венера в рыбах
"Ах, Даниэль, ты мне приснился сегодня в виде ангела с лысиной на макушке и белым кудрявым ворсом оставшихся волос. Это вдвойне смешно, если вспомнить твою буйную черную шевелюру. Ты обнял меня осторожно и утешил, как мог только ты, одним своим присутствием, от которого стало томительно сладко внизу живота.
Помню ту ночь в степи, когда мы, озябшие дети, заблудились и ждали восхода солнца. Руки твои были теплыми на моей груди от света твоего сердца, мне хотелось стать музыкой под твоими руками до скончания века. Может встреча наша была слишком для этой Вселенной огромной вспышкой, поэтому длилась недолго. Сердце мое отворилось от сопричастности с чем-то бОльшим, что можно вынести только вдвоем, а для одного - доза смертельна."
Анна поднесла к близоруким глазам листок, исписанный неровным женским почерком, и зацепилась за имя - Даниэль. Немного пафосно, - подумала она, и вложила листок обратно в забытый кем-то на скамейке блокнот.
Оставить? Может вернется владелец? Или взять с собой и пролистать в поисках примет автора? Начинающийся дождь решил вопрос в пользу второго.
Анна бросила блокнот в сумку и отправилась проживать остаток рабочего дня в душном офисе. После работы, уставшая, примостилась на диване и вспомнила про находку. Блокнот был в четверть альбомного листа, темно-синий, потертый по складкам загибов. Много страниц внутри было вырвано, оставшиеся пестрили рисунками и мелкими небрежными записями: промыть кошке глаза, купить цикламен, достать лампу хиаоми, купить билет в Прагу, удостовериться, что выставка открывается ровно в 11.30, позвонить маме, выстирать полотенца. Быстрые наброски голов, цветов, котов выдавали человека творческой профессии. Таинственный Даниэль появился только на одной странице. Никаких адресов и телефонов Анна в блокноте не заметила и отложила его в сторону, думая назавтра вернуть обратно на скамью в парке.
Ночью ей приснился белый пушистый кот, который зазывал в ветхий дом на опушке леса. Анна пошла за котом, отворила дверь дома и вдруг очутилась в пространстве сияющего света, полного сверкающих на солнце крыльев невидимых существ. Один из них, Даниэль, протянул Анне руку, Анна отдала блокнот. Блокнот в руках ангела вспыхнул ярко и исчез, а Анна проснулась.
Феликс грузно опустился рядом с немолодой одинокой женщиной на скамью.
- Ангела вызывали?
- Господи, - подумала Анна, - сколько сумасшедших в этом городе. Наверное, полная луна, говорят, что в этот период они активные.
- Понимаю ваше недоверие, - ответил на ее мысли сумасшедший. - Но поделать ничего не могу, дали разнарядку в эту точку Вселенной. Кто-то сильно взывал к Даниэлю, а он у нас отзывчивый.
- Почему же его не прислали? - спросила Анна, невольно втягиваясь в игру.
- Занят он очень и далеко от вашего центурия. Втюкивает всем истину: ты ничего не можешь изменить, но должен жить так, будто можешь. Никто не верит, но все слушают.
"Ах, Даниэль, как мы танцевали с тобой на сухой от зноя траве в одних наушниках на двоих и музыка лилась оттуда незнакомая мне, но такая заводная, что устоять на месте было бы невозможно. И было вокруг лишь небо, выцветшее до тонкой голубизны, облака сахарной ватой таяли в летнем воздухе, в саду зрели персики, осыпались черешни, где-то море ритмично накатывало на берег, горько пахло полынью и сухостоем. Как бы я хотела вернуть это время в сейчас и запомнить всей собой каждый миг!"
Анна нехотя втягивалась в эту историю, отыскивая ее на разрозненных листиках синего блокнота. И этот грузный сумасшедший со своими странными словами - все это не выходило у нее из головы.
"А потом, после бессонной ночи мы дошли, наконец, до моря. И солнце всходило к нашим стопам, поднимаясь все выше и выше к сердечному центру. Мы сидели на берегу и не было двоих в этом мире. Море слизывало песок, добираясь до пяток, растворяло время, предшествующее нашей встрече, и выплескивалось на берег, ласкаясь волнами. Волны чистого света рождали новый день за миг до его воплощения по благой щедрости этого мира, юного и смешного, жадного до хулиганских забав."
