Архетип "Мудрец": сны и молчание
Аппетитная роль Мудреца имитационного довольно заполенена сказочными персонажами. Второстепенными. Нужно же Ходже Насреддину над кем-то прикалываться в учёном диспуте; нужна же каждому Винни-Пуху Сова, а каждому царю - по советнику для изобретения способов убийства очередного Федота. А вот своей сказки у этих персонажей как-то не бывает, поскольку вся их активность - это, в сущности вопрос того, удалось ли сойти за умного на этот раз, или опять поймали.
Мудрец, в этом архетипе живущий, похож на имитационных аналогов одной удивительной чертой: тем больше он молчит, тем дольше избегает неприятностей, хотя неприятности эти другого толка. В сказке они молчат нередко годами, по самым разным социальным или магическим причинам, молчат совсем или только на определённую тему. В жизни "молчащим" считается любой, кто не лезет открыто в дискуссии по инфоповодам, не тусит со Своими Парнями, общаясь на их уровне, а также не склонен постоянно обсуждать свои действия и ситуации со всеми вокруг. Лаконичные рабочие тематические коммуникации, равно как и умение молча сосредотачиваться на длительной задаче, в дискурсе относятся к поведению киборгов, ментатов и прочих "лишённых эмоций" монстров, за которых представителей этого архетипа в современных авторских сказках нередко и выдают, придумывая фантастические объяснения и секретные техники контроля внутреннего безумия, дыхательные и ментальные. Идея, что Мудрец может быть просто занят чем-то значительно более интересным, чем чужие эмоции, в дискурсную голову практически не заходит.
Из дачи умных советов и странных предсказаний жизнь Мудреца может состоять, только если он волшебный помощник-советчик в чужой сказке (но слушают его обычно не больше, чем Буратино Сверчка; ситуация Пятика при Орехе - идеальная, редкости немалой). Именно Мудрец сам действует на основании вещих снов и приходящих из неизвестности "пророчеств", хотя далеко не всегда склонен рассказывать другим сказкоходцам об их содержании. Главный квест Мудреца начинается там, где он не советует, а вовлекается в ситуацию (да-да, эмоционально) - и есть большая разница в том, вовлечётся ли он в потусторонние истории или в человеческие.
В первом случае Томас-Рифмач влюбится в королеву эльфов и отправится с ней в волшебную страну; или зять Анн Анку отправляется в чертоги смерти посмотреть, как там его сестра: прекрасное путешествие, где персонаж узнаёт чудеса и тайны - и из которого нередко не возвращается, подобно нашедшим Грааль Искателям. Или возвращается, но только на время - пророчества сказать, или на людей посмотреть через триста лет после своего исчезновения, или там рунам самых любопытных научить. В отличие от Искателя, Мудрец прекрасно понимает, куда лезет, хотя до финальной точки может быть не в курсе конкретных деталей того, что найдёт. И конкуренции за место на Иггдрасиле обычно никакой. В таком режиме Мудрец по жизни может со вкусом и успехом заниматься своим любимым интеллектуальным проектом в абсолютно непригодных для этого внешних обстоятельствах, и последние будут его обтекать, пока он находится в волшебной стране или на том свете. Покидать же обстоятельства он будет только в перед самыми опасными для продолжения любимого процесса ситуациями - каким бы образом он их ни чуял.
Когда же Мудрец вовлекается в человеческие дела, это может быть как глубоко личное вдохновение написать письмо с любовным признанием интересному новому знакомцу, или раскрыть свой секрет, чтобы спасти симпатичную царевну - так и нечто побольше масштабом: предотвратить массовый расстрел на базе Лажковского или там избавить Шалион от проклятия. Как только он раскрывается и начинает действовать, он оказывается под угрозой. Причём сколько бы ни занял процесс поиска решения и того единственного места и времени, которое будет годно для действия, в кульминационной точке сюжета сказки Мудрец обычно встречается со своей смертью (в очередной леденящий душу раз, так и хочется добавить). Это не всегда киллдозер: иногда это именно гибель-перерождение, уход из этой жизни в следующую: не остаются в Чёрном Отряде после того, как произнесено "Истинно именую тебя, Доротея Сенджак - за этим следует полная смена дороги. Слова "Множество форм я сменил, пока не обрёл свободу..." и "Долог путь в бессмертие... я ещё вернусь" - сказаны изнутри логики архетипа (и повторены потом тысячей имитаторов). Мудрец - не Искатель, его никто никогда не спасает, он возвращается или не возвращается с того света сам; смерть для него - не проблема, а решение. В сказках "реалистичных", без прогулок на тот свет, равно как и в обыденной жизни, момент смерти-изменения, необратимого и окончательно разрешающего коллизию, часто оказывается за кадром и состоит в перемене образа жизни. А потом однажды партнёр девочки-Мудреца по коллизии встречает её на балу в другом социальном статусе и слышит "но я другому отдана, я буду век ему верна". Всё, в своей сказке он теперь один. Мудрец ничего не делает с миром активно, но он меняется сам и выбирает, когда и обо что меняться. То, что мир после этого тоже не остаётся неизменным - так это уже субъектные действия окружающего Мудреца мира.
Чего не может быть у Мудреца в сказке?
- Он не может вовлечься в ситуацию, которая ему понятна. Если здесь нечего исследовать, то это или не квест, или не его квест.
