Double bind
Обещала я цикл постов про двойное послание - вот, начинаю выкладывать. Можно было бы, конечно, начать прямо вчера, в День Знаний, но некоторые эффектные жесты всё-таки можно и не делать.
Первым делом хочу отметить то, что хоть в народном понимании двойное послание (двойной сигнал, двойная ловушка - double bind, короче) накрепко связано с человеческой речью, лингвисты в узком смысле этим вопросом не занимаются. Это означает, кстати, что я совершенно не с позиции специалиста про это тут рассказываю - от филологии как таковой эти вопросы чрезвычайно далеки. Что по теме нарыла и додумала, то и пою.
С самого начала концепция двойного послания была междисциплинарной и выросла в процессе поисков причин формирования шизофрении. Находка Г. Бейтсона, который этот термин и ввёл, состояла в том, что в первичных семьях шизофреников старшие члены семьи разговаривали именно этими самыми двойными посланиями. И коль скоро обнаружилась корреляция, то можно было выдвинуть и гипотезу: регулярное применение двойных посланий в быту что-то такое делает с головой получающего их, от чего она необратимо и психиатрично портится.
Теперь о явлении, название которого я не очень люблю, поскольку во-первых, не двойное, и во-вторых, не послание. Сперва цитирую общее описание явления, которое можно найти хоть в википедии и которое идёт от Бейтсона:
Составляющие ситуации двойного послания:
Двое или более участников, один из которых выступает «жертвой».
Первичное негативное предписание в форме: а) «Не делай того-то и того-то, иначе я накажу тебя» или б) «Если ты не сделаешь того-то и того-то, я накажу тебя».
Вторичное предписание, которое даётся на более абстрактном уровне и вступает в конфликт с первичным. Как и первичное предписание, оно подкрепляется угрозой наказания. Вторичное предписание «обычно передается ребенку невербальными средствами. Это могут быть поза, жест, тон голоса, значимое действие, нечто подразумеваемое в словесном комментарии». Оно может противоречить любому элементу первичного предписания. Если попытаться выразить вторичное предписание словами, оно может сообщать нечто вроде: «Не считай, что это я тебя наказываю», «Не подчиняйся моим запретам», «Не думай о том, чего ты не должен делать», «Не сомневайся в моей любви. Мой запрет является (или не является) её выражением» и т. п. «Возможны также случаи, когда „двойное послание“ создается не одним индивидом, а двумя, например один из родителей может отрицать на более абстрактном уровне предписания другого».
Третичное негативное предписание, лишающее жертву возможности покинуть ситуацию.
Так вот. В этом описании и во многих его переложениях отсутствуют ещё два элемента, без которых для меня это описание выглядит неполным. Потому что всегда есть ещё два... пусть будет предписания, потом уточним формулировку - неизбежно присутствующие в ситуации:
Предписание не метакоммуницировать с дабл-байндером. Т.е. даётся запрет как-либо сообщать, что собеседник говорит одно, а показывает-делает другое, и что это само по себе как-то нуждается в объяснении или описании. Причём, по моему опыту, касается запрет не только прямого словесного называния, но и любой внешней реакции, маркирующей поведение собеседника как странное или заслуживающее внимания. Хмуриться тоже нельзя, короче.
и
Предписание не запрашивать и не получать помощь извне во всём, касающемся ситуации дабл-байнда. Вот практически никогда не фигурирует в описаниях этот момент - предполагаю, впрочем, что занимающиеся темой сходу включают это в «запрет выходить из ситуации». Разница для меня есть. Тот факт, что жертвы дабл-байнда обычно затрудняются рассказать кому-либо, что же с ними случилось и кто кому что сделал, я также вношу сейчас в базовый список параметров явления.
Уфф, и это только самое начало. Продолжение следует.
This entry was originally posted at http://yutaku.dreamwidth.org/385673.html. Please comment there using OpenID.
Первым делом хочу отметить то, что хоть в народном понимании двойное послание (двойной сигнал, двойная ловушка - double bind, короче) накрепко связано с человеческой речью, лингвисты в узком смысле этим вопросом не занимаются. Это означает, кстати, что я совершенно не с позиции специалиста про это тут рассказываю - от филологии как таковой эти вопросы чрезвычайно далеки. Что по теме нарыла и додумала, то и пою.
С самого начала концепция двойного послания была междисциплинарной и выросла в процессе поисков причин формирования шизофрении. Находка Г. Бейтсона, который этот термин и ввёл, состояла в том, что в первичных семьях шизофреников старшие члены семьи разговаривали именно этими самыми двойными посланиями. И коль скоро обнаружилась корреляция, то можно было выдвинуть и гипотезу: регулярное применение двойных посланий в быту что-то такое делает с головой получающего их, от чего она необратимо и психиатрично портится.
Теперь о явлении, название которого я не очень люблю, поскольку во-первых, не двойное, и во-вторых, не послание. Сперва цитирую общее описание явления, которое можно найти хоть в википедии и которое идёт от Бейтсона:
Составляющие ситуации двойного послания:
Двое или более участников, один из которых выступает «жертвой».
Первичное негативное предписание в форме: а) «Не делай того-то и того-то, иначе я накажу тебя» или б) «Если ты не сделаешь того-то и того-то, я накажу тебя».
Вторичное предписание, которое даётся на более абстрактном уровне и вступает в конфликт с первичным. Как и первичное предписание, оно подкрепляется угрозой наказания. Вторичное предписание «обычно передается ребенку невербальными средствами. Это могут быть поза, жест, тон голоса, значимое действие, нечто подразумеваемое в словесном комментарии». Оно может противоречить любому элементу первичного предписания. Если попытаться выразить вторичное предписание словами, оно может сообщать нечто вроде: «Не считай, что это я тебя наказываю», «Не подчиняйся моим запретам», «Не думай о том, чего ты не должен делать», «Не сомневайся в моей любви. Мой запрет является (или не является) её выражением» и т. п. «Возможны также случаи, когда „двойное послание“ создается не одним индивидом, а двумя, например один из родителей может отрицать на более абстрактном уровне предписания другого».
Третичное негативное предписание, лишающее жертву возможности покинуть ситуацию.
Так вот. В этом описании и во многих его переложениях отсутствуют ещё два элемента, без которых для меня это описание выглядит неполным. Потому что всегда есть ещё два... пусть будет предписания, потом уточним формулировку - неизбежно присутствующие в ситуации:
Предписание не метакоммуницировать с дабл-байндером. Т.е. даётся запрет как-либо сообщать, что собеседник говорит одно, а показывает-делает другое, и что это само по себе как-то нуждается в объяснении или описании. Причём, по моему опыту, касается запрет не только прямого словесного называния, но и любой внешней реакции, маркирующей поведение собеседника как странное или заслуживающее внимания. Хмуриться тоже нельзя, короче.
и
Предписание не запрашивать и не получать помощь извне во всём, касающемся ситуации дабл-байнда. Вот практически никогда не фигурирует в описаниях этот момент - предполагаю, впрочем, что занимающиеся темой сходу включают это в «запрет выходить из ситуации». Разница для меня есть. Тот факт, что жертвы дабл-байнда обычно затрудняются рассказать кому-либо, что же с ними случилось и кто кому что сделал, я также вношу сейчас в базовый список параметров явления.
Уфф, и это только самое начало. Продолжение следует.
This entry was originally posted at http://yutaku.dreamwidth.org/385673.html. Please comment there using OpenID.