Насильственно-единый мир - станет ли просто единым?
В Норвегии был позапрошлым летом с женой и дочкой. Жили у доброй знакомой в Осло.
Мирный, уютный, игрушечный в сравнении с Москвой или даже Парижем, не фанатично чистый, слегка поношенный город, скорей, городок - хотя и столица, но безо всякой претенциозности.
Пожилая цивилизация, живущая прежним культурно-техническим багажом и немногочисленными сокровищами-воспоминаниями - Ибсен, Григ, Нансен, Амундсен, Хейердал… Викинги… Цивилизация, местами уже дряхлеющая, выцветающая и увы, потихоньку тупеющая. Еще не Альцгеймер, нет… Но вот и звонок - этот зверский теракт, совершенный своим-дальше-некуда, белокурой бестией, викинговатым таким фашистом. Вяловатая, усталая цивилизация, небезопасно омолаживающаяся, как и прочая Европа, напорным притоком, натиском с Востока и Юга. Все больше дальнокровных сожительств, межрасовых браков. На улицах и в транспорте налицо картина медленно-стремительно нарождающегося Единого Человечества. Разноцветного Человечества. Разноментального. Разновсякого. Как и в Канаде, как в США, да и как у нас, с отставанием не столько количественным, сколько качественным.
А куда ж деваться на вращающемся в космической мгле крошечном шарике, пронизанном стремительно густеющей сетью коммуникаций? Всех нас много, всех больше и больше, особенно тех, кто волосами и кожею потемней. И все перемешиваемся, медленно-стремительно перемешиваемся, воленс-ноленс. Переплетаемся, переливаемся друг в дружку, соединяемся - и экономикой, и техникой, и культурой, и информацией всевозможной, и местожительством, и языками, и хромосомами - все тесней, все плотней, все взаимозвязанней и взаимозависимей.
Воленс-ноленс - идет интеграция. Мирная, верней, безвоенная в основном (пока?..) - но все равно насильственная - по преимуществу, слава Богу, пока мирно-насильственная интеграция человечества идет по всему миру, она же глобализация. И сопротивление ей - а как же, конечно - сопротивление, мирное далеко не всегда. Употребляя медицинскую метафору - иммуно-аллергические реакции на вторжение чужеродных белков. Не перешли бы эти реакции в термоядерные, вот забота.
Я не очень удивился, что в такой мирненькой и терпименькой, тихо себе подремывающей кладбищенской колыбельке старичков-викингов вдруг, наконец, прорвался кровавым фурункулом этот псих. Терпимость и раньше была у них неоднозначной. Домотерпимость к Гитлеру была выражена достаточно явно, и гнилостный душок ее где-то в близком астрале мы, к фашизму до гроба аллергизованные, медиумически ощутили. И не только медиумически.
Поздно ночью возвращались в свое обиталище в малолюдном ословском уютном трамваишке. Сидел рядом один сильно поддатый парень. Заметив, что мы сами не местные, начал прихлёбываться, типа «понаехали тут», с крепкими выражениями, которые я, к счастью, по большей части не понял, но интонации были те самые. Сопротивлялся интеграции изо всех извилин. Можно было бы за секунду успокоить говнюка давно освоенным способом и на ближайшей остановке изъять из вагона - с трудом удержался (чтобы не подставить нашу пригласительницу под весьма вероятную полицейскую неприятность).
Вот еще один из символов этой гангренозно-метастазной гнили - безмолвный, едва заметный, но выразительный. Там, в Осло, в самом центре, на живописной набережной Акер Брюгге, стоит памятником здоровенный корабельный якорь, как нам сказали, военных времен. Трофейный ли, собственный ли - уяснить не удалось. Залезли на него, сфотались. А потом рассмотрели попристальней - и обнаружили на нем это. Ага, фашистская свастика с орликом.
И на фуражках, и на рукавах было у них такое, у вермахтовских фашистов. Это вот и бабахнуло и постреляло.
Люди, психически сдвинутые, не берут сюжеты и фабулы своих сдвигов из ничего - они их медиумируют из инфосферы. Инфергия (информационная энергия) зла живуча, вирусна, метастатична, мутабельна: фашизм, экстремизм, ксенофобия - только некоторые из ее многоликих форм. Работать со злом, чтобы нейтрализовать его, чтобы неизбежная интеграция не стала неизбежной аннигиляцией, можно только на многих уровнях сразу, одновременно. Поговорим об этом еще.
