Мирюк и медицина
Малая моя, если кто не знает, из всех наук предпочитает медицину. А из искусств - анатомию. И железобетонно уверена, что это увлечение повально и всеобще.
Вчера сидели в очереди у педиатра. Час с хвостиком, хотя обычно у доктора Аси больше двадцати минут никто не ждет.
Мирюк. Час. В очереди. В небольшой и тесноватой, но хорошо кондиционируемой и потому набитой битком приемной.
Ну, вы поняли...
До кучи - я по-прежнему без телефона и не могла воткнуть малую в ютуюб, а Фон Хайеком она не заинтересовалась. Зато заинтересовалась утащенным у секретарши со стола медицинским журналом, который с восторгом начала листать, и, что самое страшное, комментировать.
Первой иллюстрацией шла схема почки со всеми венами, и Мирюк начала мне очень громко и воодушевленно рассказывать, что именно тут получаются письки. Дети из очереди заинтересовались, русскоязычные мамы скривились.
Следующей шла какая-то неонатологическая статья, иллюстрированная свежевыжатым свежевынутым из матери младенцем. Нет, не зефирным потомком фотошопа из журнала "Счастливые родители", а таким, реальным. С заплывшими глазами, бело-синей пуповиной и с ног до головы перемазанным кровью и тем, что младенцы начинают производить еще в утробе матери и ударно продолжают после рождения. Мирка обрела свое счастье. Сначала она запищала "Мимими, какой малыш", а затем громко спросила, почему малыш весь перемазан кетчупом. Русскоязычный сегмент очереди заржал и начал переводить всем остальным. Я объяснила, что это кровь от разорвавшейся плаценты, но это не больно ни ему ни матери, а плаценту никто не спрашивает. Затем Мирка поинтересовалась, такая ли была она, когда родилась и такими ли были я, Лея, папа и младенец, сидевший рядом на руках у его матери. Спросила мать младенца, родился ли он весь в крови или крови было меньше, а может больше, после чего попыталась прочесть мамаше семилетний вариант лекции по плацентарному питанию с задиранием футболки и демонстрацией собственного пупка. Бедная тетка попалась явно из брезгливых, не только из-за зеленоватого цвета лица от мирючьего рассказа, но и потому, что малый сидел у нее на руках, а не тусил с игрушками на полу в окружении себе подобных. Но она таки попалась.
Обсуждение рисунка горла с трахеей, пищеводом и щитовидкой (тут уже рассказывала я) очередь тоже пережила, тем более, что я говорила тихо.
Дальше шла долгая череда текста и безобидных иллюстраций вен, суставов и тканей, которые заинтересовали в очереди исключительно мою малую и очередь было выдохнула.
А зря. Последним разделом шла огромная статья об ожогах. С большими, яркими, наглядными фотографиями в стиле Игры Престолов. Я вцепилась в угол журнала и попыталась пролистнуть несколько страниц разом, но Мирюк цензуру не одобрила и завизжала, будто ее режут. К счастью, на третьей странице волдырей формата А4, от которых мама младенца забилась в угол и только что не прикрыла сыном голову, подошла наша очередь. Спустя минуту препирательств между секретаршей и Миркой, умолявшей отдать ей журнал домой насовсем, мы упорхнули в кабинет ко всеобщему счастью.
Вчера сидели в очереди у педиатра. Час с хвостиком, хотя обычно у доктора Аси больше двадцати минут никто не ждет.
Мирюк. Час. В очереди. В небольшой и тесноватой, но хорошо кондиционируемой и потому набитой битком приемной.
Ну, вы поняли...
До кучи - я по-прежнему без телефона и не могла воткнуть малую в ютуюб, а Фон Хайеком она не заинтересовалась. Зато заинтересовалась утащенным у секретарши со стола медицинским журналом, который с восторгом начала листать, и, что самое страшное, комментировать.
Первой иллюстрацией шла схема почки со всеми венами, и Мирюк начала мне очень громко и воодушевленно рассказывать, что именно тут получаются письки. Дети из очереди заинтересовались, русскоязычные мамы скривились.
Следующей шла какая-то неонатологическая статья, иллюстрированная свежевыжатым свежевынутым из матери младенцем. Нет, не зефирным потомком фотошопа из журнала "Счастливые родители", а таким, реальным. С заплывшими глазами, бело-синей пуповиной и с ног до головы перемазанным кровью и тем, что младенцы начинают производить еще в утробе матери и ударно продолжают после рождения. Мирка обрела свое счастье. Сначала она запищала "Мимими, какой малыш", а затем громко спросила, почему малыш весь перемазан кетчупом. Русскоязычный сегмент очереди заржал и начал переводить всем остальным. Я объяснила, что это кровь от разорвавшейся плаценты, но это не больно ни ему ни матери, а плаценту никто не спрашивает. Затем Мирка поинтересовалась, такая ли была она, когда родилась и такими ли были я, Лея, папа и младенец, сидевший рядом на руках у его матери. Спросила мать младенца, родился ли он весь в крови или крови было меньше, а может больше, после чего попыталась прочесть мамаше семилетний вариант лекции по плацентарному питанию с задиранием футболки и демонстрацией собственного пупка. Бедная тетка попалась явно из брезгливых, не только из-за зеленоватого цвета лица от мирючьего рассказа, но и потому, что малый сидел у нее на руках, а не тусил с игрушками на полу в окружении себе подобных. Но она таки попалась.
Обсуждение рисунка горла с трахеей, пищеводом и щитовидкой (тут уже рассказывала я) очередь тоже пережила, тем более, что я говорила тихо.
Дальше шла долгая череда текста и безобидных иллюстраций вен, суставов и тканей, которые заинтересовали в очереди исключительно мою малую и очередь было выдохнула.
А зря. Последним разделом шла огромная статья об ожогах. С большими, яркими, наглядными фотографиями в стиле Игры Престолов. Я вцепилась в угол журнала и попыталась пролистнуть несколько страниц разом, но Мирюк цензуру не одобрила и завизжала, будто ее режут. К счастью, на третьей странице волдырей формата А4, от которых мама младенца забилась в угол и только что не прикрыла сыном голову, подошла наша очередь. Спустя минуту препирательств между секретаршей и Миркой, умолявшей отдать ей журнал домой насовсем, мы упорхнули в кабинет ко всеобщему счастью.