7. Никита Королевич. «Крещендо без Бэлзы», фарс. Часть 1.
"Крещендо без Бэлзы" Королевич Никита
Фарс в пяти частях - по ходу «Осеннего ДРАМАФОНА-2010»
Действующие лица:
Федор - 25 лет, главный герой, поклонник классики и Бэлзы
Денис Мацуев - 35 лет, пианист
Алексей Огринчук - 32 года, гобоист
Новосибирский Академический симфонический оркестр - полным составом, 50 человек, от скрипки до арфы
Сергей Смбатян - дирижер, 23 года (Ереван)
Борислав Струлев - 40 лет, виолончелист
Аркадий Шилклопер - 46 лет, валторнист, альпийский ро...
Шенда Лур - 25 лет, вокалистка (США)
Миша Бирман - 55 лет, Директор Филармонии, буйный, но интеллигентный
Агнешка - 18 лет, служанка (Польша)
Негинский - 40 лет, Министр культуры, хохотушка, врет
Переписчик - 30 лет, высокий, крепко сложенный, деловой
Почтальон - без возраста, мужчина, ибо носит усы и большую синюю кепку на лоб
"Фан клуб Бэлзы" - много возбужденных людей, недовольных
Сам Бэлза - в пьесе присутствует незримо
Пьеса не основана на реальных событиях. Почти все имена выбраны путем случайной генерации имен и фамилий, упомянутых в периодических изданиях города Тюмени за октябрь 2010 г.
1.
Просторный кабинет Директора филармонии Миши Бирмана. По бокам - большие книжные шкафы, в центре - лицом в зал стоит большой письменный стол, за ним - директорское кресло. Вокруг без определенного порядка расставлено и повалено еще несколько удобных кресел, диванчиков, журнальных и кофейных столиков. Окна зашторены. Одно из них выбито влетевшим альпийским рогом, другое - прямо за спиной директорского места - кирпичом, который лежит на столе в осколках оконного стекла, обрывках шторы. На другом краю стола расставлено более десятка одинаковых стаканов с чем-то на вид благородным внутри. Такие стаканы стоят и по всему кабинету, в основном возле лежащих на полу и диванчиках нескольких мужчин в парадных костюмах и фраках. С улицы на протяжении всего действия доносятся крики штурмующих «фанатов», скандирующих «Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу!» и просто шум, свидетельствующий о том, что на улице очень много возмущенных людей.
В кабинет вбегает Федор. Волосы зализаны назад, но уже растрепаны. Он в шикарном костюме, лакированных туфлях, вместо ремня - атласный синий пояс, на руках - кристально белые перчатки.
Федор. Никак не могу ее найти! (Видит, что в кабинете никого нет.) Черт. Где все? (Проходит в центр, запинается о лежащего на полу…) Ой. … Денис! (Берет Дениса Мацуева за грудки, приподнимает, трясет.) Денис! Очнись! Де-нис! Ты меня слышишь? (Бросает его не пол, оглядывается, видит еще одно тело, подбегает к нему.) Алексей! (Трясет его.) А-ле-ксей! Черт! (Подбегает к следующему.) Борислав! Бо-ря! (К следующему.) Аркадий! (Бежит дальше, запинается, падает. Встает.) Ох. Кто это?! Ми-хал Ми-ха-лыч! Извините. Я наступил на вас. (Отряхивает с пиджака следы туфлей.) Боже! Они все живы или…? Надо проверить. Пульс! (Пробует пульс у Миши Бирмана.) Нету. Или не там щупаю? Не знаю. На шее надо. (Высунув язык сдавливает горло Мише. Ждет.)
В кабинет входит Негинский. Смеется, как всегда.
Негинский (глядя на то, как Федор душит Мишу, на всех остальных). Ха-ха-ха-ха! Ты уже всех задушил?! Ха-ха-ха!
Федор (отпрянув от Миши). Что вы! Я пульс щупал.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! И что, уже нащупал?
Федор. Нет.
Негинский. Ха-ха-ха-ха!
Федор. Может, просто не там щупаю. Попробуйте сами.
Негинский. Ха-ха-ха-ха!
Федор. Да что вы смеетесь? Надо что-то делать.
Негинский (широко улыбаясь). Я смотрю, ты уже все уже сделал.
Федор. Не смешно. Надо узнать, живы они, или…
Негинский (широко улыбаясь). Или? Ха-ха-ха-ха! Уже того?
Федор. Ну, да, или того. Вы знаете, как пробовать пульс?
Негинский (широко улыбаясь). Нет. (Подходит к Денису Мацуеву, склоняется над ним, разглядывает его лицо, шею.) А Дениса ты уже не душил. Следов на шее нет.
Федор. Да я никого не душил. Черт вас подери! Они или спят, или умерли.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Уже? От чего?
Федор. Кхм. (Отвернувшись.) Не знаю. (Выглядывает в окно, потом обходит стол Директора.) Как там штурм?
Негинский (широко улыбаясь). Фанатов уже стало еще больше. По спецсвязи сообщили, что они уже взяли телеграф, вокзалы и здание Правительства.
Федор. Вы говорили, что армия на подходе.
Негинский (широко улыбаясь). Да, уже генерал звонил, они подходят с Северо-Востока. У нас… Ха-ха-ха-ха, будут часов через… уже десять.
Федор. Значит, нас точно возьмут фанаты.
Негинский (широко улыбаясь). Та-а-ак, говоришь, уже живы или мертвы? Надо уже выяснить.
Федор (передразнивая). Уже надо уже. (В сторону.) Идиот! (Негинскому.) Но как?
Негинский (широко улыбаясь). Они дышат?
Федор. Я не знаю. Грудь поднимается? Надо посмотреть.
Негинский (широко улыбаясь). Надо уже посмотреть. Где Шенда?
Федор. Там, за столом Михал Михалыча.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Я посмотрю. Уже поднимается, или…
Федор. Да не видно. Я смотрел только что.
Негинский (широко улыбаясь). Уже? Жаль.
Думают.
Негинский (широко улыбаясь). Надо уже выпить. Тогда придумаем.
Федор (охотно). Да, конечно, выпейте. На столе. (Показывает на многочисленные стаканы.) Очень хорошо. Даже…
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Уже замечательно? Проверим. Про-де-гу-сти-ру-ем! (Берет стакан, выпивает.) Хм. Вкусно. Мишин?
Федор. Пятнадцать лет выдержки. Все хорошо?
Негинский (широко улыбаясь). Да-а-а. Хорошо. Даже…
Федор (в сторону). Черт. Виски взял.
Негинский (широко улыбаясь). Уже придумал! Вот, стекла на столе. Поднеси к носу - если пар будет, значит, уже живы. Если нет, то… того.
Федор. Точно!
Федор берет со стола осколок, подносит к лицу Дениса Мацуева. Оба склонились над ним.
Федор. Да не дышите вы на стекло. Пар от вас появляется. Фу, блин, вы и до этого пили?
Негинский (широко улыбаясь). Как всегда! Уже! Министр…
Федор. Министр!
Негинский (широко улыбаясь). Культуры! И… еще чего-то там. Уже все время забываю! Ха-ха-ха-ха!
Федор. Давайте другое стекло.
Негинский (широко улыбаясь). Пойдем к Мише. Денис вроде уже жив.
