Пришить бы вас, да возиться некогда!
"Купит вон тот каналья повар, что выучился у француза, кота, обдерет его, да и подает на стол вместо зайца." Собакевич М.С.
Венеция в который раз отмечает рубеж июня и июля демонстрацией самого иезуитского своего фокуса. Как раз к началу представления из деревни прикатили. Разнонаправленные ветры бодро гоняют облачка по небу, то и дело прикрывая солнце, словно стол фокусника с говорящей головой. Слушая спиною погодного бубнилку из ящика, можно вообразить, что на улице поджидает ободряющая летняя свежесть. Не обольщайтесь: свежесть эта имеет вкус одноимённого "питьевого" лосьона. Ибо, не взирая на облака и недолгие ночные дождички, кастрюля неумолимо нагревается, испарения зазывно хлопают крышкой. Точно Венеция добивается идеального вкуса от оригинального местного блюда под названием " Et in Venetiae ego sum". Готовится оно практически круглый год и подаётся с пахучим соусом из расхожих мнений и прописных истин. Ну...откровенно говоря, ничего себе. Под флакон зеленоватой "Свежести" отлично пойдёт. А если ещё со ступенек ножки в воду свесить - сразу почувствуешь себя Каем, которого коварная Герда заманила в Светлейшую, чтобы накрошить его в то самое блюдо. Я и есть - Кай-хладолюб. Надеюсь, что достаточно красочно описал, как маюсь физически, потому что и ночь облегчения не приносит. А солнце - эта говорящая голова! В апреле ещё, такие нежные песни лились сверху. А нынче оно, как подросток, начитавшийся Докинза - задаёт вопросы неприятные неприятным же голосом, открывает глаза отсталой родне и учителям, лишает иллюзий потешающихся над ним одноклассниц. А свет его - прямо не свет, а сплошной сеанс разоблачения. На что не посветит - сразу же всё об освещаемом и выложит. Никаких тайн и загадок. Безжалостная правда жизни. Тоже, в общем-то неплохо. Венецию лучше недооценивать. Всегда остаётся свободное пространство для работы над ошибками.Вот, кстати, о солнце. Бегу это я вчера дорожкой протоптанной с пароходика. Конечно же. взгляд привычный кидаю на старого знакомого ( ссылка). И вижу: вместо прежде неясного персонажа, разгребающего вокруг себя морскую капусту, сидит добрейший Евгений Иванович Трошкин в ипостаси своего "злого" близнеца - Доцента, Сан Саныча Белого.
Он и есть, разве спутаешь. Я втягиваю голову в плечи, стараясь не смотреть вверх.
А он не унимается. Уже с другого ракурса пронзая меня с верхотуры жалящими словами: " Ты куда шлем дел, лишенец?"
Знает гад, что сказать мне нечего, потому как ответить в двух словах невозможно. В смятении я семеню за своим спутником. Ускоряю шаг и думаю, что солнце сейчас выступает, как последовательный номиналист. И правда. Кем был прежде Демон-Доцент? Обычным каменным демоном, посаженным под крышу кем-то, когда-то, по какому-то случаю. Такая вот была себе выразительная универсалия, представляющая из себя Венецианского демона вообще. А что имеем теперь, после сеанса разоблачения? Как всегда: "Роза - не прежняя: имя порожнее нам лишь осталось". И имя это - Трошкин-Доцент. Покровы спали... Я, не то утешаю, не то оправдываю себя. Предъявить мне нечего. Шлем-то, Сан Саныч, тю-тю, на дне канала. И, Главное, поделиться смятением не с кем. Чтобы залить злую совесть я веду коллегу в биргалку по соседству. Там прохладно и утешительно. И заодно можно запутать разум разным вздором. Например, продолжить проецирование предмета схоластического спора на алкогольно-бытовую плоскость. Взглянем, положим, на идею Искупления. Столп христианского мировоззрения - чего уж там. Всем универсалиям - универсалия. Если спуститься уровнем пониже, то здесь, в Венеции память расторопно выложит храм на Джудекке с созвучным названием и красивым закатным силуэтом. Или всплывёт огромная фигура белого парня, раскинувшего руки над Рио-де-Жанейро. Христос Искупитель. Наши испанские и португальские партнёры так и говорят: "Cristo Redentor". Но есть на этом складе устройства и поприкольнее. Прямо здесь, в биргалке, да и не только в ней, подают венецианское, с понтом, крафтовое, пиво "Redentor". Да ещё и в трёх ипостасях (прямо жуть берёт от предполагаемой аллюзии)! Это не богохульство. Это, скорее - досадная профанация старого доброго богохульства, в котором итальянцы под горячую руку весьма искусны.
Извольте видеть: каракатица, креветка, краб - стаут и два рода эля. Пивцо, положа руку на сердце - среднее. Есть у него одно неоспоримое преимущество. Оно хорошо ложится на дистиллят, если без фанатизма и сидя под кондиционером. Только нужно не смешивать, а запивать. Дринк крепыша - бокалом пива. Такая последовательность восстанавливает рабочие настройки совести без нанесения серьёзного ущерба психике. Я так и поступаю. Мысли мои мягчают. Я думаю о том, что Доцент всё же не был конченым злодеем. В уголовной вселенной он был для своих подельников тем же, чем был товарищ Трошкин для детсадовских воспитанников во вселенной счастливого советского детства. Опорой и проводником. Доцент, по крайней мере, марку пива именем Спасителя не называл. Да и в Венеции бывать ему не довелось. Глядишь, и попёр бы чего, значительное. Вырос бы в личностном плане. Венеция - она такая.