Мирный, уютный, игрушечный в сравнении с Москвой или даже Парижем, не фанатично чистый, слегка поношенный город, скорей, городок - хотя и столица, но безо всякой претенциозности.
Пожилая цивилизация, живущая прежним культурно-техническим багажом и немногочисленными сокровищами-воспоминаниями - Ибсен, Григ, Нансен, Амундсен, Хейердал… Викинги… Цивилизация, местами уже дряхлеющая, выцветающая и увы, потихоньку тупеющая. Еще не Альцгеймер, нет… Но вот и звонок - этот зверский теракт, совершенный своим-дальше-некуда, белокурой бестией, викинговатым таким фашистом. Вяловатая, усталая цивилизация, небезопасно омолаживающаяся, как и прочая Европа, напорным притоком, натиском с Востока и Юга. Все больше дальнокровных сожительств, межрасовых браков. На улицах и в транспорте налицо картина медленно-стремительно нарождающегося Единого Человечества. Разноцветного Человечества. Разноментального. Разновсякого. Как и в Канаде, как в США, да и как у нас, с отставанием не столько количественным, сколько качественным.
А куда ж деваться на вращающемся в космической мгле крошечном шарике, пронизанном стремительно густеющей сетью коммуникаций? Всех нас много, всех больше и больше, особенно тех, кто волосами и кожею потемней. И все перемешиваемся, медленно-стремительно перемешиваемся, воленс-ноленс. Переплетаемся, переливаемся друг в дружку, соединяемся - и экономикой, и техникой, и культурой, и информацией всевозможной, и местожительством, и языками, и хромосомами - все тесней, все плотней, все взаимозвязанней и взаимозависимей.
Воленс-ноленс - идет интеграция. Мирная, верней, безвоенная в основном (пока?..) - но все равно насильственная - по преимуществу, слава Богу, пока мирно-насильственная интеграция человечества идет по всему миру, она же глобализация. И сопротивление ей - а как же, конечно - сопротивление, мирное далеко не всегда. Употребляя медицинскую метафору - иммуно-аллергические реакции на вторжение чужеродных белков. Не перешли бы эти реакции в термоядерные, вот забота.
Я не очень удивился, что в такой мирненькой и терпименькой, тихо себе подремывающей кладбищенской колыбельке старичков-викингов вдруг, наконец, прорвался кровавым фурункулом этот псих. Терпимость и раньше была у них неоднозначной. Домотерпимость к Гитлеру была выражена достаточно явно, и гнилостный душок ее где-то в близком астрале мы, к фашизму до гроба аллергизованные, медиумически ощутили. И не только медиумически.
Поздно ночью возвращались в свое обиталище в малолюдном ословском уютном трамваишке. Сидел рядом один сильно поддатый парень. Заметив, что мы сами не местные, начал прихлёбываться, типа «понаехали тут», с крепкими выражениями, которые я, к счастью, по большей части не понял, но интонации были те самые. Сопротивлялся интеграции изо всех извилин. Можно было бы за секунду успокоить говнюка давно освоенным способом и на ближайшей остановке изъять из вагона - с трудом удержался (чтобы не подставить нашу пригласительницу под весьма вероятную полицейскую неприятность).
Вот еще один из символов этой гангренозно-метастазной гнили - безмолвный, едва заметный, но выразительный. Там, в Осло, в самом центре, на живописной набережной Акер Брюгге, стоит памятником здоровенный корабельный якорь, как нам сказали, военных времен. Трофейный ли, собственный ли - уяснить не удалось. Залезли на него, сфотались. А потом рассмотрели попристальней - и обнаружили на нем это. Ага, фашистская свастика с орликом.
И на фуражках, и на рукавах было у них такое, у вермахтовских фашистов. Это вот и бабахнуло и постреляло.
Люди, психически сдвинутые, не берут сюжеты и фабулы своих сдвигов из ничего - они их медиумируют из инфосферы. Инфергия (информационная энергия) зла живуча, вирусна, метастатична, мутабельна: фашизм, экстремизм, ксенофобия - только некоторые из ее многоликих форм. Работать со злом, чтобы нейтрализовать его, чтобы неизбежная интеграция не стала неизбежной аннигиляцией, можно только на многих уровнях сразу, одновременно. Поговорим об этом еще.