"Потолок весь в потёках, рисованный..."
Венеция - такое место, где ухи и глаза рекомендуется держать востро. Везде она развешивает сотни завлекательных приманок, ведущих к самым беспощадным ловушкам. Потянулся за изящной блестяшкой - и, привет. С грохотом падает противовес, петля, точно осьминог, жадно обнимает ступню. И вот уже раскачиваешься, болезный, вниз головой, на потеху текущим вдоль улицы прохожими. Хорошо, если добрый человек папиросу предложит, пока не снимут. Здесь - всё так. Забежал погреться в церковь - выходишь, потеряв внутреннее равновесие и отвергнув с негодованием прежние идеалы. Да ещё и сумерки успели незаметно день занавесить. Присел слегка перекусить - сидишь, отдуваясь, через полтора часа и думаешь: "Будь ты всё неладно! Зачем же я опять так объелся? И креон, вроде, на подоконнике остался". А уж перекинуться с прелестницей улыбками между двумя причаливаниями катера - дело, непредсказуемыми последствиями чреватое. Запросто можете на следующий день обнаружить себя задумчиво покачивающимся на волнах в виде мэтра Роше. Где-нибудь возле Casino degli Spiriti. Джунгли, короче. И сон в джунглях соответствующий. Примостишься, бывало, на веточке - антресоли и слушаешь тревожно, как понизу неведомое шастает. Единственная цель ночного сна в Венеции - накопить достаточно ресурсов, чтобы осилить пробуждение. Точно из печной трубы, отряхиваясь, вылезаешь. Препотешная, должно быть, рожа у меня бывает на грани утра. Тут особенно важно, какой небосклон над тобой висит. У меня такой, к примеру:
А если проелозить задом вдоль подушек чуть в сторону - такое увидишь. И эдак у нас - каждое утро.
Раёшные такие, дешёвенькие картинки - обманки. Всё, как и положено в Венеции. Но лишь, подумаешь, сколько каракуль по этому потолку за века пробежали... Взгляд чуть ниже, на улицу - и вот уже гримаса отвращения на лице сменяется выражением комфортной, уверенной обречённости.
Привет, мол, Твоё Светлейшее Сиятельство. Я уже иду. Натяну брюки и иду.
А вот полдневный сон приносит удивительные сюрпризы. Иногда вы, проснувшись, можете обнаружить, что Волшебница подарила вам несколько минут владения суперсилой. Делает она это не из альтруизма, а чтобы развлечься, наблюдая незаметно со стороны. Ну вот, например. Каждый день я проделываю путь от антресолей до причала Сан Базилио и обратно. Тут уж никак не миновать пристанища Паоло Веронезе - церкви Сан Себастьяно. Я не стану проповедовать хору, рассказывать, кто такой этот Веронезе, и как здорово он рисовал своих бурлаков на Волге. Скажу только, что нет лучшего места в Венеции, чтобы спрятаться от её неусыпного внимания. Послушайтесь доброго совета. Если есть у вас запас времени, то посидите в церкви два - три часа, бессмысленно скользя по стенкам и потолку. Меняя скамьи от притвора к ризнице.Недурно прерваться и промочить горло в баре, через мостик, или зайти в маленький шалманчик метрах в ста пятидесяти правее бара. Днём там подают примиряющее с действительностью блюдо - кукурузную кашу, в которой густо размешана мелкая креветочная лагунская сволочь с замечательным чесночным соусом. И бродите себе между действительностью и Веронезе. И вознаграждены будете.
Ну так вот - пользуясь некими привилегиями я частенько посиживаю внутри, отогревая руки. Уснул тут недавно раз с устатку. А когда проснулся, то почувствовал нечто странное. Фрески восточной стены, которые доводилось мне прежде не раз разглядывать и в бинокль, лёжа на полу, и с лесов, висели у меня прямо перед глазами. Вы понимаете, я сидел внизу и очень отчётливо, в подробностях видел то, что было метров на 12 выше меня. Как камера "Лейка", как орёл, который сверху отчётливо различает масть и степень упитанности кролика. Вернее, как кролик, с тоской думающий: "Уж этот клюнет - так клюнет". Я ведь, пожалуй, так отчётливо местное "Благовещение" и не узнавал ещё. Впервые так ясно ощутилось всё наслаждение, которое молодой Веронезе испытывал от пришедшего к нему тогда чувства лёгкости и всесилия своей кисти. Тут смысловое наполнение отступает на второй план. Важен вскрик, общее движение, передаваемый заряд. Морок, от обретённого супервзгляда продолжался минуту, не более. Конечно, телефон - ненадёжный свидетель. Но, чем богаты. Спросонья вообразил я, будто видит он то же, что и я.
