Об общественно-транспортном
На переднем сидении старичок со старушкой, лет восьмидесяти, не меньше, о ком и о чём беседовали - не уловила, но заключительная старушкина фраза была хороша:
- За лощёным фасадом вы, Илья Маркович, не разглядели мелкую истеричную душонку, в нашем возрасте непозволительно так ошибаться, у нас с вами уже нет времени на ошибки!
Вчера по дороге домой стояла рядом с двумя дамами.
Одна рассказывала другой, как у неё разболелся зуб и как ей этот зуб лечили.
С леденящими душу подробностями.
По этой даме плакал бы любой театр.
Хотелось крикнуть, верю! верю! только ради бога прекратите!
Не крикнула.
И зря.
Дама была столь талантлива в своём лицедействе, что в результате у меня разнылись все зубы, включая отсутствующие.
Чтоб вам, дама, пусто было.
А у нас февраль, туманы и глобальное потепление.
Слово «снег» стало существительным в прошедшем времени.
Утром, без четверти семь, в троллейбусе все выглядят так, будто вчера их стряхнули с деревьев, поотрывали хвосты и отправили эволюционировать.
И тут заходит дядька в спортивном костюме и с беговыми лыжами.
И в глазах у всех безмолвный вопрос «на хрена нам эта эволюция?!» сменяется интересом к жизни.
Вон какие у неё интригующие проявления.
Через остановку дядька выходит, кондукторша вздыхает и говорит, ой, до чего ж я люблю мужчин-оптимистов!
- За лощёным фасадом вы, Илья Маркович, не разглядели мелкую истеричную душонку, в нашем возрасте непозволительно так ошибаться, у нас с вами уже нет времени на ошибки!
Вчера по дороге домой стояла рядом с двумя дамами.
Одна рассказывала другой, как у неё разболелся зуб и как ей этот зуб лечили.
С леденящими душу подробностями.
По этой даме плакал бы любой театр.
Хотелось крикнуть, верю! верю! только ради бога прекратите!
Не крикнула.
И зря.
Дама была столь талантлива в своём лицедействе, что в результате у меня разнылись все зубы, включая отсутствующие.
Чтоб вам, дама, пусто было.
А у нас февраль, туманы и глобальное потепление.
Слово «снег» стало существительным в прошедшем времени.
Утром, без четверти семь, в троллейбусе все выглядят так, будто вчера их стряхнули с деревьев, поотрывали хвосты и отправили эволюционировать.
И тут заходит дядька в спортивном костюме и с беговыми лыжами.
И в глазах у всех безмолвный вопрос «на хрена нам эта эволюция?!» сменяется интересом к жизни.
Вон какие у неё интригующие проявления.
Через остановку дядька выходит, кондукторша вздыхает и говорит, ой, до чего ж я люблю мужчин-оптимистов!