Димка и медведь
Продолжение (начало здесь).
Лодка стояла на другом берегу, придётся лезть в холодную воду. Без всякой надежды, скорее с досады, я крикнул, и, к моему удивлению, дверь барака открылась и показался Димка. Как только он подъехал ко мне, я обратил внимание на его растерзанный вид. Лицо было исцарапано, из фуфайки клочьями торчала вата, а мои новые брюки, которые я ему дал утром, превратились в лохмотья…
- Ты что - босяка репетируешь? - спросил я, не стараясь уже узнать, почему он так рано оказался в бараке.
Димка ничего не ответил и только громко икнул так, как ёкает селезёнка у лошадей.
- Чего ты молчишь? Где это тебя так?..- продолжал допытываться я.
Он досадливо махнул рукой, снова промолчал и снова икнул.
- Ну, что, так вот и будем икать?
- По-о.… и-ик, - попытался он что-то вымолвить, - ты-ы.… и-ик, - снова ничего не получилось у него. - На-а.…- начал он.
- И-ик, - развеселившись, закончил я, но Димка так посмотрел в мою сторону, что меня взяла оторопь.
Я видел, что он добросовестно хотел мне ответить, но жестокая икота сотрясала все его тело.
- Уж не заболел ли ты? - Но Димка отрицательно покачал головой.
- У-у-у- вдруг зарычал он и, расставив руки, пошёл на меня.
«Рехнулся», - мелькнуло у меня в голове, но Димка на меня не кидался, а только пытался что-то изобразить.
В доме все было в порядке и лишь в углу валялось небрежно брошенное ружье. Глядя, как он, усевшись на топчан, начал разуваться, я достал карандаш и бумагу и пошёл к нему.
- На, напиши, коль тебя лихоманка бьёт, - несмело пошутил я.
Моргунов разулся и, улёгшись, недобро посмотрел на меня.
- Пшёл вон! - коротко сказал он между приступами икоты и отвернулся к стене.
Взяв шомпол, я принялся выбивать из карабина застрявший патрон. Гильзу разорвало вдоль корпуса на несколько частей. Рассматривая её, я думал о том, чем все это могло кончиться. Зарядив карабин, я пошёл к бане, открыл дверь и начертил на ней углём кружок. Отойдя метров на пятьдесят, прицелился и выстрелил. На этот раз я был без фуфайки, и в первый момент мне показалось, что приклад силой отдачи оторвал моё плечо. Морщась от боли, пошёл смотреть мишень. Пули не было даже в двери! Настроение у меня испортилось окончательно. Не зная, куда себя деть, я принялся готовить обед. Димка Моргунов спал, дёргаясь во сне, и мне не хотелось его будить. После обеда я вымыл посуду и пошёл за водой...
Вернувшись в барак, я увидел, что Димка с аппетитом уплетает борщ. Наевшись, он отвалился от стола и с видом довольного и здорового человека произнёс:
- Ух, хорошо!
Потом, осматривая остатки штанов, сокрушённо сказал:
- Где их теперь искать по тайге...
Я угостил его папиросой, и он чистосердечно рассказал, что произошло с ним.
Утром, торопясь к намеченному месту, он решил сократить путь. Можно было пройти лишний километр и подняться к водоразделу по отлогой ложбине, но Моргунов, чувствуя силы и вдохновение, пошёл напрямик, через сопку. Сопка была крутой, заросшей чащей молодого леса, с каменистыми осыпями и буреломом. Разрядив ружье, он орудовал им как палкой, помогая себе забраться на вершину. Как ни здоровы были Димкины лёгкие, но скоро он едва переводил дух. Осталось как их-то тридцать-сорок метров, и он, собравшись с силами, сделал последний рывок. Вот и примеченная коряга, лежащая на самом гребне. Моргунов протянул было руку, чтобы ухватиться за неё, да так и застыл. На него в упор смотрел бурый медведь.
- Рожа у него в окно не влезет, пасть во-о! - развёл он на полметра руки. - Стоит и смеётся и язык в сторону отвалил, чтобы не мешал в нутро меня проталкивать.
- Прямо-таки и смеётся?
- Ну, не смеётся, а эдак ехидно улыбается, мол, сейчас я тебя, голубчик, употреблю, давно, дескать, ожидаю.
- Ну, и ты что?
- Ну и обставил я его...- и пояснил на мой безмолвный вопрос - ...в беге с препятствиями, хоть у него и четыре лапы.
- И штаны на этих препятствиях оставил?
- Ага, - утвердительно сказал Димка, пуская колечки дыма.
