Тёмные люди. Урок гасконского
Я поехала в командировку на остров. Я там должна с кем-то встретиться, а пока в ожидании встречи я гуляю и смотрю квартиры на съём, как-будто планирую там остаться. Уже нашла квартиру в 2-этажном доме, но всё равно продолжаю искать. Смотрю ещё в старых уютных многоэтажках. Кто-то говорит, что там главное - стряхнуть и постирать шторы.
Мне кто-то звонит по телефону, говорит, что мы с ней должны встретиться, а я без понятия кто это. Подхожу к 4-этажке и понимаю, что это дом моего детства, а разговариваю по телефону я со своей тётей. Дом выглядит старым и совсем заброшенным, у него разбиты большинство стёкол, а остальные кое-как залеплены. Я говорю тёте, что дом будут рушить. В некоторых квартирах видно, что ещё живут бабки. При моём приближении они занавешивают разбитые окна тряпками. В нашу квартиру открыта дверь, я туда заглядываю. Там совсем пусто, и она выглядит иначе, чем раньше. Мне страшно туда входить, всё кажется, что если зайду, то что-то потустороннее пробудится. Смотрю туда с порога.
Оказываюсь совсем в другом районе, прохожу через стройку, где бетономешалки бетон месят. Подхожу к главному перекрёстку района, который весь застроили рынком. Своей глубокой провинциальностью он смутно напоминает средневековый базар. Там торгуют «тёмные» люди. Разумом я понимаю, что это выходцы из южных республик, но по цвету кожи они напоминают темнокожих индусов. В этом городе это единственные мужчины для местных девушек. Девушки заводят с торговцами отношения, рожают от них детей. Я вижу по рынку бежит совсем тёмный мальчик, его зовут английским именем Сэлли. За ним идёт его отец-таджик. Я знаю о нём, что он просто сделал девушке ребёнка, и общей семьи у них нет. Я думаю - хорошо, что я больше не живу в этом месте.
В следующем эпизоде вижу мужчину с мальчиком и женщину с мальчиком. Женщина даёт нам урок немецкого гасконского. Мне надо прочитать одно слово, но оно никак не произносится правильно, всё время выпадает какая-то буква из того, что я произношу. Но она мне не говорит как надо правильно, только рисует шарады в качестве подсказки. Я должна их отгадать. В какой-то момент мне это надоедает, и очередную шараду я бросаю ей в лицо с криком - мне не понятно!
===
Где-то в это время в хосписе умерла моя подруга по шаманскому кружку, о чём я узнала только месяц спустя. Всё пытаюсь в своих снах этого периода уловить хоть какую-то тень этого события или её последних дней. Пока глухо. Сны тут - сплошное смотрение себе в пупок.
Мне кто-то звонит по телефону, говорит, что мы с ней должны встретиться, а я без понятия кто это. Подхожу к 4-этажке и понимаю, что это дом моего детства, а разговариваю по телефону я со своей тётей. Дом выглядит старым и совсем заброшенным, у него разбиты большинство стёкол, а остальные кое-как залеплены. Я говорю тёте, что дом будут рушить. В некоторых квартирах видно, что ещё живут бабки. При моём приближении они занавешивают разбитые окна тряпками. В нашу квартиру открыта дверь, я туда заглядываю. Там совсем пусто, и она выглядит иначе, чем раньше. Мне страшно туда входить, всё кажется, что если зайду, то что-то потустороннее пробудится. Смотрю туда с порога.
Оказываюсь совсем в другом районе, прохожу через стройку, где бетономешалки бетон месят. Подхожу к главному перекрёстку района, который весь застроили рынком. Своей глубокой провинциальностью он смутно напоминает средневековый базар. Там торгуют «тёмные» люди. Разумом я понимаю, что это выходцы из южных республик, но по цвету кожи они напоминают темнокожих индусов. В этом городе это единственные мужчины для местных девушек. Девушки заводят с торговцами отношения, рожают от них детей. Я вижу по рынку бежит совсем тёмный мальчик, его зовут английским именем Сэлли. За ним идёт его отец-таджик. Я знаю о нём, что он просто сделал девушке ребёнка, и общей семьи у них нет. Я думаю - хорошо, что я больше не живу в этом месте.
В следующем эпизоде вижу мужчину с мальчиком и женщину с мальчиком. Женщина даёт нам урок немецкого гасконского. Мне надо прочитать одно слово, но оно никак не произносится правильно, всё время выпадает какая-то буква из того, что я произношу. Но она мне не говорит как надо правильно, только рисует шарады в качестве подсказки. Я должна их отгадать. В какой-то момент мне это надоедает, и очередную шараду я бросаю ей в лицо с криком - мне не понятно!
===
Где-то в это время в хосписе умерла моя подруга по шаманскому кружку, о чём я узнала только месяц спустя. Всё пытаюсь в своих снах этого периода уловить хоть какую-то тень этого события или её последних дней. Пока глухо. Сны тут - сплошное смотрение себе в пупок.