Узнаваемый кадр. Условное кино “Дайтемужааннедзаккео”. Простоватый, губастый итальянский тинэйджер явился с поручением к местной красавице. "Иди и передай своей сестре, что если она не перестанет ломаться и не выйдет ко мне, я не поленюсь подняться и надавать ей оплеух". Веточки с цветами гонец явно наломал по дороге у ближайшей изгороди (это вам не Симоне Мартини). И голубь тяжело вспархивает, как потревоженная курица. А тем не менее, это очень глубокая и, главное, точная живопись, проявляющаяся поначалу лишь в общих чертах. Как накрытая полотенцем кринка с молоком. А потом, бах - и ткань сдёрнута. Удивляться тут не чему. Светлейшая обманщица вечно прибедняется. У меня, мол, на крыше десять тысяч таких люстр, ещё и получше. Ну это, чтобы люди зря не завидовали. Поглядел я, поглядел, и снова стал обычным, близоруким прохожим. Тут взгляд сполз на несколько метров ниже - Сивиллы в нижнем ярусе очень благозвучно подыграли теме "Благовещения".
Серебристо-гобеленовая фактура стен с проступающими ликами предсказательниц. Те самые рисованные потёки. Так бывает, когда бьёшься, бьёшься над картинкой, а потом Господь смилостивится над мазилкой: "Чего уж там. Вот тебе, в помощь". Ну а лица у Сивилл замечательные. Самая левая отвернулась, оттого что знает больше всех, и знание это не утешает А самая правая смахивает на народную артистку Фрейндлих. Как говорил праведник Жбанков: "Потрясающие девки! Я таких, даже в ГУМе не видел".(Если телефон не передаёт - верьте мне на слово. Я врать не буду.) Всё правильно. Мошенницы на доверии должны выглядеть так, чтобы это самое доверие у граждан вызывать. Тут становится заодно понятно, насколько уместен в Венеции Джексон Поллок, висящий неподалёку. (Алхимия.1947)
Поэтому, дорогие мои, не стесняйтесь. Заходите в гостеприимную церковь, а потом, перепрыгнув мосток, собирайте в кучку впечатления и мысли, пропуская в баре стаканчик за стаканчиком. Или просто наслаждайтесь покоем, который прилагается здесь к каждому дринку бесплатно, вместе с оливками на блюдце. Кстати о наслаждении. Модильяни, живший, как раз, над тем баром, хаживал к Святому Себастьяну, как в дом родной, ибо обладал и сверхвзглядом и сверхчутьём ежедневно, а не на минутку, как некоторые.
P.S. При написании поста я постоянно чувствовал в роли Рабиновича, изображающего Карузо по телефону. Поэтому решился опубликовать этот материал, уже переночевав дома, в Москве. Со свиданьицем.
А если проелозить задом вдоль подушек чуть в сторону - такое увидишь. И эдак у нас - каждое утро.
Раёшные такие, дешёвенькие картинки - обманки. Всё, как и положено в Венеции. Но лишь, подумаешь, сколько каракуль по этому потолку за века пробежали... Взгляд чуть ниже, на улицу - и вот уже гримаса отвращения на лице сменяется выражением комфортной, уверенной обречённости.
Привет, мол, Твоё Светлейшее Сиятельство. Я уже иду. Натяну брюки и иду.
А вот полдневный сон приносит удивительные сюрпризы. Иногда вы, проснувшись, можете обнаружить, что Волшебница подарила вам несколько минут владения суперсилой. Делает она это не из альтруизма, а чтобы развлечься, наблюдая незаметно со стороны. Ну вот, например. Каждый день я проделываю путь от антресолей до причала Сан Базилио и обратно. Тут уж никак не миновать пристанища Паоло Веронезе - церкви Сан Себастьяно. Я не стану проповедовать хору, рассказывать, кто такой этот Веронезе, и как здорово он рисовал своих бурлаков на Волге. Скажу только, что нет лучшего места в Венеции, чтобы спрятаться от её неусыпного внимания. Послушайтесь доброго совета. Если есть у вас запас времени, то посидите в церкви два - три часа, бессмысленно скользя по стенкам и потолку. Меняя скамьи от притвора к ризнице.Недурно прерваться и промочить горло в баре, через мостик, или зайти в маленький шалманчик метрах в ста пятидесяти правее бара. Днём там подают примиряющее с действительностью блюдо - кукурузную кашу, в которой густо размешана мелкая креветочная лагунская сволочь с замечательным чесночным соусом. И бродите себе между действительностью и Веронезе. И вознаграждены будете.
