Вот именно, и я о том же. Ну про записки - от проскомидийных, так понимаю, они не отказываются - речь шла о простых, чисто так помянуть.
У простых людей совсем другое понимание, а греков отношение к священнику вообще самое, что не наесть благоговейное. Вот у игмена N зачетный отрывок:
"Как только я вышел из-под сени, женщины тут же окружили меня плотным кольцом. Они были удивительно похожи на наших российских верующих женщин и, в отличие от многих других, «эмансипированных» гречанок, все были в платочках. Нине тут же пришлось переквалифицироваться в синхронного переводчика. Благодаря ей полностью исчез языковой барьер. Возникло ощущение, будто я снова оказался в России и беседую со своими родными российскими прихожанками. Вопросы были самыми разными. - Батюшка, меня помыслы замучили во время молитвы, что делать? - Афродита, ну что же ты стоишь? Подойди к батюшке под благословение! - Помолитесь, патэрас, у меня сын никак на работу не может устроиться. - Если внучек в храм не хочет идти, стоит ли его тащить насильно? - У моей дочери недавно появились страхи, а теперь она стала слышать угрожающие голоса. Прямо в голове! Что это? Как от них избавиться? Пока я объясняю маме и дочке - что нужно делать и каким образом молиться, другие женщины что-то быстро строчат на листках бумаги. - Сократ! Скорее иди сюда! Покажи батюшке бок. - Сократ (здоровенный детина) послушно задирает рубашку. На боку у него красное пятно, что-то наподобие лишая. - Батюшка, перекрестите ему бок. Женщина произносит просьбу с такой несомненной верой в крестное знамение и молитву незнакомого священника из России, что я, секунду поколебавшись (нашли, тоже, исцелителя!), всё же крещу бок Сократу, а про себя молюсь: «Посл!и, Господи, милость Свою, и да будет ей по вере е!я, и аще х!ощеши, исцели сына рабы Твое!я!». Вспоминаю… Удивительные вещи происходят иногда в жизни священников, причем совершенно независимо от них! Бог Своею благодатью действует - как хочет, когда хочет и через кого хочет. И не приведи Господи, приписывать действия Божии себе! Это прямая дорога в «прелесть». В уме неожиданно всплывает картина: лето, жаркий день. У трапезной палаты монастыря двое рабочих раскидывают лопатами по дорожке горячий асфальт. Когда я прохожу мимо, один из них, весело улыбаясь, говорит: - Батя! Тресни Кольку лопатой по спине, а то жалуется: всё болит, да болит. Радикулит, вишь, замучил. Врачи помочь не могут. Может, ты поможешь?! Я прекрасно понимаю, что это шутка. Отстраняю протянутую мне лопату. - Ведь этак, лопатой, я искалечу, а не вылечу! Подхожу к Кольке, а он послушно (как сейчас это сделал Сократ) задирает рубаху. «Господи, помоги!» - я крещу больное место и напоследок, шутки ради, хлопаю его ладонью по пояснице. Мы все смеемся, и я ухожу по своим делам. Недели через две ко мне подходит тот самый весельчак-рабочий, но на этот раз с очень серьезным лицом. На нем написано даже некоторое недоумение. - Батя, а ты знаешь? Шутка шуткой, а у Кольки-то спина прошла в тот же день! Он всё ждал, ждал - что вот сейчас снова заболит. Дак ведь не болит! А уж сколько дней прошло! Но я-то и не думал тогда ни о каком исцелении. Так, скорее по привычке, перекрестил и в шутку ударил. Моей заслуги во всем этом нет никакой. Как говорится: «и знать не знал, и ведать не ведал» - что может произойти. Один только Бог ведает: как и почему Он это сделал. Все это мгновенно проносится в моем сознании в тот момент, когда я хочу отказаться крестить доверчиво заголившего свой бок Сократа… - Костас, сыночек, - зовет другая женщина мальчика лет двенадцати, - наклони голову! И, обращаясь ко мне: - Батюшка, у моего сына очень сильно голова болит. Перекрестите ему голову. Пожалуйста! Все они смотрят на меня с таким доверием. Ну, совсем как дети! И я ловлю себя на мысли, что ощущаю их как совершенно родных, близких и давно знакомых мне людей. Господи, как же радостно сознавать, что мы, христиане, - одна большая семья, где нет «ни эллина, ни иудея, ни… скифа»! (Кол. 3, 11). Но время идет, и нам нужно уже прощаться. Со всех сторон ко мне тянутся руки с записочками".