Федор. Пойдемте. Подносите к лицу. А, осторожнее! Вы же ему губу порезали.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Уже? Да где!
Федор. Да где? Да вот где! Везде! Вся губа в крови.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Значит, уже жив!
Федор. Да, вот, пар на стекле есть.
Негинский (широко улыбаясь). А теперь идем уже к Шенде. Кхм. Ше-нда! Я иду к тебе, моя сладенькая шокола…
Негинский подходит к окну за столом Директора, нагибается. В этот момент в окно влетает кирпич, выбивает оставшиеся стекла, обрывает штору и попадает в голову Негинскому. Тот падает навзничь.
Федор. О, слава Богу!... Уже жив? (Подходит к Негинскому.) Эй, министр! Ты здесь?
Федор берет подмышки Негинского, перетаскивает его на диван. Потом берет два стакана со стола. Один выплескивает в лицо Негинскому.
Негинский (очнувшись, широко улыбаясь, вытирая лицо и потирая шею, затылок). Что случилось?!
Федор. Кирпич! Он влетел в окно и попал вам в голову.
Негинский (широко улыбаясь). В голову министра? Уже!
Федор. Да. Вот, выпейте.
Негинский (широко улыбаясь). С удовольствием! (Пьет.) Вкусно. Уже сколько лет выдержки?
Федор. Михал Михалыч сказал, что пятнадцать. Ну, как вам?
Негинский (широко улыбаясь). Вкусно. Я уже тебе ящик такого пришлю. Ха-ха-ха-ха! А где все?
Федор. Спят. Денис и Михал Михалыч спят. Шенда, вроде, тоже. Остальных еще не проверили.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Да и все остальные спят. Что уже могло случиться?
Федор. А вы?
Негинский (широко улыбаясь). Что я?
Федор. Спать не хотите?
Негинский (широко улыбаясь). Уже? Немного хочу. Да.
Федор. Так может… поспите?
Негинский. Ха-ха-ха-ха!... Давай.
Федор. Вам подушку дать?
Негинский (широко улыбаясь). Шенду. Уже.
Федор. Ага, сейчас. Вот, возьмите красный пиджак Борислава.
Негинский (широко улыбаясь не своим голосом). «Кррррррасный пиджа-а-а-ак!» Это хорошо. Даже уже замечательно!
Федор. Молчал бы лучше. Все, спите.
С улицы доносятся скандирования: «Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу!»
Негинский (широко улыбаясь). Все, уже сплю.
Негинский засыпает. Федор подходит к окну, берет обрывок красной портьеры, машет им в окно и кричит: «Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу! Ура-а-а-а-а!» Прягает и размахивает обрывком.
С улицы доносится: «Ура-а-а-а-а-а! Мы взяли Филармонию! Ура-а-а-а-а! Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу!...»
Федор (отходит от окна). Уроды. Вроде поверили. Ладно, надо остальных проверить.
Федор подходит к Бориславу Струлеву. Подносит стеклышко. Кивает. Подходит к Аркадию, проверяет, кивает. Подходит к Алексею Огринчуку, подносит…
Федор. Опа. Помер. Черт. Огринчук помер. Хм. Если нас возьмут фанаты, то легко отделался. А если продержимся, то…
В кабинет входит молодая девушка приятной наружности в облегающем национальном польском костюме.
Федор. Агнешка!
Агнешка. Да, пан Федор.
Федор. Ты где была? Я весь третий этаж обегал - искал тебя, дура.
Агнешка. Да, пан Федор, искали. Сам дурак. Я помогала держать оборону.
Федор. Чего? Ты? Кому? Что ты там помогала?
Агнешка. Да, пан Федор, там помогала. Новосибирскому Академическому. Воду им носила, раненых перевязывала. Двоих не уберегли - зашибли фанаты, насовсем. На трубе играли. Оба.
Федор. Ну… у нас тоже потери. Огринчук вроде… того.
Агнешка. Да, пан Федор, того. Как того?
Федор. Твоих рук дело. Он выпил…
Агнешка. Да, пан Федор, выпил. А где… пан Директор?
Федор. Вот, лежит. Живой. Похрапывает.
Агнешка (подбежав к Мише). Ах, пан Федор, что это с ним? Он поранился? Все личико в крови.
Федор. Ему Негинский губу порезал.
Агнешка. Пан Министр? Зачем это? Надо перевязать.
Федор. Не знаю зачем. Перевяжи.
Агнешка отрывает от своей юбки полоску материи, берет со стола стакан, пропитывает кусок юбки содержимым стакана, протирает лицо Миши и заматывает ему голову на уровне верхней губы.
Федор. Ты чем промокнула?
Агнешка. Да, пан Федор, чем промокнула. Виски Скотч. Пятнадцать лет выдержки.
Федор. А как ты знаешь?
Агнешка. Да, пан Федор, знаю. Пан Директор сказал - ровно пятнадцать лет…
Федор. Да нет, я про то, что в этом стакане виски а не…
Агнешка. Да, пан Федор, на стаканах с виски незаметнинький вензель «Б», а на других «Н».
Федор. Чего-о-о? Ты серьезно?
Агнешка. Да, пан Федор, серьезно. Вензель «Б» - пана Директора, а вензель «Н» - пана Министра. Так всегда было.
Федор. Так. Скажи, Агнешка, а Михал Михалыч знал, какой вензель на стакане с виски?
Агнешка. Да, пан Федор, знал.
Федор. Мда-а-а. И много таких стаканов? С виски.
Агнешка. Да, пан Федор, немного. Два. Помогите пана Директора положить на мягкий диванчик.
Федор. Вот жук. Миша! Ему и так нормально лежится. И зачем ему было всех остальных…? Если нас фанаты возьмут, ему все равно конец. Их-то, может, и отпустили бы. Хотя… вряд ли.
Агнешка. Да, пан Федор, его фанаты убьют. Кричат вон, что на кол посадят. Там в шкафу - не шкаф. Там лифт в стоянку авто, под землей. А из нее тоннель до домика Губернатора - на берегу реки. Там есть катер. Через два часа пан Министр с паном Директором и со мной поедем туда, на катере, отсюда.
Федор (с открытым ртом). Чего-о-о-о?
Агнешка. Да, пан Федор, чего-о-о. Но теперь и вы поедете. Я одна не унесу пана Директора. Помогать мне будете.
Федор. Ага, сейчас. Два раза! Я этого индюка Негинского должен нести?
Агнешка. Да, пан Федор, нет. Только пана Директора понесем. Пан Министр - хам, меня руками трогает везде, целовать лезет бородой колючей. Я не люблю пана Министра.
Федор. А пана Директора?
Агнешка. Да, пан Федор, пана Директора я люблю. Очень. Он хороший.
Федор. Он ведь псих! Это все из-за него. Зачем он стал в «матерей фанатов» стульями кидаться? И жопу показывать в окно. А?
Агнешка. Да, пан Федор, жопу показывать в окно. Они плохие. (Берет Мишу за ноги.) Помогите мне его поднять. Понесем в шкаф.
Федор. Зачем в шкаф?
Агнешка. Да, пан Федор, нет. Там не шкаф, там лифт.
Федор. А, да, точно. Нет. Подожди. А остальные? Они живы… Так, а зачем он выпил снотворное?
Агнешка (бросает ноги Миши на пол.). Да, пан Федор, не знаю. Он не пил снотворное. Он просто пьяный свалился. Много виски выпил.
