моему л
Мой любимый,
каким бесконечным говном мы заняты. Ты не видишь?
Многозначительным, бесконечно важным, симптоматическим, привязанным ко времени, в котором мы живем и техническим характеристикам этой трети нашего века, в котором нам удалось встретиться. Как глупо все. Оно ведь ровным счетом ничего не значит, игра все это, оно специально нас отвлекает, занимает, уводит, прячет то единственно важное.
Мне все сложнее отряхиваться. Я черствею, пропадаю, мне совсем не хочется писать - у меня уже не получается. И это радует, потому что так безопаснее, и расстраивает - я таю, растворяюсь, я смиряюсь с тем, что никогда и ничего уже не случится, все уже случилось. И я чувствую, как и жизнь отпускает меня - машет смиренно рукой, все. Я такую глупость сейчас скажу колоссальную, но меня не отпускает мысль, что все, чем я была - было для того, чтобы мы встретились, это был тот самый шанс, то самое, ради чего я сюда пришла. А теперь.. я становлюсь как они, как бесконечные ряды мазд 3 с порожками, и я уже рада бы вписаться, но меня не пускают, а я стою с поворотником посреди улицы, прикидываясь маздой, и прошусь в стройную колонну зомбированных пустых идиотов и тоже хочу закрыть глаза, как они, и сделать вид, что я тоже зомби. Но я-то знаю, я была там, с тобой, и я тогда жила. И то чувство единственно значимого в нашей короткой жизни еще где-то есть во мне, я его помню. Оно настигает меня посреди улицы, посреди рабочего дня, в туалете, на трэке, в дороге, во сне, в ванной, на автомойке: вырывается неожиданно и бьет в душу: нокаут, я падаю. Никто не заметил?
И я слушаю про двери закрытые, потому что я к будущему задом и потому что все никак не могу закрыть те двери, которые не мои, но это.. так глупо. Я все это проверяла, все теории я прошла своим сердцем, каждую из них я на себе опробовала - они оглушительно глупы, их писали те, кто уже растворился.
НЕ ЛЕЧИТ время. Не верь. Оно не лечит, оно только отвлекает ненадолго, чтобы не знать, что все пустое, чтобы легче играть в смоделированный придуманный растворившимися в инстаграммах людьми мир и делать вид, что я являюсь его частью, и радоваться где-то в глубине и сожалеть, что частью его мне не дано стать никогда. Я лайкаю, а оно не лайкается. Единственное, что мне удается делать искренне - это ненавидеть. Всех, потому что они - не ты. Ты не представляешь себе, как я живу. Как часто плачу и как сильно реже я это делаю. Я отрываю глаза от пола, делаю, притворяюсь, но эта грусть всегда со мной, мой любимый.
Сегодня я снова хотела встречать тебя в аэропортах. Искать, ловить… что ловить? Себя же. Тебя же.
Может, я придумала тебя, но я каждый день оглядываюсь, и какие бы картины ни были там, перед зрачками, я знаю им цену: они ничтожны, если в них нет тебя.
Завтра я начну движение, погружаясь в осенний туман. Звонки, проблемы, кипеш, глупость, ничтожество - я нырну туда, ожидая нового нокаута и гадая, задворками мыслей, испачканных ужасным сиюминутным таким важным говном, какой самолет принесет тебя туда, где меня нет. И именно в этой мыслишке, заколоченной и задвинутой такими трудами и сложностями, будет ключ к тайнам вселенной. Она будет единственно значимой. А остальное - просто приближает нас к концу. Тик-так.
Табло прилета. Сколько же их, этих проклятых рейсов…
каким бесконечным говном мы заняты. Ты не видишь?
Многозначительным, бесконечно важным, симптоматическим, привязанным ко времени, в котором мы живем и техническим характеристикам этой трети нашего века, в котором нам удалось встретиться. Как глупо все. Оно ведь ровным счетом ничего не значит, игра все это, оно специально нас отвлекает, занимает, уводит, прячет то единственно важное.
Мне все сложнее отряхиваться. Я черствею, пропадаю, мне совсем не хочется писать - у меня уже не получается. И это радует, потому что так безопаснее, и расстраивает - я таю, растворяюсь, я смиряюсь с тем, что никогда и ничего уже не случится, все уже случилось. И я чувствую, как и жизнь отпускает меня - машет смиренно рукой, все. Я такую глупость сейчас скажу колоссальную, но меня не отпускает мысль, что все, чем я была - было для того, чтобы мы встретились, это был тот самый шанс, то самое, ради чего я сюда пришла. А теперь.. я становлюсь как они, как бесконечные ряды мазд 3 с порожками, и я уже рада бы вписаться, но меня не пускают, а я стою с поворотником посреди улицы, прикидываясь маздой, и прошусь в стройную колонну зомбированных пустых идиотов и тоже хочу закрыть глаза, как они, и сделать вид, что я тоже зомби. Но я-то знаю, я была там, с тобой, и я тогда жила. И то чувство единственно значимого в нашей короткой жизни еще где-то есть во мне, я его помню. Оно настигает меня посреди улицы, посреди рабочего дня, в туалете, на трэке, в дороге, во сне, в ванной, на автомойке: вырывается неожиданно и бьет в душу: нокаут, я падаю. Никто не заметил?
И я слушаю про двери закрытые, потому что я к будущему задом и потому что все никак не могу закрыть те двери, которые не мои, но это.. так глупо. Я все это проверяла, все теории я прошла своим сердцем, каждую из них я на себе опробовала - они оглушительно глупы, их писали те, кто уже растворился.
НЕ ЛЕЧИТ время. Не верь. Оно не лечит, оно только отвлекает ненадолго, чтобы не знать, что все пустое, чтобы легче играть в смоделированный придуманный растворившимися в инстаграммах людьми мир и делать вид, что я являюсь его частью, и радоваться где-то в глубине и сожалеть, что частью его мне не дано стать никогда. Я лайкаю, а оно не лайкается. Единственное, что мне удается делать искренне - это ненавидеть. Всех, потому что они - не ты. Ты не представляешь себе, как я живу. Как часто плачу и как сильно реже я это делаю. Я отрываю глаза от пола, делаю, притворяюсь, но эта грусть всегда со мной, мой любимый.
Сегодня я снова хотела встречать тебя в аэропортах. Искать, ловить… что ловить? Себя же. Тебя же.
Может, я придумала тебя, но я каждый день оглядываюсь, и какие бы картины ни были там, перед зрачками, я знаю им цену: они ничтожны, если в них нет тебя.
Завтра я начну движение, погружаясь в осенний туман. Звонки, проблемы, кипеш, глупость, ничтожество - я нырну туда, ожидая нового нокаута и гадая, задворками мыслей, испачканных ужасным сиюминутным таким важным говном, какой самолет принесет тебя туда, где меня нет. И именно в этой мыслишке, заколоченной и задвинутой такими трудами и сложностями, будет ключ к тайнам вселенной. Она будет единственно значимой. А остальное - просто приближает нас к концу. Тик-так.
Табло прилета. Сколько же их, этих проклятых рейсов…