Анна искоса взглянула на странного соседа. Тот не смотрел в блокнот, но было понятно по хитрой довольной роже, что не нужны ему какие-то там буковки, чтобы знать содержимое написанного.
- С вами интересно, но мне пора идти, - сказала Анна и осторожно, чтобы невзначай не задеть мужчину, поднялась со скамьи.
Летом темнело поздно и Анна решила пройтись по набережной вдоль небольшой местной реки. Нищий в серой широкой хламиде вез за собой каталку с мусором.
- Эй, брат, какой у тебя странный перформанс, - обратился к нему второй нищеброд, сидевший на берегу.
Какие у нас нынче интеллигентные бомжи, - подумала Анна, невольно взглянув на вечернее небо в поисках полной луны. То ли мир сходит с ума, то ли она сама. Через дорогу медленно прошествовал черный кот. Из куста выпрыгнула птичка.
Анна решила ничему не удивляться, не смотреть по сторонам и ни с кем больше не заговаривать, как вдруг рядом обозначился знакомый силуэт.
- Феликс, позвольте представиться. Хотел бы от вас отстать, но не положено, обязан по службе и долгу.
- Опять этот, - подумала Анна, в отчаянии на миг закрывая глаза.
И проснулась. Рядом тихо похрапывал Даник. Встретились как-то на пляже и сразу у них завертелось так весело, что до сих пор не верится, и только его лысина напоминает о прошедшем времени, превратившем буйные черные кудри в валик белого ворса.
Муська требовательно мявкнула, почуяв скорую еду.
Ханна встала и, надев халат, прошла на кухню. По дороге подняла лежащий на полу синий блокнот мужа, засунула между книг на полке. На кухне из старенького приемника очередной популярный астролог вещал свой прогноз: "В период транзита Венеры по Рыбам мы становимся эмоционально чувствительнее, наше воображение оживает и нас тянет в круговорот сюжетов, о которых мы могли только мечтать. И если мы встречаем того, на кого наши мечты легко накладываются, то порой у нас не хватает ресурса узнать человека получше, и мы продолжаем общаться с придуманным нами идеализированным образом, а не с реальным партнером."
- Надо же, - подумала про себя Ханна, - как же мне повезло с реальным партнером, приснившемся когда-то во сне.
За окном новый день накатывал волнами света, зажигая яркими бликами предрассветные сумерки и довольную рожу Феликса с удочкой в прибрежных кустах у реки.
Автор рисунка Виктория Кирдий.
Помню ту ночь в степи, когда мы, озябшие дети, заблудились и ждали восхода солнца. Руки твои были теплыми на моей груди от света твоего сердца, мне хотелось стать музыкой под твоими руками до скончания века. Может встреча наша была слишком для этой Вселенной огромной вспышкой, поэтому длилась недолго. Сердце мое отворилось от сопричастности с чем-то бОльшим, что можно вынести только вдвоем, а для одного - доза смертельна."
Анна поднесла к близоруким глазам листок, исписанный неровным женским почерком, и зацепилась за имя - Даниэль. Немного пафосно, - подумала она, и вложила листок обратно в забытый кем-то на скамейке блокнот.
Оставить? Может вернется владелец? Или взять с собой и пролистать в поисках примет автора? Начинающийся дождь решил вопрос в пользу второго.
Анна бросила блокнот в сумку и отправилась проживать остаток рабочего дня в душном офисе. После работы, уставшая, примостилась на диване и вспомнила про находку. Блокнот был в четверть альбомного листа, темно-синий, потертый по складкам загибов. Много страниц внутри было вырвано, оставшиеся пестрили рисунками и мелкими небрежными записями: промыть кошке глаза, купить цикламен, достать лампу хиаоми, купить билет в Прагу, удостовериться, что выставка открывается ровно в 11.30, позвонить маме, выстирать полотенца. Быстрые наброски голов, цветов, котов выдавали человека творческой профессии. Таинственный Даниэль появился только на одной странице. Никаких адресов и телефонов Анна в блокноте не заметила и отложила его в сторону, думая назавтра вернуть обратно на скамью в парке.
Ночью ей приснился белый пушистый кот, который зазывал в ветхий дом на опушке леса. Анна пошла за котом, отворила дверь дома и вдруг очутилась в пространстве сияющего света, полного сверкающих на солнце крыльев невидимых существ. Один из них, Даниэль, протянул Анне руку, Анна отдала блокнот. Блокнот в руках ангела вспыхнул ярко и исчез, а Анна проснулась.