Федор. Черт. А остальные? Значит, умерли или…
Агнешка. Да, пан Федор, не умерли, все спят.
Федор. Откуда знаешь? Вот, Огринчук… того.
Агнешка. Да, пан Федор, того, не того. Там не было яду. Или виски скотч, или виски скотч со снотворным. (Поднимает ноги Миши.) Понеслите пана Директора, скорее.
Федор. Так все было без яда?
Агнешка. Да, пан Федор, так без яда. Просто надо было, чтобы уснули все, мы уехали, а фанаты взяли филармонию и только их. Без нас. Несемте. Я ведь устала держать ноги пана Директора.
Федор. Подлый трус!
Агнешка. Да, пан Федор, подлый трус, но меня он сразу сказал, что возьмет с собой. Он хороший. А пан Министр - плохой. Я слышала, как он пану Директору говорил, что не надо эту польку брать. (Бросает ноги Миши на пол, идет к Негинскому, делает ему щелчок по лбу.) Предлагал пани Шенду взять. Так и сказал - бросим польку, и возьмем американочку. Она вон какая… аппетитная. А я?
Федор. Что, ты?
Агнешка. Да, пан Федор, что ты. Я разве не аппетитная?
Федор. Ну-у-у-у…
Агнешка. Плохой пан Министр! Ему надо ноги связать, чтобы не ушел отсюда.
Агнешка отрывает от подола своей юбки еще две полоски и связывает ему ноги и руки. Из-под укороченной юбки Агнешки стали видны ее стройные красивые ноги.
Федор (любуясь ногами Агнешки). Надо и Михал Михалыча связать.
Агнешка (связывая Негинского). Да, пан… Как? Зачем?
Федор. Да успокойся ты, дурочка. Чтобы нести удобнее было. Ноги, хотя бы. И сделать две ручки - подмышками пропустим, я надену их на себя и понесу основную массу тела Михал Михалыча. А ты понесешь за перевязанные ноги.
Агнешка. Да, пан Федор… Ну, хорошо.
Связав Негинского, Агнешка отрывает от своей юбки еще три полоски, превратив ее в мини-юбку, вообще ничего не прикрывающую. Одной полоской они связали ноги, а другими Федор попытался сделать ручки для переноски основной массы тела Миши.
Федор (обвязывая тело Миши). Что-то не получается. Хорошо, обойдемся без ручек. (Улыбается.) Так унесем. Ну чего? Сложно оказалось ручки из твоей юбки приделать к пану Директору, черт, то есть к Михал Михалычу.
Агнешка (недовольно посмотрев на свою юбку, потом на Федора). Да, пан Федор, хорошо, обойдемся без ручек. Понесемте? (Поднимает ноги Миши.) Вон в тот шкаф.
Федор. Может, остальных тоже возьмем? Ну, не всех. Там… кого-нибудь.
Агнешка (начиная злиться, бросает ноги). Кого еще, да, пан Федор? Пан Директор тяжелый, ты - худой, не унесешь и его. Мне придется. Кого еще?
Федор. Кого поменьше. Вон, Шенду, например.
Агнешка. Нет, да, пан Федор?! Только не ее! Пан Директор так поглядывал на ее з… Нет. Не ее!
Федор. Ладно, выбирай ты.
Агнешка. Да, пан Федор, выберу сейчас. (Подходит к Аркадию Шилклоперу.) Мне, пан Федор, он понравился.
Федор. Он длинный.
Агнешка. Да, пан Федор, дли-и-инный. Дру-го-го значит. Пан Виолончелист полненький, не поднять.
Федор. Это кто, Борислав? Да, его не унесем. Давай, этого, Огринчука, Алексея. Он меньше всех. Но… и Мацуева бы забрать. Все-таки величина!
Агнешка. Да, пан Федор, величина. Много хотите. Не унесем.
Федор. По очереди - спустим в лифте по одному, и дальше там перенесем по одному. Давай, рви юбку, скорее. Свяжем им ноги.
Агнешка рвет последнюю полоску юбки, потом начинает разрывать блузку. Вдруг останавливается.
Агнешка (обиженно). Так вы на пана Директора на живот намотали ручки. Их надо было сделать завязками на ноги для пана Пианиста и пана Гобоиста.
Федор. Ну, все уже. Забыл я про них. Чего теперь-то?! Давай, ноги им вяжи, а я пока Михал Михалыча в шкаф понесу.
Агнешка начинает связывать ноги Огринчуку и Мацуеву, Федор волоком за ноги стаскивает Мишу с дивана и тянет его в сторону шкафа.
Федор. Агнешка, а если бы и я вот так лежал без сознания, то кого бы ты выбрала?
Агнешка. Да, пан Федор, тебя бы первого выбрала.
Федор (довольный). А почему, Агнешка?
Агнешка. Да, пан Федор, ты всех легче. Сама бы одна унесла такого пана…
В этот момент в кабинет входит высокий крепко сложенный мужчина в синем шарфе, синей куртке, синей кепке и с квадратной картонной синей сумкой на плече.
Мужчина. Та-а-ак, добрый день! Кто здесь у нас?
Федор (бросая ноги Миши, испуганно). Вы кто?
Агнешка (бросая ноги Мацуева). Пан Федор, они прорвались! (Бежит к Федору, обнимает его. Шепчет.) Это пан Фа-нат.
Федор (прижимая Агнешку). Вы -… фанат Бэлзы?
Мужчина (улыбаясь и оглядывая кабинет). Не-е-ет. Я - переписчик. Вот мое удостоверение (машинально достает из кармана на рукаве удостоверение), вот мой фирменный шарф (показывает на шарф), фот моя фирменная сумка, кепка и куртка. Я - переписчик!
Федор. Какой переписчик? Вы шутите? Вы видели, что сейчас на улице творится?
Переписчик. На улице восстание «Фанатов Бэлзы». А что?
Федор. Как - что? Все пропало! Это бунт! Они все громят. Взяли телеграф, вокзалы и здание Правительства. Их тысячи!
Переписчик. По моим данным и данным моих коллег - их тридцать тысяч восемьсот сорок три. Но двадцать пять из них при смерти.
Федор. Вы что, их всех тоже переписываете?
Агнешка. Да, пан Федор, неужели их двадцать пять тысяч при смерти?
Переписчик. Уже переписали. Что? Нет, двадцать пять просто фанатов, без тысяч, при смерти.
Федор. Но зачем? Зачем переписывать и этих сумасшедших фанатов?
Переписчик (запрограммированным голосом). Потому что России важен каждый!
Федор. Идиот! Вы и сюда переписывать пришли?
Переписчик. Попрошу не оскорблять! Я могу и ответить. Силой!
Федор. Извините.
Переписчик. Хорошо. Да. Вот какая ситуация сейчас: внизу, на первом этаже, обороняются два швейцара, пять охранников и шесть гардеробщиц. Потери: Зам. Директора, охранник и уборщица.
Агнешка. Да, пан Федя, ужас!
Переписчик. На втором этаже оборону держат пятьдесят музыкантов Новосибирского Академического симфонического оркестра. Дирижер Смбатян взят в плен осаждающими фанатами. А фанатов вокруг филармонии ровно триста сорок семь. Из них скандируют «Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу!» триста тридцать. Семнадцать граждан принимают активные действия по поводу прорыва обороны и взятия филармонии.
