***
Когда бабушка была уже совсем старенькая, все родственники ожидали и боялись ее ухода. Понимали, что прежняя жизнь закончится навсегда. Внуки всегда были накормлены и окружены заботливым вниманием. Всегда было лето, много цветов, нагретые солнцем гранитные плиты у реки, сверкающая водяная пыль водопадов. Тело, пахнущее счастьем, легкие волосы, летящие по ветру, и впереди - целая жизнь, загадочная и притягательная.
Потом бабушки не стало и все в одночасье закончилось. Внуки внезапно выросли и мало кто приезжал с тех пор к нагретым солнцем камням у водопада.
Жизнь развернулась совсем не так, как представлялось в детстве. Тоска по утраченному раю время от времени выползала из-под обрывков воспоминаний. Особенно в состоянии смутного ожидания, оторванности от всего прежнего, инаковости всему привычному. Тоска по обыкновенным человеческим радостям, которые едва ли ценимы в моменты их проживания. Просто бродить с подругой по городу, вдвоем среди толпы, пряными от соуса пальцами запихивать в рот фаст-фудовскую картошку, возбужденно делиться переживаниями и внутренними открытиями, чувствовать внемлющее живое присутствие, строить планы, которые никогда не сбываются, молчать и пить кофе.
В состоянии инаковости и отчужденности, в этом темном холодном космосе одиночества, далекие житейские радости манят теплом и уютом как бабушкин дом в детстве.
Но преодолевать ночь в пустыне собственной души приходится одному, будто это репетиция неизбежной смерти, в которую, конечно же, слабо верится.
К счастью, пустыня имеет обыкновение заканчиваться, и если человек обучен практикам работы с собой, происходит это достаточно быстро и безболезненно. А заодно открывает новые двери в лабиринте собственного ума и новый вид из глубины сознания. На фоне бесконечного лучезарного света в проеме выхода красуется огромный валун. Это то, что сформировалось как механизм автоматических реакций, создающих страшную реальность, и призвано от нее защищать. Рядом - бесконечность радости, света, свободы и смеха. А ты - уже не просто маленькое пугливое создание, тоскующее по дому, ты - это и оно, и дом, и пустыня, и дружеское плечо, и дорога, ведущая к свету.
Потом бабушки не стало и все в одночасье закончилось. Внуки внезапно выросли и мало кто приезжал с тех пор к нагретым солнцем камням у водопада.
Жизнь развернулась совсем не так, как представлялось в детстве. Тоска по утраченному раю время от времени выползала из-под обрывков воспоминаний. Особенно в состоянии смутного ожидания, оторванности от всего прежнего, инаковости всему привычному. Тоска по обыкновенным человеческим радостям, которые едва ли ценимы в моменты их проживания. Просто бродить с подругой по городу, вдвоем среди толпы, пряными от соуса пальцами запихивать в рот фаст-фудовскую картошку, возбужденно делиться переживаниями и внутренними открытиями, чувствовать внемлющее живое присутствие, строить планы, которые никогда не сбываются, молчать и пить кофе.
В состоянии инаковости и отчужденности, в этом темном холодном космосе одиночества, далекие житейские радости манят теплом и уютом как бабушкин дом в детстве.
Но преодолевать ночь в пустыне собственной души приходится одному, будто это репетиция неизбежной смерти, в которую, конечно же, слабо верится.
К счастью, пустыня имеет обыкновение заканчиваться, и если человек обучен практикам работы с собой, происходит это достаточно быстро и безболезненно. А заодно открывает новые двери в лабиринте собственного ума и новый вид из глубины сознания. На фоне бесконечного лучезарного света в проеме выхода красуется огромный валун. Это то, что сформировалось как механизм автоматических реакций, создающих страшную реальность, и призвано от нее защищать. Рядом - бесконечность радости, света, свободы и смеха. А ты - уже не просто маленькое пугливое создание, тоскующее по дому, ты - это и оно, и дом, и пустыня, и дружеское плечо, и дорога, ведущая к свету.