- А чего ты икал - со страху, что ли?
- Не-е, это я запалился и воды холодной напился в ключе. - ответил он.
- А рычал чего?
- Медведя хотел изобразить...
Все это было бы смешно, если бы случилось не с нами... Охотниками мы оказались аховыми и, понимая это, не испытывали особого восторга от своих приключений. Мы молчали, думая об одном и том же: что же мы привезём домой после трёхмесячной охоты?
- Давай-ка завтра вдвоём его прихватим... - предложил Димка.
- Кого?
- Медведя моего.
- А с чем?
- Дробовик возьмёшь, - кивнул он на пятизарядный браунинг.
Поразмыслив, я согласился...
Вышли мы затемно, торопясь как можно раньше попасть к месту Димкиной встречи с медведем. Уже рассвело, когда мы добрались к подножию злополучной сопки и пошли по следам отступления моего друга. Как в кино с лентой, запущенной от конца на начало, наблюдал я за происходившими сутки назад событиями. Вот двухметровые прыжки зверолова оборвались перед огромным буреломом. Неужели он его перепрыгнул? Нет, он одолел его по-пластунски: нырнул под завал и, как крот, прополз под ним. На одном из сучков, как флаг капитуляции, болтался кусок штанины.
- Пригодится на заплаты, - стараясь скрыть смущение, сказал Моргунов, снимая улику позора.
Чем выше мы поднимались, тем длиннее становились вчерашние Димкины прыжки. Вот здесь он нёсся, как перепуганный олень, а вот и первый скачок после встречи.
Эх! Если бы Дмитрий Моргунов смог так же прыгнуть на Олимпийских играх - имел бы я именитого друга! Я посоветовал ему обратить внимание на свои задатки, и мы, переведя дух, принялись рассматривать медвежьи следы. Судя по ним, можно было поверить Димке, что морда у медведя действительно внушительных размеров. Конечно, медведь не караулил Димку; встреча для него оказалась столь же неожиданна, и он так же резво дал ходу в обратную сторону. Правда, успокоился он гораздо быстрее, а вот икалось ли ему, определить по следам не удалось. В том месте, где медведь перешёл на шаг, мы остановились. Практически у нас был один шанс из ста догнать зверя: следы были суточной давности, и кто знал, сколько прошёл медведь за это время? И все же нам хотелось начать погоню...
Лодка стояла на другом берегу, придётся лезть в холодную воду. Без всякой надежды, скорее с досады, я крикнул, и, к моему удивлению, дверь барака открылась и показался Димка. Как только он подъехал ко мне, я обратил внимание на его растерзанный вид. Лицо было исцарапано, из фуфайки клочьями торчала вата, а мои новые брюки, которые я ему дал утром, превратились в лохмотья…
- Ты что - босяка репетируешь? - спросил я, не стараясь уже узнать, почему он так рано оказался в бараке.
Димка ничего не ответил и только громко икнул так, как ёкает селезёнка у лошадей.
- Чего ты молчишь? Где это тебя так?..- продолжал допытываться я.
Он досадливо махнул рукой, снова промолчал и снова икнул.
- Ну, что, так вот и будем икать?
- По-о.… и-ик, - попытался он что-то вымолвить, - ты-ы.… и-ик, - снова ничего не получилось у него. - На-а.…- начал он.
- И-ик, - развеселившись, закончил я, но Димка так посмотрел в мою сторону, что меня взяла оторопь.
Я видел, что он добросовестно хотел мне ответить, но жестокая икота сотрясала все его тело.
- Уж не заболел ли ты? - Но Димка отрицательно покачал головой.
- У-у-у- вдруг зарычал он и, расставив руки, пошёл на меня.
«Рехнулся», - мелькнуло у меня в голове, но Димка на меня не кидался, а только пытался что-то изобразить.
В доме все было в порядке и лишь в углу валялось небрежно брошенное ружье. Глядя, как он, усевшись на топчан, начал разуваться, я достал карандаш и бумагу и пошёл к нему.
- На, напиши, коль тебя лихоманка бьёт, - несмело пошутил я.
Моргунов разулся и, улёгшись, недобро посмотрел на меня.
- Пшёл вон! - коротко сказал он между приступами икоты и отвернулся к стене.