Федор. Я не верю! Ты что, их всех переписал?
Переписчик. Точно так! И все относятся с пониманием к моей работе. Так что призываю и вас выполнить свой гражданский долг.
Федор. Что, и нам переписаться? Сейчас?
Переписчик. Да, и помочь переписать остальных. (Показывает на лежащих.) Живы? Или померли?
Агнешка. Да, пан Переписчик, живы. Мы вам поможем.
Федор. Конечно! Как же! Ты с ума сошла? Надо скорее бежать!
Агнешка. Да, пан Федя, но он какой большой. Он нам поможет!
Переписчик. Помогу в чем? Я на противоправные действия не пойду. Только… разве что взамен на перепись всех находящихся в комнате.
Федор. Ладно. Мы тебе сейчас всех перепишем, а ты поможешь нам унести столько тел, сколько сможешь поднять. Понесем в дом губернатора по подземному тоннелю.
Переписчик. В дом губернатора? Это что у реки? За ДК «Нефтяник»?
Агнешка. Да, пан Переписчик, за ДК «Нефтяника».
Переписчик. Это тоже мой участок. И я там еще не был!
Федор. Значит по рукам?
Переписчик. По рукам. Начнем.
Федор. Давай потащим, а по пути перепишем.
Переписчик. Нет. Вас я перепишу по пути, а тех, кого оставим здесь, перепишем сейчас и зафиксируем площадь помещения, в котором они находятся. Здесь я много записал, на это здание, так что вас и кого понесем - запишем в дом губернатора.
Федор. Черт. Ладно. Ты сколько человек сможешь унести?
Переписчик. Трех. Если маленьких, то четверых.
Агнешка (прижимаясь к Федору). Что-то мне дурно, пан Феденька.
Федор. Эх, Агнешке дурно. Я понесу ее. А ты…
Переписчик. Преимущественно берем женщин и детей, а потом стариков.
Федор. Значит, берем Шенду, она там, за столом. Детей нет, так что пошли по стар-шин-ству… Михалыча, Шилклопера и… Мацуев?
Агнешка. Да, пан Феденька, Мацуев.
Федор. Эх, жаль мне Огринчука и Борислава. Может, вернемся за ними?
Переписчик. Тогда переписываем их. Кто остается? Это - кто? (Показывает на Негинского.)
Федор. Негинский.
Переписчик перекладывает Шенду от стола на диван, садится в кресло Директора, достает переписной лист, начинает писать.
Переписчик. Имя и отчество? Год рождения? Статус? Национальность?
Федор. Не знаю. Сейчас достану его документы. (Шарится по карманам Негинского.) Агнешка, достань у остальных документы и подай Переписчику. (Находит бумажник, достает из него удостоверение Министра и подает его Переписчику. Деньги и кредитные карточки высыпает на стол.) Все деньги заберем себе.
На него вопросительно смотрят Агнешка и Переписчик.
Федор. Иначе все достанется фанатам. Вы этого хотите?
Агнешка. Да, Феденька, не хотим. Вот все остальное.
Переписчик. Так, Негинского переписал.
Федор. Быстро!
Переписчик. Я был лучший на учебе.
Федор. Молодец!
В окно влетает очередной кирпич и попадает в аккурат в голову спящему Министру. Негинский сразу принимает неестественную позу.
Переписчик (озабоченно). Ох! Боже мой! (Подбегает к Негинскому, щупает ему пульс, поднимает веки, светит в зрачки фонариком.) Умер. Убили! Суки! Ведь покойников не переписываем. Зря бланк испортил! Нам важен каждый… но живой!
Переписчик берет бланк, который только что заполнил, переписывая Негинского, и разрывает его в клочья.
Переписчик. Уроды! Суки!
Переписчик поднимает кирпич, убивший Негинского, подходит к окну и кричит в него: «Кто это сюда закинул?»
Из окна доносится самодовольное и пьяное «Я!». Переписчик размахивается и кидает кирпич в окно. Несмолкаемый до этого гул за окном моментально стихает.
Переписчик (кричит в окно). Я его убил?
Женский голос с улицы. Да-а-а! Уби-и-или!
Переписчик (в окно). Как его звали?
Женский голос с улицы. Ма-атве-ей.
Переписчик (в окно). А фамилия?
Женский голос с улицы. Ремезов.
Переписчик (в окно). Спасибо! Еще раз кто-нибудь убьет того, на кого я потратил бланк, за каждый из которых мне отчитываться, я буду теперь убивать по два «фаната». Ясно?
Дружный хор голосов с улицы. Да-а-а!
Переписчик (идет к своей квадратной сумке, бормочет). «Ремезов Матвей», «Ремезов Матвей». (Роется в сумке.) «Ремезов Матвей», «Ремезов Ма-твей» - вот он.
Переписчик достает из сумки бюллетень, разрывает его.
Переписчик. Хм, Ремезов Матвей. Был. Все. Теперь все точно. (Кивает в сторону окна.) А успокоились. Теперь и спешить некуда.
В окно влетает бутылка с зажигательной смесью, падает на стол Директора, разбивается, половину кабинета сразу охватывает огнем. На улице раздается «Ура-а-а!»
Мужской голос с улицы. Он один, а нас сотни! Достанем их!
Голоса: Доста-а-а-ане-е-е-е-ем!
Федор. Ага, спешить некуда.
Переписчик. Сгорим! Все мои бланки сгорят! Потом всех запишем. (Сгребает документы в кучу и складывает в сумку.)
Федор. Оставим кого - сгорят, погибнут, точно
Агнешка. Да, Феденька, погибнут точно. Жалко-то как.
Переписчик. Всех возьмем. Где лифт?
Агнешка. Здесь. (Открывает дверцу шкафа, за ней - светлая кабина грузового лифта.)
Переписчик. Все войдут! (Поднимает за ремень Мацуева и Огринчука и несет их в лифт.)
Агнешка. Да, Феденька, давай спасем всех.
Федор (берет на руки Шенду). Давай!
Агнешка. Ее-то… Давай помогу. (Тянет за ноги.) Не уронить бы.
Федор и Агнешка относят Шенду в лифт. Переписчик относит за ремни Шилклопера и Борислава, Агнешка и Федор волоком тащат Мишу. Но как только они входят с ним в лифт, то срабатывает сигнал «перегруз». Комнату все больше охватывает пламенем.
Переписчик. Надо отвезти спящих.
Агнешка. А мы?
Переписчик. Я спущусь с ними, быстро выкину из лифта и вернусь за вами.
Федор. Он вернется.
Переписчик. Я не бросаю в беде тех, кто помогает переписи населения 2010!
Агнешка. Да, мы помогаем!
Федор. К тому же…
Переписчик и Федор (вместе). России важен каждый!
Агнешка и Федор выходят из лифта. Двери закрываются. Гардина с портьерой падает на пол, комната практически полностью охвачена огнем. Труп Негинского заскворчал.
Агнешка. Да, Феденька, мне так страшно!
Федор. Не бойся, сейчас он вернется, наш Переписчик.
Агнешка. Он точно вернется?
Федор. Конечно! Я ему доверяю. … А ты?
Агнешка. А я… не очень.
Конец.
