О предчувствии осени
Это пост четырёхлетней давности.
Сегодня мне стукнуло. Брякнуло. Громыхнуло.
На год больше, чем год назад.
На много лет больше, чем много лет назад.
В паспорт заглядывать не хочется. Даты пугают.
Возраст запоминаться отказывается.
Вместо этого начинаешь лихорадочно вычитать, ошибаешься в вычитании и ужасаешься результату.
И разгон прежний, быстрый, но расход бензина на 100 км возрос. Две царапины на крыле, вмятина на багажнике, трещина на стекле. Однако ежели не присматриваться - как новенькая.
Находишь объяснения и оправдания чужой глупости.
Не находишь объяснений и оправданий своей глупости.
Уже не раздражают дети и старики.
Еще не раздражают дети и старики.
Не только слышишь, что сказал человек, но и знаешь, что он хотел сказать.
Весело машешь ветками, шелестишь листьями, но уже осознаешь, что вечнозеленость - миф.
И только разговаривающий ломким баритоном сын заставляет усомниться в правильности осознания.
За четыре года баритон стал почти басом.
А так всё по-прежнему.
Только время летит всё быстрее.
С ускорением свободного падения в старость.
Сегодня мне стукнуло. Брякнуло. Громыхнуло.
На год больше, чем год назад.
На много лет больше, чем много лет назад.
В паспорт заглядывать не хочется. Даты пугают.
Возраст запоминаться отказывается.
Вместо этого начинаешь лихорадочно вычитать, ошибаешься в вычитании и ужасаешься результату.
И разгон прежний, быстрый, но расход бензина на 100 км возрос. Две царапины на крыле, вмятина на багажнике, трещина на стекле. Однако ежели не присматриваться - как новенькая.
Находишь объяснения и оправдания чужой глупости.
Не находишь объяснений и оправданий своей глупости.
Уже не раздражают дети и старики.
Еще не раздражают дети и старики.
Не только слышишь, что сказал человек, но и знаешь, что он хотел сказать.
Весело машешь ветками, шелестишь листьями, но уже осознаешь, что вечнозеленость - миф.
И только разговаривающий ломким баритоном сын заставляет усомниться в правильности осознания.
За четыре года баритон стал почти басом.
А так всё по-прежнему.
Только время летит всё быстрее.
С ускорением свободного падения в старость.