- Он не может сделать ничего важного с миром, не сделав сперва с собой. Все вопросы влияния на окружающих, изменения мира при сохранении себя неизменным - все они не к нему.
This entry was originally posted at http://yutaku.dreamwidth.org/357552.html. Please comment there using OpenID.
Мудрец, в этом архетипе живущий, похож на имитационных аналогов одной удивительной чертой: тем больше он молчит, тем дольше избегает неприятностей, хотя неприятности эти другого толка. В сказке они молчат нередко годами, по самым разным социальным или магическим причинам, молчат совсем или только на определённую тему. В жизни "молчащим" считается любой, кто не лезет открыто в дискуссии по инфоповодам, не тусит со Своими Парнями, общаясь на их уровне, а также не склонен постоянно обсуждать свои действия и ситуации со всеми вокруг. Лаконичные рабочие тематические коммуникации, равно как и умение молча сосредотачиваться на длительной задаче, в дискурсе относятся к поведению киборгов, ментатов и прочих "лишённых эмоций" монстров, за которых представителей этого архетипа в современных авторских сказках нередко и выдают, придумывая фантастические объяснения и секретные техники контроля внутреннего безумия, дыхательные и ментальные. Идея, что Мудрец может быть просто занят чем-то значительно более интересным, чем чужие эмоции, в дискурсную голову практически не заходит.
Из дачи умных советов и странных предсказаний жизнь Мудреца может состоять, только если он волшебный помощник-советчик в чужой сказке (но слушают его обычно не больше, чем Буратино Сверчка; ситуация Пятика при Орехе - идеальная, редкости немалой). Именно Мудрец сам действует на основании вещих снов и приходящих из неизвестности "пророчеств", хотя далеко не всегда склонен рассказывать другим сказкоходцам об их содержании. Главный квест Мудреца начинается там, где он не советует, а вовлекается в ситуацию (да-да, эмоционально) - и есть большая разница в том, вовлечётся ли он в потусторонние истории или в человеческие.
В первом случае Томас-Рифмач влюбится в королеву эльфов и отправится с ней в волшебную страну; или зять Анн Анку отправляется в чертоги смерти посмотреть, как там его сестра: прекрасное путешествие, где персонаж узнаёт чудеса и тайны - и из которого нередко не возвращается, подобно нашедшим Грааль Искателям. Или возвращается, но только на время - пророчества сказать, или на людей посмотреть через триста лет после своего исчезновения, или там рунам самых любопытных научить. В отличие от Искателя, Мудрец прекрасно понимает, куда лезет, хотя до финальной точки может быть не в курсе конкретных деталей того, что найдёт. И конкуренции за место на Иггдрасиле обычно никакой. В таком режиме Мудрец по жизни может со вкусом и успехом заниматься своим любимым интеллектуальным проектом в абсолютно непригодных для этого внешних обстоятельствах, и последние будут его обтекать, пока он находится в волшебной стране или на том свете. Покидать же обстоятельства он будет только в перед самыми опасными для продолжения любимого процесса ситуациями - каким бы образом он их ни чуял.
Когда же Мудрец вовлекается в человеческие дела, это может быть как глубоко личное вдохновение написать письмо с любовным признанием интересному новому знакомцу, или раскрыть свой секрет, чтобы спасти симпатичную царевну - так и нечто побольше масштабом: предотвратить массовый расстрел на базе Лажковского или там избавить Шалион от проклятия. Как только он раскрывается и начинает действовать, он оказывается под угрозой. Причём сколько бы ни занял процесс поиска решения и того единственного места и времени, которое будет годно для действия, в кульминационной точке сюжета сказки Мудрец обычно встречается со своей смертью (в очередной леденящий душу раз, так и хочется добавить). Это не всегда киллдозер: иногда это именно гибель-перерождение, уход из этой жизни в следующую: не остаются в Чёрном Отряде после того, как произнесено "Истинно именую тебя, Доротея Сенджак - за этим следует полная смена дороги. Слова "Множество форм я сменил, пока не обрёл свободу..." и "Долог путь в бессмертие... я ещё вернусь" - сказаны изнутри логики архетипа (и повторены потом тысячей имитаторов). Мудрец - не Искатель, его никто никогда не спасает, он возвращается или не возвращается с того света сам; смерть для него - не проблема, а решение. В сказках "реалистичных", без прогулок на тот свет, равно как и в обыденной жизни, момент смерти-изменения, необратимого и окончательно разрешающего коллизию, часто оказывается за кадром и состоит в перемене образа жизни. А потом однажды партнёр девочки-Мудреца по коллизии встречает её на балу в другом социальном статусе и слышит "но я другому отдана, я буду век ему верна". Всё, в своей сказке он теперь один. Мудрец ничего не делает с миром активно, но он меняется сам и выбирает, когда и обо что меняться. То, что мир после этого тоже не остаётся неизменным - так это уже субъектные действия окружающего Мудреца мира.
Чего не может быть у Мудреца в сказке?
- Он не может вовлечься в ситуацию, которая ему понятна. Если здесь нечего исследовать, то это или не квест, или не его квест.
- Он не может сделать ничего важного с миром, не сделав сперва с собой. Все вопросы влияния на окружающих, изменения мира при сохранении себя неизменным - все они не к нему.
This entry was originally posted at http://yutaku.dreamwidth.org/357552.html. Please comment there using OpenID.