20 октября 2010 г. Чайная Королевская Резиденция в Тюмени
korolevich
______ ______ ______ ______ ______ ______ ______
Фарс в пяти частях - по ходу «Осеннего ДРАМАФОНА-2010»
Действующие лица:
Федор - 25 лет, главный герой, поклонник классики и Бэлзы
Денис Мацуев - 35 лет, пианист
Алексей Огринчук - 32 года, гобоист
Новосибирский Академический симфонический оркестр - полным составом, 50 человек, от скрипки до арфы
Сергей Смбатян - дирижер, 23 года (Ереван)
Борислав Струлев - 40 лет, виолончелист
Аркадий Шилклопер - 46 лет, валторнист, альпийский ро...
Шенда Лур - 25 лет, вокалистка (США)
Миша Бирман - 55 лет, Директор Филармонии, буйный, но интеллигентный
Агнешка - 18 лет, служанка (Польша)
Негинский - 40 лет, Министр культуры, хохотушка, врет
Переписчик - 30 лет, высокий, крепко сложенный, деловой
Почтальон - без возраста, мужчина, ибо носит усы и большую синюю кепку на лоб
"Фан клуб Бэлзы" - много возбужденных людей, недовольных
Сам Бэлза - в пьесе присутствует незримо
Пьеса не основана на реальных событиях. Почти все имена выбраны путем случайной генерации имен и фамилий, упомянутых в периодических изданиях города Тюмени за октябрь 2010 г.
1.
Просторный кабинет Директора филармонии Миши Бирмана. По бокам - большие книжные шкафы, в центре - лицом в зал стоит большой письменный стол, за ним - директорское кресло. Вокруг без определенного порядка расставлено и повалено еще несколько удобных кресел, диванчиков, журнальных и кофейных столиков. Окна зашторены. Одно из них выбито влетевшим альпийским рогом, другое - прямо за спиной директорского места - кирпичом, который лежит на столе в осколках оконного стекла, обрывках шторы. На другом краю стола расставлено более десятка одинаковых стаканов с чем-то на вид благородным внутри. Такие стаканы стоят и по всему кабинету, в основном возле лежащих на полу и диванчиках нескольких мужчин в парадных костюмах и фраках. С улицы на протяжении всего действия доносятся крики штурмующих «фанатов», скандирующих «Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу!» и просто шум, свидетельствующий о том, что на улице очень много возмущенных людей.
В кабинет вбегает Федор. Волосы зализаны назад, но уже растрепаны. Он в шикарном костюме, лакированных туфлях, вместо ремня - атласный синий пояс, на руках - кристально белые перчатки.
Федор. Никак не могу ее найти! (Видит, что в кабинете никого нет.) Черт. Где все? (Проходит в центр, запинается о лежащего на полу…) Ой. … Денис! (Берет Дениса Мацуева за грудки, приподнимает, трясет.) Денис! Очнись! Де-нис! Ты меня слышишь? (Бросает его не пол, оглядывается, видит еще одно тело, подбегает к нему.) Алексей! (Трясет его.) А-ле-ксей! Черт! (Подбегает к следующему.) Борислав! Бо-ря! (К следующему.) Аркадий! (Бежит дальше, запинается, падает. Встает.) Ох. Кто это?! Ми-хал Ми-ха-лыч! Извините. Я наступил на вас. (Отряхивает с пиджака следы туфлей.) Боже! Они все живы или…? Надо проверить. Пульс! (Пробует пульс у Миши Бирмана.) Нету. Или не там щупаю? Не знаю. На шее надо. (Высунув язык сдавливает горло Мише. Ждет.)
В кабинет входит Негинский. Смеется, как всегда.
Негинский (глядя на то, как Федор душит Мишу, на всех остальных). Ха-ха-ха-ха! Ты уже всех задушил?! Ха-ха-ха!
Федор (отпрянув от Миши). Что вы! Я пульс щупал.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! И что, уже нащупал?
Федор. Нет.
Негинский. Ха-ха-ха-ха!
Федор. Может, просто не там щупаю. Попробуйте сами.
Негинский. Ха-ха-ха-ха!
Федор. Да что вы смеетесь? Надо что-то делать.
Негинский (широко улыбаясь). Я смотрю, ты уже все уже сделал.
Федор. Не смешно. Надо узнать, живы они, или…
Негинский (широко улыбаясь). Или? Ха-ха-ха-ха! Уже того?
Федор. Ну, да, или того. Вы знаете, как пробовать пульс?
Негинский (широко улыбаясь). Нет. (Подходит к Денису Мацуеву, склоняется над ним, разглядывает его лицо, шею.) А Дениса ты уже не душил. Следов на шее нет.
Федор. Да я никого не душил. Черт вас подери! Они или спят, или умерли.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Уже? От чего?
Федор. Кхм. (Отвернувшись.) Не знаю. (Выглядывает в окно, потом обходит стол Директора.) Как там штурм?
Негинский (широко улыбаясь). Фанатов уже стало еще больше. По спецсвязи сообщили, что они уже взяли телеграф, вокзалы и здание Правительства.
Федор. Вы говорили, что армия на подходе.
Негинский (широко улыбаясь). Да, уже генерал звонил, они подходят с Северо-Востока. У нас… Ха-ха-ха-ха, будут часов через… уже десять.
Федор. Значит, нас точно возьмут фанаты.
Негинский (широко улыбаясь). Та-а-ак, говоришь, уже живы или мертвы? Надо уже выяснить.
Федор (передразнивая). Уже надо уже. (В сторону.) Идиот! (Негинскому.) Но как?
Негинский (широко улыбаясь). Они дышат?
Федор. Я не знаю. Грудь поднимается? Надо посмотреть.
Негинский (широко улыбаясь). Надо уже посмотреть. Где Шенда?
Федор. Там, за столом Михал Михалыча.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Я посмотрю. Уже поднимается, или…
Федор. Да не видно. Я смотрел только что.
Негинский (широко улыбаясь). Уже? Жаль.
Думают.
Негинский (широко улыбаясь). Надо уже выпить. Тогда придумаем.
Федор (охотно). Да, конечно, выпейте. На столе. (Показывает на многочисленные стаканы.) Очень хорошо. Даже…
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Уже замечательно? Проверим. Про-де-гу-сти-ру-ем! (Берет стакан, выпивает.) Хм. Вкусно. Мишин?
Федор. Пятнадцать лет выдержки. Все хорошо?
Негинский (широко улыбаясь). Да-а-а. Хорошо. Даже…
Федор (в сторону). Черт. Виски взял.
Негинский (широко улыбаясь). Уже придумал! Вот, стекла на столе. Поднеси к носу - если пар будет, значит, уже живы. Если нет, то… того.
Федор. Точно!
Федор берет со стола осколок, подносит к лицу Дениса Мацуева. Оба склонились над ним.
Федор. Да не дышите вы на стекло. Пар от вас появляется. Фу, блин, вы и до этого пили?
Негинский (широко улыбаясь). Как всегда! Уже! Министр…
Федор. Министр!
Негинский (широко улыбаясь). Культуры! И… еще чего-то там. Уже все время забываю! Ха-ха-ха-ха!
Федор. Давайте другое стекло.
Негинский (широко улыбаясь). Пойдем к Мише. Денис вроде уже жив.
Федор. Пойдемте. Подносите к лицу. А, осторожнее! Вы же ему губу порезали.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Уже? Да где!
