на столетие Революции
Великой октябрьской социалистической революции. Русской.
7 ноября 1917 года. Этот день в истории неотделим от всего того, что ему предшествовало и всего того, что за ним последовало. Февральская революция, Цусима и Порт-Артур, 9 января, Берлинский конгресс, нашествие Наполеона, становление Петровской России, Смутное время, Куликовская битва, крещение Руси….
Глубже в прошлое норманская теория, до сих пор главенствующая в качестве официальной, не добивает. Плюньте в глаза тому, кто будет передёргивать, утверждая, что патриарх Никон породил феномен партии большевиков и Ленина лично. Большевики взяли страну, которая летела в пропасть, и совершили казалось бы немыслимое: вдохнули в русскость новую жизнь. В кои-то веке страна начала жить по-своему. В соответствии со своими представлениями о должном и прекрасном.
Что это была за жизнь? Великая. Предстояли великие тяготы и лишения Гражданской войны, великий рывок во имя модернизации экономики, великая война против запада, который не простил России то, что она сделала, великие прорывы: в космос и в тайны мироздания, и великий вопрос: а что дальше?
Гражданская война. Самая непосредственная из тех процедур, в которых народ выбирает своё будущее, свою судьбу. Линия фронта поделила её участников на две части. Одна часть подавляла бунт хама снарядами и пулемётами, когда нагайка и шашка перестали справляться. Другая поверила в простого мужика, в то, что этот сиволапый и тёмный способен творить чудеса, вырываясь из тьмы. Эта война не завершилась изгнанием белых. Её отголоски гремели, когда бывшие некогда сплочённые лидеры красных не сходились во мнении о том, как строить послевоенную жизнь. Её отголоски гремели в 1937 году, гремели на XX съезде КПСС, гремели в 1993 году в Москве, гремят и поныне.
1937 год. Вторая пятилетка из тех, что проводились по формуле «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.». Позади 1936 год, Гражданская война в Испании, в которой коммунисты и фашисты сошлись в схватке уже с боевым оружием в руках. Там уже рвались снаряды и бомбы, но главный театр военных действий - здесь. В Союзе Советских Социалистических Республик.
Четыре года после этого пролога, ещё 4 года от Бреста до Москвы и Сталинграда, от Волги до Берлина, и на повестке дня европейских, да и не только, стран стоит не только дежурная и привычная борьба с красной угрозой, но и фашизмом как с абсолютным злом. Среди тех, кто кормил, одевал и вооружал гитлеровскую Германию, стало нормой проситься не в пособники, но в жертвы.
Эпоха атома, космоса, мяса и молока. Триумф и проигранное первенство в сфере хайтека и научных открытий. Это сделал уже не сиволапый мужик, вдохновлённый и организованный большевиком: это вполне оформившееся государство. Это полёт Гагарина и пощёчина Верховному Главнокомандующему победы, тому, кто непреклонной волей создал довоенное народное хозяйство, а после войны восстановил его и дал новый импульс на новые свершения.
Космическая программа дала целый ряд поводов для триумфа, целый ряд героев. Да, кто-то стал героем посмертно, кто-то погиб, не получив народного призвания, но по сравнению с Великой Отечественной Войной эти триумфы были куплены гораздо меньшей кровью.
Память о павших в Великой Отечественной, о вернувшихся калеками до сих пор бережно хранится. Наверное, нет такого посёлка, в котором бы не было памятника тем, кто не вернулся с войны. Но будем честными: парад победы и фейерверк нередко затмевают минуту молчания.
Какая память осталась от Гражданской? Имена героев, которыми названы улицы и площади: как часто встречается Ленин и как редко местные участники Гражданской войны? Правда, участники Гражданской, стоящие на постаментах, как правило, безымянны: мужчины и женщины, поднявшие красный флаг. Они всколыхнули весь мир, и, тем не менее, память о них уходит, тонет в море домыслов, фальшивок, равнодушия и непонимания.