Феликс грузно опустился рядом с немолодой одинокой женщиной на скамью.
- Ангела вызывали?
- Господи, - подумала Анна, - сколько сумасшедших в этом городе. Наверное, полная луна, говорят, что в этот период они активные.
- Понимаю ваше недоверие, - ответил на ее мысли сумасшедший. - Но поделать ничего не могу, дали разнарядку в эту точку Вселенной. Кто-то сильно взывал к Даниэлю, а он у нас отзывчивый.
- Почему же его не прислали? - спросила Анна, невольно втягиваясь в игру.
- Занят он очень и далеко от вашего центурия. Втюкивает всем истину: ты ничего не можешь изменить, но должен жить так, будто можешь. Никто не верит, но все слушают.
"Ах, Даниэль, как мы танцевали с тобой на сухой от зноя траве в одних наушниках на двоих и музыка лилась оттуда незнакомая мне, но такая заводная, что устоять на месте было бы невозможно. И было вокруг лишь небо, выцветшее до тонкой голубизны, облака сахарной ватой таяли в летнем воздухе, в саду зрели персики, осыпались черешни, где-то море ритмично накатывало на берег, горько пахло полынью и сухостоем. Как бы я хотела вернуть это время в сейчас и запомнить всей собой каждый миг!"
Анна нехотя втягивалась в эту историю, отыскивая ее на разрозненных листиках синего блокнота. И этот грузный сумасшедший со своими странными словами - все это не выходило у нее из головы.
"А потом, после бессонной ночи мы дошли, наконец, до моря. И солнце всходило к нашим стопам, поднимаясь все выше и выше к сердечному центру. Мы сидели на берегу и не было двоих в этом мире. Море слизывало песок, добираясь до пяток, растворяло время, предшествующее нашей встрече, и выплескивалось на берег, ласкаясь волнами. Волны чистого света рождали новый день за миг до его воплощения по благой щедрости этого мира, юного и смешного, жадного до хулиганских забав."
Анна искоса взглянула на странного соседа. Тот не смотрел в блокнот, но было понятно по хитрой довольной роже, что не нужны ему какие-то там буковки, чтобы знать содержимое написанного.
- С вами интересно, но мне пора идти, - сказала Анна и осторожно, чтобы невзначай не задеть мужчину, поднялась со скамьи.
Летом темнело поздно и Анна решила пройтись по набережной вдоль небольшой местной реки. Нищий в серой широкой хламиде вез за собой каталку с мусором.
- Эй, брат, какой у тебя странный перформанс, - обратился к нему второй нищеброд, сидевший на берегу.
Какие у нас нынче интеллигентные бомжи, - подумала Анна, невольно взглянув на вечернее небо в поисках полной луны. То ли мир сходит с ума, то ли она сама. Через дорогу медленно прошествовал черный кот. Из куста выпрыгнула птичка.
Анна решила ничему не удивляться, не смотреть по сторонам и ни с кем больше не заговаривать, как вдруг рядом обозначился знакомый силуэт.
- Феликс, позвольте представиться. Хотел бы от вас отстать, но не положено, обязан по службе и долгу.
- Опять этот, - подумала Анна, в отчаянии на миг закрывая глаза.
И проснулась. Рядом тихо похрапывал Даник. Встретились как-то на пляже и сразу у них завертелось так весело, что до сих пор не верится, и только его лысина напоминает о прошедшем времени, превратившем буйные черные кудри в валик белого ворса.
Муська требовательно мявкнула, почуяв скорую еду.
Ханна встала и, надев халат, прошла на кухню. По дороге подняла лежащий на полу синий блокнот мужа, засунула между книг на полке. На кухне из старенького приемника очередной популярный астролог вещал свой прогноз: "В период транзита Венеры по Рыбам мы становимся эмоционально чувствительнее, наше воображение оживает и нас тянет в круговорот сюжетов, о которых мы могли только мечтать. И если мы встречаем того, на кого наши мечты легко накладываются, то порой у нас не хватает ресурса узнать человека получше, и мы продолжаем общаться с придуманным нами идеализированным образом, а не с реальным партнером."
- Надо же, - подумала про себя Ханна, - как же мне повезло с реальным партнером, приснившемся когда-то во сне.
За окном новый день накатывал волнами света, зажигая яркими бликами предрассветные сумерки и довольную рожу Феликса с удочкой в прибрежных кустах у реки.
Автор рисунка Виктория Кирдий.