Федор. Да где? Да вот где! Везде! Вся губа в крови.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Значит, уже жив!
Федор. Да, вот, пар на стекле есть.
Негинский (широко улыбаясь). А теперь идем уже к Шенде. Кхм. Ше-нда! Я иду к тебе, моя сладенькая шокола…
Негинский подходит к окну за столом Директора, нагибается. В этот момент в окно влетает кирпич, выбивает оставшиеся стекла, обрывает штору и попадает в голову Негинскому. Тот падает навзничь.
Федор. О, слава Богу!... Уже жив? (Подходит к Негинскому.) Эй, министр! Ты здесь?
Федор берет подмышки Негинского, перетаскивает его на диван. Потом берет два стакана со стола. Один выплескивает в лицо Негинскому.
Негинский (очнувшись, широко улыбаясь, вытирая лицо и потирая шею, затылок). Что случилось?!
Федор. Кирпич! Он влетел в окно и попал вам в голову.
Негинский (широко улыбаясь). В голову министра? Уже!
Федор. Да. Вот, выпейте.
Негинский (широко улыбаясь). С удовольствием! (Пьет.) Вкусно. Уже сколько лет выдержки?
Федор. Михал Михалыч сказал, что пятнадцать. Ну, как вам?
Негинский (широко улыбаясь). Вкусно. Я уже тебе ящик такого пришлю. Ха-ха-ха-ха! А где все?
Федор. Спят. Денис и Михал Михалыч спят. Шенда, вроде, тоже. Остальных еще не проверили.
Негинский. Ха-ха-ха-ха! Да и все остальные спят. Что уже могло случиться?
Федор. А вы?
Негинский (широко улыбаясь). Что я?
Федор. Спать не хотите?
Негинский (широко улыбаясь). Уже? Немного хочу. Да.
Федор. Так может… поспите?
Негинский. Ха-ха-ха-ха!... Давай.
Федор. Вам подушку дать?
Негинский (широко улыбаясь). Шенду. Уже.
Федор. Ага, сейчас. Вот, возьмите красный пиджак Борислава.
Негинский (широко улыбаясь не своим голосом). «Кррррррасный пиджа-а-а-ак!» Это хорошо. Даже уже замечательно!
Федор. Молчал бы лучше. Все, спите.
С улицы доносятся скандирования: «Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу!»
Негинский (широко улыбаясь). Все, уже сплю.
Негинский засыпает. Федор подходит к окну, берет обрывок красной портьеры, машет им в окно и кричит: «Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу! Ура-а-а-а-а!» Прягает и размахивает обрывком.
С улицы доносится: «Ура-а-а-а-а-а! Мы взяли Филармонию! Ура-а-а-а-а! Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу!...»
Федор (отходит от окна). Уроды. Вроде поверили. Ладно, надо остальных проверить.
Федор подходит к Бориславу Струлеву. Подносит стеклышко. Кивает. Подходит к Аркадию, проверяет, кивает. Подходит к Алексею Огринчуку, подносит…
Федор. Опа. Помер. Черт. Огринчук помер. Хм. Если нас возьмут фанаты, то легко отделался. А если продержимся, то…
В кабинет входит молодая девушка приятной наружности в облегающем национальном польском костюме.
Федор. Агнешка!
Агнешка. Да, пан Федор.
Федор. Ты где была? Я весь третий этаж обегал - искал тебя, дура.
Агнешка. Да, пан Федор, искали. Сам дурак. Я помогала держать оборону.
Федор. Чего? Ты? Кому? Что ты там помогала?
Агнешка. Да, пан Федор, там помогала. Новосибирскому Академическому. Воду им носила, раненых перевязывала. Двоих не уберегли - зашибли фанаты, насовсем. На трубе играли. Оба.
Федор. Ну… у нас тоже потери. Огринчук вроде… того.
Агнешка. Да, пан Федор, того. Как того?
Федор. Твоих рук дело. Он выпил…
Агнешка. Да, пан Федор, выпил. А где… пан Директор?
Федор. Вот, лежит. Живой. Похрапывает.
Агнешка (подбежав к Мише). Ах, пан Федор, что это с ним? Он поранился? Все личико в крови.
Федор. Ему Негинский губу порезал.
Агнешка. Пан Министр? Зачем это? Надо перевязать.
Федор. Не знаю зачем. Перевяжи.
Агнешка отрывает от своей юбки полоску материи, берет со стола стакан, пропитывает кусок юбки содержимым стакана, протирает лицо Миши и заматывает ему голову на уровне верхней губы.
Федор. Ты чем промокнула?
Агнешка. Да, пан Федор, чем промокнула. Виски Скотч. Пятнадцать лет выдержки.
Федор. А как ты знаешь?
Агнешка. Да, пан Федор, знаю. Пан Директор сказал - ровно пятнадцать лет…
Федор. Да нет, я про то, что в этом стакане виски а не…
Агнешка. Да, пан Федор, на стаканах с виски незаметнинький вензель «Б», а на других «Н».
Федор. Чего-о-о? Ты серьезно?
Агнешка. Да, пан Федор, серьезно. Вензель «Б» - пана Директора, а вензель «Н» - пана Министра. Так всегда было.
Федор. Так. Скажи, Агнешка, а Михал Михалыч знал, какой вензель на стакане с виски?
Агнешка. Да, пан Федор, знал.
Федор. Мда-а-а. И много таких стаканов? С виски.
Агнешка. Да, пан Федор, немного. Два. Помогите пана Директора положить на мягкий диванчик.
Федор. Вот жук. Миша! Ему и так нормально лежится. И зачем ему было всех остальных…? Если нас фанаты возьмут, ему все равно конец. Их-то, может, и отпустили бы. Хотя… вряд ли.
Агнешка. Да, пан Федор, его фанаты убьют. Кричат вон, что на кол посадят. Там в шкафу - не шкаф. Там лифт в стоянку авто, под землей. А из нее тоннель до домика Губернатора - на берегу реки. Там есть катер. Через два часа пан Министр с паном Директором и со мной поедем туда, на катере, отсюда.
Федор (с открытым ртом). Чего-о-о-о?
Агнешка. Да, пан Федор, чего-о-о. Но теперь и вы поедете. Я одна не унесу пана Директора. Помогать мне будете.
Федор. Ага, сейчас. Два раза! Я этого индюка Негинского должен нести?
Агнешка. Да, пан Федор, нет. Только пана Директора понесем. Пан Министр - хам, меня руками трогает везде, целовать лезет бородой колючей. Я не люблю пана Министра.
Федор. А пана Директора?
Агнешка. Да, пан Федор, пана Директора я люблю. Очень. Он хороший.
Федор. Он ведь псих! Это все из-за него. Зачем он стал в «матерей фанатов» стульями кидаться? И жопу показывать в окно. А?
Агнешка. Да, пан Федор, жопу показывать в окно. Они плохие. (Берет Мишу за ноги.) Помогите мне его поднять. Понесем в шкаф.
Федор. Зачем в шкаф?
Агнешка. Да, пан Федор, нет. Там не шкаф, там лифт.
Федор. А, да, точно. Нет. Подожди. А остальные? Они живы… Так, а зачем он выпил снотворное?
Агнешка (бросает ноги Миши на пол.). Да, пан Федор, не знаю. Он не пил снотворное. Он просто пьяный свалился. Много виски выпил.
