Дневник читателя. Ю. Кисина "Весна на Луне". Роман
Originally posted by paslen at Дневник читателя. Ю. Кисина "Весна на Луне". Роман
Раньше Юлия Кисина писала избыточную, барочную прозу с сюрреалистическим подбоем, красота которой не выходила за границы лёгкой, летящей интонации, выделывающей в воздухе, не касаясь земли, немыслимые пируэты.
Вообще-то, Кисина художница. И если есть понятие "проза поэта" то о её первых книгах (особенно красивой и показательной был сборник 1992-го года "Полёт голубки над грязью фобий"), в котором автоматическое письмо сюрреалистов было развёрнуто в сторону брюссельских кружев а lа Саша Соколов.
Милые, странные, непредсказуемые в каждом абзаце автодиктанты, похожие на её акварели, изображаемые странных существ в не менее странных сочетаниях. Детально прописанных и, одновременно, расплывающихся.
Стиль её напоминал походку семенящей мелкими шажками японки, подобно младенцу спелёнатой метафорами и изящно носящей свои деревянные утюги-платформы, превращающей каждый свой шаг в балетное па, в полноценное представление
Теперь Кисина изменилась - она нашла своему избытку правильную, доступную форму, подчинила неповторимую интонацию вполне конкретному (то есть, социально адаптированному) сюжету. Укротила бурный поток стилистической магмы, придав ей вполне традиционную форму.
И, при этом, осталась странной художницей, феноменально рисующей словами и с помощью слов - таким метафорическим избытком, искрами рассыпающимся на всех уровнях текста, что оторопь берёт. Устаёшь любоваться.
В романе "Весна на Луне", опубликованном питерской "Звездой", Юлия Кисина создаёт ещё одну из бесконечного числа вариаций на темы счастливого, но исполненного драматизма, советского детства.
Книга, построенная из небольших глав-новелл рассказывает о школе и цирке, в котором работал её отец, анатомическом театре, в который она так и не попадает и о первой влюблённости.
О сумасшедших старухах из дома скорби и поездке на Кавказ и жизни в Киеве-Вие (поднимая ему веки).
О том, как она видела Бога на небе, разговаривала с Лениным и вызывала духов умерших людей.
О попытках нормальной жизни в ненормальных, искажённых условиях позднего стабилизма, "во времена заляпанных обоев" и "колец из карнавального золота" - и тут её музыкально-карамельный стиль и немного инфантильная, акцентированная интонация пригождается как нельзя лучше.
Ведь она позволяет соединить в одной строке и в одном предложении сознание девочки эпохи первых месячных и женщины, умудрённой жизненным опытом и парой прожитых или же пережитых жизней.
( анатомический театр )
Раньше Юлия Кисина писала избыточную, барочную прозу с сюрреалистическим подбоем, красота которой не выходила за границы лёгкой, летящей интонации, выделывающей в воздухе, не касаясь земли, немыслимые пируэты.
Вообще-то, Кисина художница. И если есть понятие "проза поэта" то о её первых книгах (особенно красивой и показательной был сборник 1992-го года "Полёт голубки над грязью фобий"), в котором автоматическое письмо сюрреалистов было развёрнуто в сторону брюссельских кружев а lа Саша Соколов.
Милые, странные, непредсказуемые в каждом абзаце автодиктанты, похожие на её акварели, изображаемые странных существ в не менее странных сочетаниях. Детально прописанных и, одновременно, расплывающихся.
Стиль её напоминал походку семенящей мелкими шажками японки, подобно младенцу спелёнатой метафорами и изящно носящей свои деревянные утюги-платформы, превращающей каждый свой шаг в балетное па, в полноценное представление
Теперь Кисина изменилась - она нашла своему избытку правильную, доступную форму, подчинила неповторимую интонацию вполне конкретному (то есть, социально адаптированному) сюжету. Укротила бурный поток стилистической магмы, придав ей вполне традиционную форму.
И, при этом, осталась странной художницей, феноменально рисующей словами и с помощью слов - таким метафорическим избытком, искрами рассыпающимся на всех уровнях текста, что оторопь берёт. Устаёшь любоваться.
В романе "Весна на Луне", опубликованном питерской "Звездой", Юлия Кисина создаёт ещё одну из бесконечного числа вариаций на темы счастливого, но исполненного драматизма, советского детства.
Книга, построенная из небольших глав-новелл рассказывает о школе и цирке, в котором работал её отец, анатомическом театре, в который она так и не попадает и о первой влюблённости.
О сумасшедших старухах из дома скорби и поездке на Кавказ и жизни в Киеве-Вие (поднимая ему веки).
О том, как она видела Бога на небе, разговаривала с Лениным и вызывала духов умерших людей.
О попытках нормальной жизни в ненормальных, искажённых условиях позднего стабилизма, "во времена заляпанных обоев" и "колец из карнавального золота" - и тут её музыкально-карамельный стиль и немного инфантильная, акцентированная интонация пригождается как нельзя лучше.
Ведь она позволяет соединить в одной строке и в одном предложении сознание девочки эпохи первых месячных и женщины, умудрённой жизненным опытом и парой прожитых или же пережитых жизней.
( анатомический театр )