100 слов, 14: "Вероятность"
- Нет.
- Но...
- Нет!
- Жанна, выслушай, пожалуйста...
- НЕТ!!!
Перед моим лицом захлопнулась тяжёлая металлическая дверь, обитая дешёвым коричневым кожезаменителем. На меня тупо смотрел унылый запылившийся мутный глазок. Через секунду я услышал, как в двери проворачивается ключ, окончательно отделяя Жанну от меня. До меня, наконец, доходит, что в подъезде очень холодно из-за разбитых стёкол на окнах. Я машинально накидываю куртку, которую до сих пор держал в руках, на плечи и иду к ступенькам лестницы. Перед тем, как начать спускаться я оглядываюсь на дверь. Может быть это было в шутку? Глазок всё так же равнодушно смотрит на меня. Глубоко вздыхая, спускаюсь вниз.
В кармане брюк жужжит телефон. Достаю, смотрю на экранчик. Звонит Фёдор. Нужно ему ответить.
- Да.
- Антон, ты где? Времени мало, давай я за тобой заеду!
- Хорошо, подъезжай на площадь Гагарина.
- Что? Ты у Жанны?!
- Уже нет. Не важно. Жду здесь...
Я выхожу на улицу. Ветер тонкими иглами впивается в кожу на лице. Только сейчас я начинаю чувствовать запах зимы. Раньше как-то не обращал внимания. Сощурившись от яркого света смотрю на белые сугробы снега. Медленно иду к остановке на площади. Ловлю себя на мысли о том, что дико хочется курить. Это тем более странно, что я никогда и не курил особо. Чтобы чем-то себя занять неуклюже пытаюсь ловить снежинки носками ботинок. Возле остановки стоит столб, весь обклеенный объявлениями. Взгляд из всей мокрой бумажной каши выхватывает оборванный лист с надписью "Пропала собака!". Становится жалко бедное животное, потерявшееся в такое холодное время года.
Из ступора меня выводит громкий гудок автомобиля. Я, вздрогнув, поворачиваю голову на звук и вижу, как Фёдор открывает пассажирскую дверь для меня. Я поспешно прыгаю на сидение и ничего не говоря пожимаю ему руку. Фёдор смотрит на меня и, покачав головой, жмёт на газ, выруливая на трассу. В Центр едем молча. Вообще-то я виноват. И мы оба это знаем. Я не должен был к ней идти. Переживания и состояние задумчивости совсем истощили мой организм, так что резкая остановка перед воротами в Центр застала меня в состоянии рваной полудрёмы.
В дверях нас встретил Геннадий Петрович и в резких тонах высказал мне всё, что он думает о нарушении тридцать седьмой директивы. Но ничего уже не поделаешь. Они уже не могут меня списать - ведь всё уже запущено и процесс нельзя останавливать. Конечно, комиссия могла бы принять решение о замене, но страховщики, говоря по правде, морально не готовы выйти вместо меня. И все об этом знают. Тем более, вот так, в последние часы, когда, казалось бы, заменять не придётся.
А ведь я так и не сказал ей. И уже вряд ли скажу. Слишком велика вероятность того, что мне не суждено вернуться. Возможно, ей сообщат, что я не лётчик-испытатель, как приходилось ей говорить. Может ей расскажут ещё что-нибудь. Но уж точно не откроют всю правду. Кто она такая для государственных секретов? Подружка подопытного кролика.
Медосмотр перед стартом я прошёл без проблем, как делал это уже много раз. Ничего нового не произошло и в ходе подготовки. Скафандр привычно давил на тело, крышка люка с уже знакомым визгом отошла вбок, панели управления, как всегда, горели зелёными огоньками индикации готовности. На данном этапе всё так и должно быть. Отсчёт прошёл быстро и меня вдавило в противоперегрузочное кресло.
Когда ускорение утихло и я начал снова трезво мыслить, мне стало ясно, что я не то, чтобы не боюсь, но уже просто не беспокоюсь ни о чём. Ни о том, что я в космосе, ни о том, что мне нужно пролететь пятнадцать тысяч километров над планетой по точнейшей траектории, ни даже о том, что мне придётся разбираться в свалке мусора, оставшегося на месте столкновения древнего нерабочего спутника с баллистической ракетой, напичканой кассетами с ядерными боеголовками.
- Я люблю тебя, - буднично пробормотал в микрофон бравый русский космонавт Антон и вдавил на клавиатуре кнопку "ENTER".