Не понимали их и те, кто вёл с ними борьбу с оружием в руках не на жизнь, а на смерть. Не понимали, но равнодушными не оставались; не будучи в силах уничтожить в открытом бою, клеветали и стреляли из-за угла, приходили под вражескими знамёнами и во вражеской форме. Приходили «освобождать» жертв советского строя. Впрочем, приходят и до сих пор: героев записывают в жертвы, непосредственных участников - в слепых исполнителей чужой воли.
Чем на это могут ответить мёртвые? Мёртвые - ничем. А живые имеют выбор: или отречься от своих мёртвых, или принять от них эстафету. От своих. Своих.
Жертвы, потому что чем-то жертвовали? Ересь! Герои, нормальные герои классических произведений, всегда чем-то жертвуют.
Жертвы бессмысленные? Ищите смысл, да обрящете! Можно сколь угодно не соглашаться с предками, можно не разделять их взгляды, но отрицать наличие осмысленности поступков сродни обессмысливанию своего собственного существования.
Ошибки и заблуждения? Будьте реалистами! Ошибки не оборачиваются триумфом.
Спор этот, наверняка можно продолжать бесконечно.
Каждый в итоге выбирает, чью сторону принять, и в какой мере. Со всеми вытекающими последствиями. Страшно? Мне - страшно. Страшно столкнуться с теми испытаниями, которые выпал на долю агитаторов и руководителей кружков и ячеек, комиссаров Гражданской, солдат Великой Отечественной, тех, кто в наши дни с оружием в руках и в сравнительно мирной обстановке продолжает дело большевиков. И страшно проявить нерешительность, в отличие от тех, кто смог пойти до конца в те великие годы, и без чьего подвига я бы не писал сегодня эти строки. Я не хочу пустых слов, мне стыдно за то, что я когда-то говорил и не исполнил.
И всё-таки, я возвращаюсь к образу памятника участникам революции. Простые люди, которые поднялись за то, что они считали правильным, и повели за собой других. Они - главные герои всего того, что имело своей поворотной точкой 7 ноября 1917 года. Да очистится их доброе имя и да продолжится их великое дело.
С праздником, товарищи!
7 ноября 1917 года. Этот день в истории неотделим от всего того, что ему предшествовало и всего того, что за ним последовало. Февральская революция, Цусима и Порт-Артур, 9 января, Берлинский конгресс, нашествие Наполеона, становление Петровской России, Смутное время, Куликовская битва, крещение Руси….
Глубже в прошлое норманская теория, до сих пор главенствующая в качестве официальной, не добивает. Плюньте в глаза тому, кто будет передёргивать, утверждая, что патриарх Никон породил феномен партии большевиков и Ленина лично. Большевики взяли страну, которая летела в пропасть, и совершили казалось бы немыслимое: вдохнули в русскость новую жизнь. В кои-то веке страна начала жить по-своему. В соответствии со своими представлениями о должном и прекрасном.
Что это была за жизнь? Великая. Предстояли великие тяготы и лишения Гражданской войны, великий рывок во имя модернизации экономики, великая война против запада, который не простил России то, что она сделала, великие прорывы: в космос и в тайны мироздания, и великий вопрос: а что дальше?
Гражданская война. Самая непосредственная из тех процедур, в которых народ выбирает своё будущее, свою судьбу. Линия фронта поделила её участников на две части. Одна часть подавляла бунт хама снарядами и пулемётами, когда нагайка и шашка перестали справляться. Другая поверила в простого мужика, в то, что этот сиволапый и тёмный способен творить чудеса, вырываясь из тьмы. Эта война не завершилась изгнанием белых. Её отголоски гремели, когда бывшие некогда сплочённые лидеры красных не сходились во мнении о том, как строить послевоенную жизнь. Её отголоски гремели в 1937 году, гремели на XX съезде КПСС, гремели в 1993 году в Москве, гремят и поныне.
1937 год. Вторая пятилетка из тех, что проводились по формуле «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.». Позади 1936 год, Гражданская война в Испании, в которой коммунисты и фашисты сошлись в схватке уже с боевым оружием в руках. Там уже рвались снаряды и бомбы, но главный театр военных действий - здесь. В Союзе Советских Социалистических Республик.
