Мам, я в раю. Здесь очень спокойно.
нам запойно пьется с тобой в последние две недели
и не спиться от снов и солнцем выгоревших постелей,
тебе - от синдрома конкретной "комутонужности",
мне от молчания, которое обезоружило,
до последней гильзы и горсти пороха,
мне - от кошкой сотворенного шороха,
тебе - от ее же черно-бело неслышных лап.
в наше солнце вкрутили столько паленых ламп,
что оно перегорает через каждые пять
ну, или навскидку -восемь.
наш общий знакомый предательски любит осень,
но на заливе, где ни волны не шевелит ветер,
он, кажется, счастлив и глушит вермут
под случайные песни Zемфиры
/у меня от них слева такие дыры.
толи озоновые, толи хмельные.
там, помнишь, такие были улыбки искренние?
- от них не то выть хочется, не то взвизгивать
и море ногой вокруг всей себя разбрызгивать,
чтобы кудри вИлись, как сумасшедшие, чтоб макияж тек.
там по всем сплетениям - ток. и мамин звонок
/дышу на пластиковый стакан, как на стекло оконное
"мам, я в раю. здесь очень спокойно".
и не спиться от снов и солнцем выгоревших постелей,
тебе - от синдрома конкретной "комутонужности",
мне от молчания, которое обезоружило,
до последней гильзы и горсти пороха,
мне - от кошкой сотворенного шороха,
тебе - от ее же черно-бело неслышных лап.
в наше солнце вкрутили столько паленых ламп,
что оно перегорает через каждые пять
ну, или навскидку -восемь.
наш общий знакомый предательски любит осень,
но на заливе, где ни волны не шевелит ветер,
он, кажется, счастлив и глушит вермут
под случайные песни Zемфиры
/у меня от них слева такие дыры.
толи озоновые, толи хмельные.
там, помнишь, такие были улыбки искренние?
- от них не то выть хочется, не то взвизгивать
и море ногой вокруг всей себя разбрызгивать,
чтобы кудри вИлись, как сумасшедшие, чтоб макияж тек.
там по всем сплетениям - ток. и мамин звонок
/дышу на пластиковый стакан, как на стекло оконное
"мам, я в раю. здесь очень спокойно".