Федор. Черт. А остальные? Значит, умерли или…
Агнешка. Да, пан Федор, не умерли, все спят.
Федор. Откуда знаешь? Вот, Огринчук… того.
Агнешка. Да, пан Федор, того, не того. Там не было яду. Или виски скотч, или виски скотч со снотворным. (Поднимает ноги Миши.) Понеслите пана Директора, скорее.
Федор. Так все было без яда?
Агнешка. Да, пан Федор, так без яда. Просто надо было, чтобы уснули все, мы уехали, а фанаты взяли филармонию и только их. Без нас. Несемте. Я ведь устала держать ноги пана Директора.
Федор. Подлый трус!
Агнешка. Да, пан Федор, подлый трус, но меня он сразу сказал, что возьмет с собой. Он хороший. А пан Министр - плохой. Я слышала, как он пану Директору говорил, что не надо эту польку брать. (Бросает ноги Миши на пол, идет к Негинскому, делает ему щелчок по лбу.) Предлагал пани Шенду взять. Так и сказал - бросим польку, и возьмем американочку. Она вон какая… аппетитная. А я?
Федор. Что, ты?
Агнешка. Да, пан Федор, что ты. Я разве не аппетитная?
Федор. Ну-у-у-у…
Агнешка. Плохой пан Министр! Ему надо ноги связать, чтобы не ушел отсюда.
Агнешка отрывает от подола своей юбки еще две полоски и связывает ему ноги и руки. Из-под укороченной юбки Агнешки стали видны ее стройные красивые ноги.
Федор (любуясь ногами Агнешки). Надо и Михал Михалыча связать.
Агнешка (связывая Негинского). Да, пан… Как? Зачем?
Федор. Да успокойся ты, дурочка. Чтобы нести удобнее было. Ноги, хотя бы. И сделать две ручки - подмышками пропустим, я надену их на себя и понесу основную массу тела Михал Михалыча. А ты понесешь за перевязанные ноги.
Агнешка. Да, пан Федор… Ну, хорошо.
Связав Негинского, Агнешка отрывает от своей юбки еще три полоски, превратив ее в мини-юбку, вообще ничего не прикрывающую. Одной полоской они связали ноги, а другими Федор попытался сделать ручки для переноски основной массы тела Миши.
Федор (обвязывая тело Миши). Что-то не получается. Хорошо, обойдемся без ручек. (Улыбается.) Так унесем. Ну чего? Сложно оказалось ручки из твоей юбки приделать к пану Директору, черт, то есть к Михал Михалычу.
Агнешка (недовольно посмотрев на свою юбку, потом на Федора). Да, пан Федор, хорошо, обойдемся без ручек. Понесемте? (Поднимает ноги Миши.) Вон в тот шкаф.
Федор. Может, остальных тоже возьмем? Ну, не всех. Там… кого-нибудь.
Агнешка (начиная злиться, бросает ноги). Кого еще, да, пан Федор? Пан Директор тяжелый, ты - худой, не унесешь и его. Мне придется. Кого еще?
Федор. Кого поменьше. Вон, Шенду, например.
Агнешка. Нет, да, пан Федор?! Только не ее! Пан Директор так поглядывал на ее з… Нет. Не ее!
Федор. Ладно, выбирай ты.
Агнешка. Да, пан Федор, выберу сейчас. (Подходит к Аркадию Шилклоперу.) Мне, пан Федор, он понравился.
Федор. Он длинный.
Агнешка. Да, пан Федор, дли-и-инный. Дру-го-го значит. Пан Виолончелист полненький, не поднять.
Федор. Это кто, Борислав? Да, его не унесем. Давай, этого, Огринчука, Алексея. Он меньше всех. Но… и Мацуева бы забрать. Все-таки величина!
Агнешка. Да, пан Федор, величина. Много хотите. Не унесем.
Федор. По очереди - спустим в лифте по одному, и дальше там перенесем по одному. Давай, рви юбку, скорее. Свяжем им ноги.
Агнешка рвет последнюю полоску юбки, потом начинает разрывать блузку. Вдруг останавливается.
Агнешка (обиженно). Так вы на пана Директора на живот намотали ручки. Их надо было сделать завязками на ноги для пана Пианиста и пана Гобоиста.
Федор. Ну, все уже. Забыл я про них. Чего теперь-то?! Давай, ноги им вяжи, а я пока Михал Михалыча в шкаф понесу.
Агнешка начинает связывать ноги Огринчуку и Мацуеву, Федор волоком за ноги стаскивает Мишу с дивана и тянет его в сторону шкафа.
Федор. Агнешка, а если бы и я вот так лежал без сознания, то кого бы ты выбрала?
Агнешка. Да, пан Федор, тебя бы первого выбрала.
Федор (довольный). А почему, Агнешка?
Агнешка. Да, пан Федор, ты всех легче. Сама бы одна унесла такого пана…
В этот момент в кабинет входит высокий крепко сложенный мужчина в синем шарфе, синей куртке, синей кепке и с квадратной картонной синей сумкой на плече.
Мужчина. Та-а-ак, добрый день! Кто здесь у нас?
Федор (бросая ноги Миши, испуганно). Вы кто?
Агнешка (бросая ноги Мацуева). Пан Федор, они прорвались! (Бежит к Федору, обнимает его. Шепчет.) Это пан Фа-нат.
Федор (прижимая Агнешку). Вы -… фанат Бэлзы?
Мужчина (улыбаясь и оглядывая кабинет). Не-е-ет. Я - переписчик. Вот мое удостоверение (машинально достает из кармана на рукаве удостоверение), вот мой фирменный шарф (показывает на шарф), фот моя фирменная сумка, кепка и куртка. Я - переписчик!
Федор. Какой переписчик? Вы шутите? Вы видели, что сейчас на улице творится?
Переписчик. На улице восстание «Фанатов Бэлзы». А что?
Федор. Как - что? Все пропало! Это бунт! Они все громят. Взяли телеграф, вокзалы и здание Правительства. Их тысячи!
Переписчик. По моим данным и данным моих коллег - их тридцать тысяч восемьсот сорок три. Но двадцать пять из них при смерти.
Федор. Вы что, их всех тоже переписываете?
Агнешка. Да, пан Федор, неужели их двадцать пять тысяч при смерти?
Переписчик. Уже переписали. Что? Нет, двадцать пять просто фанатов, без тысяч, при смерти.
Федор. Но зачем? Зачем переписывать и этих сумасшедших фанатов?
Переписчик (запрограммированным голосом). Потому что России важен каждый!
Федор. Идиот! Вы и сюда переписывать пришли?
Переписчик. Попрошу не оскорблять! Я могу и ответить. Силой!
Федор. Извините.
Переписчик. Хорошо. Да. Вот какая ситуация сейчас: внизу, на первом этаже, обороняются два швейцара, пять охранников и шесть гардеробщиц. Потери: Зам. Директора, охранник и уборщица.
Агнешка. Да, пан Федя, ужас!
Переписчик. На втором этаже оборону держат пятьдесят музыкантов Новосибирского Академического симфонического оркестра. Дирижер Смбатян взят в плен осаждающими фанатами. А фанатов вокруг филармонии ровно триста сорок семь. Из них скандируют «Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу! Бэ-э-элзу!» триста тридцать. Семнадцать граждан принимают активные действия по поводу прорыва обороны и взятия филармонии.