Четыре года после этого пролога, ещё 4 года от Бреста до Москвы и Сталинграда, от Волги до Берлина, и на повестке дня европейских, да и не только, стран стоит не только дежурная и привычная борьба с красной угрозой, но и фашизмом как с абсолютным злом. Среди тех, кто кормил, одевал и вооружал гитлеровскую Германию, стало нормой проситься не в пособники, но в жертвы.
Эпоха атома, космоса, мяса и молока. Триумф и проигранное первенство в сфере хайтека и научных открытий. Это сделал уже не сиволапый мужик, вдохновлённый и организованный большевиком: это вполне оформившееся государство. Это полёт Гагарина и пощёчина Верховному Главнокомандующему победы, тому, кто непреклонной волей создал довоенное народное хозяйство, а после войны восстановил его и дал новый импульс на новые свершения.
Космическая программа дала целый ряд поводов для триумфа, целый ряд героев. Да, кто-то стал героем посмертно, кто-то погиб, не получив народного призвания, но по сравнению с Великой Отечественной Войной эти триумфы были куплены гораздо меньшей кровью.
Память о павших в Великой Отечественной, о вернувшихся калеками до сих пор бережно хранится. Наверное, нет такого посёлка, в котором бы не было памятника тем, кто не вернулся с войны. Но будем честными: парад победы и фейерверк нередко затмевают минуту молчания.
Какая память осталась от Гражданской? Имена героев, которыми названы улицы и площади: как часто встречается Ленин и как редко местные участники Гражданской войны? Правда, участники Гражданской, стоящие на постаментах, как правило, безымянны: мужчины и женщины, поднявшие красный флаг. Они всколыхнули весь мир, и, тем не менее, память о них уходит, тонет в море домыслов, фальшивок, равнодушия и непонимания.
Не понимали их и те, кто вёл с ними борьбу с оружием в руках не на жизнь, а на смерть. Не понимали, но равнодушными не оставались; не будучи в силах уничтожить в открытом бою, клеветали и стреляли из-за угла, приходили под вражескими знамёнами и во вражеской форме. Приходили «освобождать» жертв советского строя. Впрочем, приходят и до сих пор: героев записывают в жертвы, непосредственных участников - в слепых исполнителей чужой воли.
Чем на это могут ответить мёртвые? Мёртвые - ничем. А живые имеют выбор: или отречься от своих мёртвых, или принять от них эстафету. От своих. Своих.
Жертвы, потому что чем-то жертвовали? Ересь! Герои, нормальные герои классических произведений, всегда чем-то жертвуют.
Жертвы бессмысленные? Ищите смысл, да обрящете! Можно сколь угодно не соглашаться с предками, можно не разделять их взгляды, но отрицать наличие осмысленности поступков сродни обессмысливанию своего собственного существования.
Ошибки и заблуждения? Будьте реалистами! Ошибки не оборачиваются триумфом.
Спор этот, наверняка можно продолжать бесконечно.
Каждый в итоге выбирает, чью сторону принять, и в какой мере. Со всеми вытекающими последствиями. Страшно? Мне - страшно. Страшно столкнуться с теми испытаниями, которые выпал на долю агитаторов и руководителей кружков и ячеек, комиссаров Гражданской, солдат Великой Отечественной, тех, кто в наши дни с оружием в руках и в сравнительно мирной обстановке продолжает дело большевиков. И страшно проявить нерешительность, в отличие от тех, кто смог пойти до конца в те великие годы, и без чьего подвига я бы не писал сегодня эти строки. Я не хочу пустых слов, мне стыдно за то, что я когда-то говорил и не исполнил.
И всё-таки, я возвращаюсь к образу памятника участникам революции. Простые люди, которые поднялись за то, что они считали правильным, и повели за собой других. Они - главные герои всего того, что имело своей поворотной точкой 7 ноября 1917 года. Да очистится их доброе имя и да продолжится их великое дело.
С праздником, товарищи!