Венеция в который раз отмечает рубеж июня и июля демонстрацией самого иезуитского своего фокуса. Как раз к началу представления из деревни прикатили. Разнонаправленные ветры бодро гоняют облачка по небу, то и дело прикрывая солнце, словно стол фокусника с говорящей головой. Слушая спиною погодного бубнилку из ящика, можно вообразить, что на улице поджидает ободряющая летняя свежесть. Не обольщайтесь: свежесть эта имеет вкус одноимённого "питьевого" лосьона. Ибо, не взирая на облака и недолгие ночные дождички, кастрюля неумолимо нагревается, испарения зазывно хлопают крышкой. Точно Венеция добивается идеального вкуса от оригинального местного блюда под названием " Et in Venetiae ego sum". Готовится оно практически круглый год и подаётся с пахучим соусом из расхожих мнений и прописных истин. Ну...откровенно говоря, ничего себе. Под флакон зеленоватой "Свежести" отлично пойдёт. А если ещё со ступенек ножки в воду свесить - сразу почувствуешь себя Каем, которого коварная Герда заманила в Светлейшую, чтобы накрошить его в то самое блюдо. Я и есть - Кай-хладолюб. Надеюсь, что достаточно красочно описал, как маюсь физически, потому что и ночь облегчения не приносит. А солнце - эта говорящая голова! В апреле ещё, такие нежные песни лились сверху. А нынче оно, как подросток, начитавшийся Докинза - задаёт вопросы неприятные неприятным же голосом, открывает глаза отсталой родне и учителям, лишает иллюзий потешающихся над ним одноклассниц. А свет его - прямо не свет, а сплошной сеанс разоблачения. На что не посветит - сразу же всё об освещаемом и выложит. Никаких тайн и загадок. Безжалостная правда жизни. Тоже, в общем-то неплохо. Венецию лучше недооценивать. Всегда остаётся свободное пространство для работы над ошибками.Вот, кстати, о солнце. Бегу это я вчера дорожкой протоптанной с пароходика. Конечно же. взгляд привычный кидаю на старого знакомого ( ссылка). И вижу: вместо прежде неясного персонажа, разгребающего вокруг себя морскую капусту, сидит добрейший Евгений Иванович Трошкин в ипостаси своего "злого" близнеца - Доцента, Сан Саныча Белого.
Он и есть, разве спутаешь. Я втягиваю голову в плечи, стараясь не смотреть вверх.
А он не унимается. Уже с другого ракурса пронзая меня с верхотуры жалящими словами: " Ты куда шлем дел, лишенец?"
Знает гад, что сказать мне нечего, потому как ответить в двух словах невозможно. В смятении я семеню за своим спутником. Ускоряю шаг и думаю, что солнце сейчас выступает, как последовательный номиналист. И правда. Кем был прежде Демон-Доцент? Обычным каменным демоном, посаженным под крышу кем-то, когда-то, по какому-то случаю. Такая вот была себе выразительная универсалия, представляющая из себя Венецианского демона вообще. А что имеем теперь, после сеанса разоблачения? Как всегда: "Роза - не прежняя: имя порожнее нам лишь осталось". И имя это - Трошкин-Доцент. Покровы спали... Я, не то утешаю, не то оправдываю себя. Предъявить мне нечего. Шлем-то, Сан Саныч, тю-тю, на дне канала. И, Главное, поделиться смятением не с кем. Чтобы залить злую совесть я веду коллегу в биргалку по соседству. Там прохладно и утешительно. И заодно можно запутать разум разным вздором. Например, продолжить проецирование предмета схоластического спора на алкогольно-бытовую плоскость. Взглянем, положим, на идею Искупления. Столп христианского мировоззрения - чего уж там. Всем универсалиям - универсалия. Если спуститься уровнем пониже, то здесь, в Венеции память расторопно выложит храм на Джудекке с созвучным названием и красивым закатным силуэтом. Или всплывёт огромная фигура белого парня, раскинувшего руки над Рио-де-Жанейро. Христос Искупитель. Наши испанские и португальские партнёры так и говорят: "Cristo Redentor". Но есть на этом складе устройства и поприкольнее. Прямо здесь, в биргалке, да и не только в ней, подают венецианское, с понтом, крафтовое, пиво "Redentor". Да ещё и в трёх ипостасях (прямо жуть берёт от предполагаемой аллюзии)! Это не богохульство. Это, скорее - досадная профанация старого доброго богохульства, в котором итальянцы под горячую руку весьма искусны.
Извольте видеть: каракатица, креветка, краб - стаут и два рода эля. Пивцо, положа руку на сердце - среднее. Есть у него одно неоспоримое преимущество. Оно хорошо ложится на дистиллят, если без фанатизма и сидя под кондиционером. Только нужно не смешивать, а запивать. Дринк крепыша - бокалом пива. Такая последовательность восстанавливает рабочие настройки совести без нанесения серьёзного ущерба психике. Я так и поступаю. Мысли мои мягчают. Я думаю о том, что Доцент всё же не был конченым злодеем. В уголовной вселенной он был для своих подельников тем же, чем был товарищ Трошкин для детсадовских воспитанников во вселенной счастливого советского детства. Опорой и проводником. Доцент, по крайней мере, марку пива именем Спасителя не называл. Да и в Венеции бывать ему не довелось. Глядишь, и попёр бы чего, значительное. Вырос бы в личностном плане. Венеция - она такая.