Ну так вот - пользуясь некими привилегиями я частенько посиживаю внутри, отогревая руки. Уснул тут недавно раз с устатку. А когда проснулся, то почувствовал нечто странное. Фрески восточной стены, которые доводилось мне прежде не раз разглядывать и в бинокль, лёжа на полу, и с лесов, висели у меня прямо перед глазами. Вы понимаете, я сидел внизу и очень отчётливо, в подробностях видел то, что было метров на 12 выше меня. Как камера "Лейка", как орёл, который сверху отчётливо различает масть и степень упитанности кролика. Вернее, как кролик, с тоской думающий: "Уж этот клюнет - так клюнет". Я ведь, пожалуй, так отчётливо местное "Благовещение" и не узнавал ещё. Впервые так ясно ощутилось всё наслаждение, которое молодой Веронезе испытывал от пришедшего к нему тогда чувства лёгкости и всесилия своей кисти. Тут смысловое наполнение отступает на второй план. Важен вскрик, общее движение, передаваемый заряд. Морок, от обретённого супервзгляда продолжался минуту, не более. Конечно, телефон - ненадёжный свидетель. Но, чем богаты. Спросонья вообразил я, будто видит он то же, что и я.
Узнаваемый кадр. Условное кино “Дайтемужааннедзаккео”. Простоватый, губастый итальянский тинэйджер явился с поручением к местной красавице. "Иди и передай своей сестре, что если она не перестанет ломаться и не выйдет ко мне, я не поленюсь подняться и надавать ей оплеух". Веточки с цветами гонец явно наломал по дороге у ближайшей изгороди (это вам не Симоне Мартини). И голубь тяжело вспархивает, как потревоженная курица. А тем не менее, это очень глубокая и, главное, точная живопись, проявляющаяся поначалу лишь в общих чертах. Как накрытая полотенцем кринка с молоком. А потом, бах - и ткань сдёрнута. Удивляться тут не чему. Светлейшая обманщица вечно прибедняется. У меня, мол, на крыше десять тысяч таких люстр, ещё и получше. Ну это, чтобы люди зря не завидовали. Поглядел я, поглядел, и снова стал обычным, близоруким прохожим. Тут взгляд сполз на несколько метров ниже - Сивиллы в нижнем ярусе очень благозвучно подыграли теме "Благовещения".
Серебристо-гобеленовая фактура стен с проступающими ликами предсказательниц. Те самые рисованные потёки. Так бывает, когда бьёшься, бьёшься над картинкой, а потом Господь смилостивится над мазилкой: "Чего уж там. Вот тебе, в помощь". Ну а лица у Сивилл замечательные. Самая левая отвернулась, оттого что знает больше всех, и знание это не утешает А самая правая смахивает на народную артистку Фрейндлих. Как говорил праведник Жбанков: "Потрясающие девки! Я таких, даже в ГУМе не видел".(Если телефон не передаёт - верьте мне на слово. Я врать не буду.) Всё правильно. Мошенницы на доверии должны выглядеть так, чтобы это самое доверие у граждан вызывать. Тут становится заодно понятно, насколько уместен в Венеции Джексон Поллок, висящий неподалёку. (Алхимия.1947)
Поэтому, дорогие мои, не стесняйтесь. Заходите в гостеприимную церковь, а потом, перепрыгнув мосток, собирайте в кучку впечатления и мысли, пропуская в баре стаканчик за стаканчиком. Или просто наслаждайтесь покоем, который прилагается здесь к каждому дринку бесплатно, вместе с оливками на блюдце. Кстати о наслаждении. Модильяни, живший, как раз, над тем баром, хаживал к Святому Себастьяну, как в дом родной, ибо обладал и сверхвзглядом и сверхчутьём ежедневно, а не на минутку, как некоторые.
P.S. При написании поста я постоянно чувствовал в роли Рабиновича, изображающего Карузо по телефону. Поэтому решился опубликовать этот материал, уже переночевав дома, в Москве. Со свиданьицем.