слово от keygen
- Но...
- Нет!
- Жанна, выслушай, пожалуйста...
- НЕТ!!!
Перед моим лицом захлопнулась тяжёлая металлическая дверь, обитая дешёвым коричневым кожезаменителем. На меня тупо смотрел унылый запылившийся мутный глазок. Через секунду я услышал, как в двери проворачивается ключ, окончательно отделяя Жанну от меня. До меня, наконец, доходит, что в подъезде очень холодно из-за разбитых стёкол на окнах. Я машинально накидываю куртку, которую до сих пор держал в руках, на плечи и иду к ступенькам лестницы. Перед тем, как начать спускаться я оглядываюсь на дверь. Может быть это было в шутку? Глазок всё так же равнодушно смотрит на меня. Глубоко вздыхая, спускаюсь вниз.
В кармане брюк жужжит телефон. Достаю, смотрю на экранчик. Звонит Фёдор. Нужно ему ответить.
- Да.
- Антон, ты где? Времени мало, давай я за тобой заеду!
- Хорошо, подъезжай на площадь Гагарина.
- Что? Ты у Жанны?!
- Уже нет. Не важно. Жду здесь...
Я выхожу на улицу. Ветер тонкими иглами впивается в кожу на лице. Только сейчас я начинаю чувствовать запах зимы. Раньше как-то не обращал внимания. Сощурившись от яркого света смотрю на белые сугробы снега. Медленно иду к остановке на площади. Ловлю себя на мысли о том, что дико хочется курить. Это тем более странно, что я никогда и не курил особо. Чтобы чем-то себя занять неуклюже пытаюсь ловить снежинки носками ботинок. Возле остановки стоит столб, весь обклеенный объявлениями. Взгляд из всей мокрой бумажной каши выхватывает оборванный лист с надписью "Пропала собака!". Становится жалко бедное животное, потерявшееся в такое холодное время года.
Из ступора меня выводит громкий гудок автомобиля. Я, вздрогнув, поворачиваю голову на звук и вижу, как Фёдор открывает пассажирскую дверь для меня. Я поспешно прыгаю на сидение и ничего не говоря пожимаю ему руку. Фёдор смотрит на меня и, покачав головой, жмёт на газ, выруливая на трассу. В Центр едем молча. Вообще-то я виноват. И мы оба это знаем. Я не должен был к ней идти. Переживания и состояние задумчивости совсем истощили мой организм, так что резкая остановка перед воротами в Центр застала меня в состоянии рваной полудрёмы.
В дверях нас встретил Геннадий Петрович и в резких тонах высказал мне всё, что он думает о нарушении тридцать седьмой директивы. Но ничего уже не поделаешь. Они уже не могут меня списать - ведь всё уже запущено и процесс нельзя останавливать. Конечно, комиссия могла бы принять решение о замене, но страховщики, говоря по правде, морально не готовы выйти вместо меня. И все об этом знают. Тем более, вот так, в последние часы, когда, казалось бы, заменять не придётся.
А ведь я так и не сказал ей. И уже вряд ли скажу. Слишком велика вероятность того, что мне не суждено вернуться. Возможно, ей сообщат, что я не лётчик-испытатель, как приходилось ей говорить. Может ей расскажут ещё что-нибудь. Но уж точно не откроют всю правду. Кто она такая для государственных секретов? Подружка подопытного кролика.
Медосмотр перед стартом я прошёл без проблем, как делал это уже много раз. Ничего нового не произошло и в ходе подготовки. Скафандр привычно давил на тело, крышка люка с уже знакомым визгом отошла вбок, панели управления, как всегда, горели зелёными огоньками индикации готовности. На данном этапе всё так и должно быть. Отсчёт прошёл быстро и меня вдавило в противоперегрузочное кресло.
Когда ускорение утихло и я начал снова трезво мыслить, мне стало ясно, что я не то, чтобы не боюсь, но уже просто не беспокоюсь ни о чём. Ни о том, что я в космосе, ни о том, что мне нужно пролететь пятнадцать тысяч километров над планетой по точнейшей траектории, ни даже о том, что мне придётся разбираться в свалке мусора, оставшегося на месте столкновения древнего нерабочего спутника с баллистической ракетой, напичканой кассетами с ядерными боеголовками.
- Я люблю тебя, - буднично пробормотал в микрофон бравый русский космонавт Антон и вдавил на клавиатуре кнопку "ENTER".
слово от keygen