Взяв шомпол, я принялся выбивать из карабина застрявший патрон. Гильзу разорвало вдоль корпуса на несколько частей. Рассматривая её, я думал о том, чем все это могло кончиться. Зарядив карабин, я пошёл к бане, открыл дверь и начертил на ней углём кружок. Отойдя метров на пятьдесят, прицелился и выстрелил. На этот раз я был без фуфайки, и в первый момент мне показалось, что приклад силой отдачи оторвал моё плечо. Морщась от боли, пошёл смотреть мишень. Пули не было даже в двери! Настроение у меня испортилось окончательно. Не зная, куда себя деть, я принялся готовить обед. Димка Моргунов спал, дёргаясь во сне, и мне не хотелось его будить. После обеда я вымыл посуду и пошёл за водой...
Вернувшись в барак, я увидел, что Димка с аппетитом уплетает борщ. Наевшись, он отвалился от стола и с видом довольного и здорового человека произнёс:
- Ух, хорошо!
Потом, осматривая остатки штанов, сокрушённо сказал:
- Где их теперь искать по тайге...
Я угостил его папиросой, и он чистосердечно рассказал, что произошло с ним.
Утром, торопясь к намеченному месту, он решил сократить путь. Можно было пройти лишний километр и подняться к водоразделу по отлогой ложбине, но Моргунов, чувствуя силы и вдохновение, пошёл напрямик, через сопку. Сопка была крутой, заросшей чащей молодого леса, с каменистыми осыпями и буреломом. Разрядив ружье, он орудовал им как палкой, помогая себе забраться на вершину. Как ни здоровы были Димкины лёгкие, но скоро он едва переводил дух. Осталось как их-то тридцать-сорок метров, и он, собравшись с силами, сделал последний рывок. Вот и примеченная коряга, лежащая на самом гребне. Моргунов протянул было руку, чтобы ухватиться за неё, да так и застыл. На него в упор смотрел бурый медведь.
- Рожа у него в окно не влезет, пасть во-о! - развёл он на полметра руки. - Стоит и смеётся и язык в сторону отвалил, чтобы не мешал в нутро меня проталкивать.
- Прямо-таки и смеётся?
- Ну, не смеётся, а эдак ехидно улыбается, мол, сейчас я тебя, голубчик, употреблю, давно, дескать, ожидаю.
- Ну, и ты что?
- Ну и обставил я его...- и пояснил на мой безмолвный вопрос - ...в беге с препятствиями, хоть у него и четыре лапы.
- И штаны на этих препятствиях оставил?
- Ага, - утвердительно сказал Димка, пуская колечки дыма.
- А чего ты икал - со страху, что ли?
- Не-е, это я запалился и воды холодной напился в ключе. - ответил он.
- А рычал чего?
- Медведя хотел изобразить...
Все это было бы смешно, если бы случилось не с нами... Охотниками мы оказались аховыми и, понимая это, не испытывали особого восторга от своих приключений. Мы молчали, думая об одном и том же: что же мы привезём домой после трёхмесячной охоты?
- Давай-ка завтра вдвоём его прихватим... - предложил Димка.
- Кого?
- Медведя моего.
- А с чем?
- Дробовик возьмёшь, - кивнул он на пятизарядный браунинг.
Поразмыслив, я согласился...
Вышли мы затемно, торопясь как можно раньше попасть к месту Димкиной встречи с медведем. Уже рассвело, когда мы добрались к подножию злополучной сопки и пошли по следам отступления моего друга. Как в кино с лентой, запущенной от конца на начало, наблюдал я за происходившими сутки назад событиями. Вот двухметровые прыжки зверолова оборвались перед огромным буреломом. Неужели он его перепрыгнул? Нет, он одолел его по-пластунски: нырнул под завал и, как крот, прополз под ним. На одном из сучков, как флаг капитуляции, болтался кусок штанины.
- Пригодится на заплаты, - стараясь скрыть смущение, сказал Моргунов, снимая улику позора.
Чем выше мы поднимались, тем длиннее становились вчерашние Димкины прыжки. Вот здесь он нёсся, как перепуганный олень, а вот и первый скачок после встречи.
Эх! Если бы Дмитрий Моргунов смог так же прыгнуть на Олимпийских играх - имел бы я именитого друга! Я посоветовал ему обратить внимание на свои задатки, и мы, переведя дух, принялись рассматривать медвежьи следы. Судя по ним, можно было поверить Димке, что морда у медведя действительно внушительных размеров. Конечно, медведь не караулил Димку; встреча для него оказалась столь же неожиданна, и он так же резво дал ходу в обратную сторону. Правда, успокоился он гораздо быстрее, а вот икалось ли ему, определить по следам не удалось. В том месте, где медведь перешёл на шаг, мы остановились. Практически у нас был один шанс из ста догнать зверя: следы были суточной давности, и кто знал, сколько прошёл медведь за это время? И все же нам хотелось начать погоню...