Федор. Я не верю! Ты что, их всех переписал?
Переписчик. Точно так! И все относятся с пониманием к моей работе. Так что призываю и вас выполнить свой гражданский долг.
Федор. Что, и нам переписаться? Сейчас?
Переписчик. Да, и помочь переписать остальных. (Показывает на лежащих.) Живы? Или померли?
Агнешка. Да, пан Переписчик, живы. Мы вам поможем.
Федор. Конечно! Как же! Ты с ума сошла? Надо скорее бежать!
Агнешка. Да, пан Федя, но он какой большой. Он нам поможет!
Переписчик. Помогу в чем? Я на противоправные действия не пойду. Только… разве что взамен на перепись всех находящихся в комнате.
Федор. Ладно. Мы тебе сейчас всех перепишем, а ты поможешь нам унести столько тел, сколько сможешь поднять. Понесем в дом губернатора по подземному тоннелю.
Переписчик. В дом губернатора? Это что у реки? За ДК «Нефтяник»?
Агнешка. Да, пан Переписчик, за ДК «Нефтяника».
Переписчик. Это тоже мой участок. И я там еще не был!
Федор. Значит по рукам?
Переписчик. По рукам. Начнем.
Федор. Давай потащим, а по пути перепишем.
Переписчик. Нет. Вас я перепишу по пути, а тех, кого оставим здесь, перепишем сейчас и зафиксируем площадь помещения, в котором они находятся. Здесь я много записал, на это здание, так что вас и кого понесем - запишем в дом губернатора.
Федор. Черт. Ладно. Ты сколько человек сможешь унести?
Переписчик. Трех. Если маленьких, то четверых.
Агнешка (прижимаясь к Федору). Что-то мне дурно, пан Феденька.
Федор. Эх, Агнешке дурно. Я понесу ее. А ты…
Переписчик. Преимущественно берем женщин и детей, а потом стариков.
Федор. Значит, берем Шенду, она там, за столом. Детей нет, так что пошли по стар-шин-ству… Михалыча, Шилклопера и… Мацуев?
Агнешка. Да, пан Феденька, Мацуев.
Федор. Эх, жаль мне Огринчука и Борислава. Может, вернемся за ними?
Переписчик. Тогда переписываем их. Кто остается? Это - кто? (Показывает на Негинского.)
Федор. Негинский.
Переписчик перекладывает Шенду от стола на диван, садится в кресло Директора, достает переписной лист, начинает писать.
Переписчик. Имя и отчество? Год рождения? Статус? Национальность?
Федор. Не знаю. Сейчас достану его документы. (Шарится по карманам Негинского.) Агнешка, достань у остальных документы и подай Переписчику. (Находит бумажник, достает из него удостоверение Министра и подает его Переписчику. Деньги и кредитные карточки высыпает на стол.) Все деньги заберем себе.
На него вопросительно смотрят Агнешка и Переписчик.
Федор. Иначе все достанется фанатам. Вы этого хотите?
Агнешка. Да, Феденька, не хотим. Вот все остальное.
Переписчик. Так, Негинского переписал.
Федор. Быстро!
Переписчик. Я был лучший на учебе.
Федор. Молодец!
В окно влетает очередной кирпич и попадает в аккурат в голову спящему Министру. Негинский сразу принимает неестественную позу.
Переписчик (озабоченно). Ох! Боже мой! (Подбегает к Негинскому, щупает ему пульс, поднимает веки, светит в зрачки фонариком.) Умер. Убили! Суки! Ведь покойников не переписываем. Зря бланк испортил! Нам важен каждый… но живой!
Переписчик берет бланк, который только что заполнил, переписывая Негинского, и разрывает его в клочья.
Переписчик. Уроды! Суки!
Переписчик поднимает кирпич, убивший Негинского, подходит к окну и кричит в него: «Кто это сюда закинул?»
Из окна доносится самодовольное и пьяное «Я!». Переписчик размахивается и кидает кирпич в окно. Несмолкаемый до этого гул за окном моментально стихает.
Переписчик (кричит в окно). Я его убил?
Женский голос с улицы. Да-а-а! Уби-и-или!
Переписчик (в окно). Как его звали?
Женский голос с улицы. Ма-атве-ей.
Переписчик (в окно). А фамилия?
Женский голос с улицы. Ремезов.
Переписчик (в окно). Спасибо! Еще раз кто-нибудь убьет того, на кого я потратил бланк, за каждый из которых мне отчитываться, я буду теперь убивать по два «фаната». Ясно?
Дружный хор голосов с улицы. Да-а-а!
Переписчик (идет к своей квадратной сумке, бормочет). «Ремезов Матвей», «Ремезов Матвей». (Роется в сумке.) «Ремезов Матвей», «Ремезов Ма-твей» - вот он.
Переписчик достает из сумки бюллетень, разрывает его.
Переписчик. Хм, Ремезов Матвей. Был. Все. Теперь все точно. (Кивает в сторону окна.) А успокоились. Теперь и спешить некуда.
В окно влетает бутылка с зажигательной смесью, падает на стол Директора, разбивается, половину кабинета сразу охватывает огнем. На улице раздается «Ура-а-а!»
Мужской голос с улицы. Он один, а нас сотни! Достанем их!
Голоса: Доста-а-а-ане-е-е-е-ем!
Федор. Ага, спешить некуда.
Переписчик. Сгорим! Все мои бланки сгорят! Потом всех запишем. (Сгребает документы в кучу и складывает в сумку.)
Федор. Оставим кого - сгорят, погибнут, точно
Агнешка. Да, Феденька, погибнут точно. Жалко-то как.
Переписчик. Всех возьмем. Где лифт?
Агнешка. Здесь. (Открывает дверцу шкафа, за ней - светлая кабина грузового лифта.)
Переписчик. Все войдут! (Поднимает за ремень Мацуева и Огринчука и несет их в лифт.)
Агнешка. Да, Феденька, давай спасем всех.
Федор (берет на руки Шенду). Давай!
Агнешка. Ее-то… Давай помогу. (Тянет за ноги.) Не уронить бы.
Федор и Агнешка относят Шенду в лифт. Переписчик относит за ремни Шилклопера и Борислава, Агнешка и Федор волоком тащат Мишу. Но как только они входят с ним в лифт, то срабатывает сигнал «перегруз». Комнату все больше охватывает пламенем.
Переписчик. Надо отвезти спящих.
Агнешка. А мы?
Переписчик. Я спущусь с ними, быстро выкину из лифта и вернусь за вами.
Федор. Он вернется.
Переписчик. Я не бросаю в беде тех, кто помогает переписи населения 2010!
Агнешка. Да, мы помогаем!
Федор. К тому же…
Переписчик и Федор (вместе). России важен каждый!
Агнешка и Федор выходят из лифта. Двери закрываются. Гардина с портьерой падает на пол, комната практически полностью охвачена огнем. Труп Негинского заскворчал.
Агнешка. Да, Феденька, мне так страшно!
Федор. Не бойся, сейчас он вернется, наш Переписчик.
Агнешка. Он точно вернется?
Федор. Конечно! Я ему доверяю. … А ты?
Агнешка. А я… не очень.
Конец.
20 октября 2010 г. Чайная Королевская Резиденция в Тюмени
korolevich
______ ______ ______ ______ ______ ______ ______