У простых людей совсем другое понимание, а греков отношение к священнику вообще самое, что не наесть благоговейное. Вот у игмена N зачетный отрывок:
"Как только я вышел из-под сени, женщины тут же окружили меня плотным кольцом. Они были удивительно похожи на наших российских верующих женщин и, в отличие от многих других, «эмансипированных» гречанок, все были в платочках. Нине тут же пришлось переквалифицироваться в синхронного переводчика. Благодаря ей полностью исчез языковой барьер. Возникло ощущение, будто я снова оказался в России и беседую со своими родными российскими прихожанками. Вопросы были самыми разными.
- Батюшка, меня помыслы замучили во время молитвы, что делать?
- Афродита, ну что же ты стоишь? Подойди к батюшке под благословение!
- Помолитесь, патэрас, у меня сын никак на работу не может устроиться.
- Если внучек в храм не хочет идти, стоит ли его тащить насильно?
- У моей дочери недавно появились страхи, а теперь она стала слышать угрожающие голоса. Прямо в голове! Что это? Как от них избавиться?
Пока я объясняю маме и дочке - что нужно делать и каким образом молиться, другие женщины что-то быстро строчат на листках бумаги.
- Сократ! Скорее иди сюда! Покажи батюшке бок. - Сократ (здоровенный детина) послушно задирает рубашку. На боку у него красное пятно, что-то наподобие лишая. - Батюшка, перекрестите ему бок.
Женщина произносит просьбу с такой несомненной верой в крестное знамение и молитву незнакомого священника из России, что я, секунду поколебавшись (нашли, тоже, исцелителя!), всё же крещу бок Сократу, а про себя молюсь: «Посл!и, Господи, милость Свою, и да будет ей по вере е!я, и аще х!ощеши, исцели сына рабы Твое!я!». Вспоминаю… Удивительные вещи происходят иногда в жизни священников, причем совершенно независимо от них! Бог Своею благодатью действует - как хочет, когда хочет и через кого хочет. И не приведи Господи, приписывать действия Божии себе! Это прямая дорога в «прелесть». В уме неожиданно всплывает картина: лето, жаркий день. У трапезной палаты монастыря двое рабочих раскидывают лопатами по дорожке горячий асфальт. Когда я прохожу мимо, один из них, весело улыбаясь, говорит:
- Батя! Тресни Кольку лопатой по спине, а то жалуется: всё болит, да болит. Радикулит, вишь, замучил. Врачи помочь не могут. Может, ты поможешь?!
Я прекрасно понимаю, что это шутка. Отстраняю протянутую мне лопату.
- Ведь этак, лопатой, я искалечу, а не вылечу!
Подхожу к Кольке, а он послушно (как сейчас это сделал Сократ) задирает рубаху. «Господи, помоги!» - я крещу больное место и напоследок, шутки ради, хлопаю его ладонью по пояснице. Мы все смеемся, и я ухожу по своим делам. Недели через две ко мне подходит тот самый весельчак-рабочий, но на этот раз с очень серьезным лицом. На нем написано даже некоторое недоумение.
- Батя, а ты знаешь? Шутка шуткой, а у Кольки-то спина прошла в тот же день! Он всё ждал, ждал - что вот сейчас снова заболит. Дак ведь не болит! А уж сколько дней прошло!
Но я-то и не думал тогда ни о каком исцелении. Так, скорее по привычке, перекрестил и в шутку ударил. Моей заслуги во всем этом нет никакой. Как говорится: «и знать не знал, и ведать не ведал» - что может произойти. Один только Бог ведает: как и почему Он это сделал.
Все это мгновенно проносится в моем сознании в тот момент, когда я хочу отказаться крестить доверчиво заголившего свой бок Сократа…
- Костас, сыночек, - зовет другая женщина мальчика лет двенадцати, - наклони голову!
И, обращаясь ко мне:
- Батюшка, у моего сына очень сильно голова болит. Перекрестите ему голову. Пожалуйста!
Все они смотрят на меня с таким доверием. Ну, совсем как дети! И я ловлю себя на мысли, что ощущаю их как совершенно родных, близких и давно знакомых мне людей. Господи, как же радостно сознавать, что мы, христиане, - одна большая семья, где нет «ни эллина, ни иудея, ни… скифа»! (Кол. 3, 11). Но время идет, и нам нужно уже прощаться. Со всех сторон ко мне тянутся руки с записочками".
Reply
Leave a comment