(no subject)
А полночь легла королевой,
в молекулы день измолов;
бытийное голое древо,
покрытое инеем слов,
качается в такт колыбельной,
в окошко скребётся звезда,
и Сам в тишине запредельной
на цыпочках входит туда,
где спящие тёплые дети,
и ставит на каждом печать.
Садись, милосердый радетель,
со мной колыбель покачать.
Смотри, незакрытая дверца
на маленькой детской груди -
живое, дрожащее сердце…
Ты только молчи, не буди.
Сопит нежнокожий младенец,
а время своим чередом
на матовых крыльях пядениц
впускает грядущее в дом.
И нет в нём ни ясного смысла,
ни дна. Совершив экзерсис,
судьба вверх ногами повисла,
вцепившись когтями в карниз.
Вот тонкое горло сосуда
печалей: он будет испит.
Вот чудо, конечно же, чудо.
Но девочка… Девочка спит,
не зная ни мрака, ни света,
ни горечи будущих дней.
А мама, предчувствуя это,
склоненная, плачет над ней…