Конкурс.
Новая работа на конкурс. Ее автор kaili1033. Сама работа находится в этом же посте под катом. Оценки оставляем комментарием к этому посту.
От автора: Любовь не начинается с любви. Она начинается с улыбки, жеста, взгляда, с какой-нибудь глупости, заполняющей пустоту, которую ты не могла заполнить сексом, алкоголем, работой, учебой, короткими увлечениями и многочисленными романами. Если убрать весь пафос, останется только цепь событий, облепленная твоими мыслями.
Это рассказ о той, кем я не была, не есть, и никогда не буду.
Не по правилам
Правило первое. Не знакомься на улице. Милая, смирись. У тебя нет ничего особо выдающегося, за что бы зацепился взгляд нормального мужчины. Либо пристанет кавказский горец, либо пикапер. Причем последний только в том случае, если ты уж очень хорошо сегодня выглядишь.
Правило второе. Цепляй интеллектом. Прочитай несколько умных книг, вставляй в речь цитаты и покоряй эрудицией. На первых порах он восхищен твоими познаниями Шопенгауэра и Ницше, а когда заметит, что ты повторяешься, будет поздно. Во-первых, потому, что к тому времени ты прочитаешь еще Фромма и Берна, а во-вторых, готовишь вкусно.
Правило третье. Любовью надо заниматься у себя дома, на новом месте можно заниматься только сексом. Не надо тащить лишние предметы интерьера в твой храм чистоты и уюта, да и со своим самоваром на чужую территорию лучше не соваться.
Правило четвертое. Уходить надо до того, как он проснется. Если упустила момент, зрительный контакт неизбежен. Вот так напорешься на жалобный или безразличный взгляд и всё. Пропала. Либо останешься с ним, либо уйдешь в депрессию.
Правило пятое. Не надо просить мужчину остаться. Мужчины должны уходить. Не важно, на работу или вообще из твоей жизни, но должны. Если уходит ненадолго, ты либо успеешь соскучиться, либо собрать его чемодан; если навсегда, значит ты только что спустила его чемодан с лестницы. Если с лестницы спустили твой чемодан, то сама виновата (смотри правило третье).
С этим сразу все пошло не по плану. Познакомились мы не на улице, но в заведении весьма специфическом, куда я пошла с подругой отмечать сдачу сессии. Место было выбрано по принципу близости к её дому, ибо напивалась моя красавица быстро, а тащить её тушку до метро не особо хотелось.
Мне здесь сразу не понравилось. Бармен, такого же сомнительного содержания, как и его заведение, смотрел на ноутбуке мультфильм про Кота Леопольда. Несколько столов были заняты бородатыми мужиками неопределенного возраста. Всё это накрыто смогом сигаретного дыма. И мы, две гламурные тётки, стоим посреди всей этой феерии, как ежики в тумане.
Забились в угол у выхода. Тут и дышать легче, и убегать ближе, если что. Взяли пива. Пока я ключом ковыряла нацарапанное на столе «Гныча лох» (нацарапали до меня), подруга с трепетом в голосе рассказывала, как гламурно она будет плыть в этом постозном мире.
- Ой, Паааааашка! - расплылась она.
Парнишка в ковбойской шляпе обернулся, помахал нам рукой и подошел к моей уже довольно пьяной красавице.
И пьянь моя ноет:
- Это Пааааааша. Он мой друууууг.
Кто бы сомневался, у нее в друзьях все фрики этого города. Паша мне сразу не понравился. Ей богу, когда он шел, я слышала стук копыт - вылитый кентавр, только бракованный: вместо коня - ноги. И волосы, как грива, длинные и черные. Ну не люблю я, когда у мужиков волосы длиннее, чем у меня!
И тут случилось страшное. Паша начал меня развлекать. Нет, началось всё вполне безобидно с расспросов об учебе, работе и моих кулинарных предпочтениях. Потом разговор вышел из-под моего контроля, и он стал рассказывать что-то жутко смешное и интересное, судя по выражению лица моей подруги. Чувство юмора у меня очень специфическое, поэтому их виртуозная беседа потеряла для меня всякий интерес. Длилось это ровно до тех пор, пока в разговоре на тему «как я сдал сессию» не проскользнуло имя Шопенгаура. Тут, как говорится, Остапа понесло… Я так вдохновенно заплетающимся языком доказывала непознаваемость субъекта, что чуть сама в себя не влюбилась. Когда, наконец, замолчала, вопрос был исчерпан, и я, ужасно довольная собой, вернулась к познанию стола с помощью ключа.
Разошлись в начале первого ночи. Солнышко мое конвоировали до подъезда. Домофон ответил заспанным голосом её отца, от которого у моей подружки автоматически выровнялась осанка, речь стала менее вязкой, а походка более уверенной.
Мы с ковбоем спустились в метро. Из-за усталости, приближающегося сна и не выветрившегося из головы пива мир вокруг начал беспорядочное движение. Мы вышли в подземный космос, где я, преодолев гравитацию, поскользнулась и ударилась копчиком о млечный путь. И этот мир мне сразу не понравился. Меня подняли, отряхнули, взяли за руку и посадили в ракету. Клянусь, я слышала, как одна за одной отходят ступени, и от этого становилось страшно. Вжималась в плечо капитана корабля, пахнущее сигаретами и дорогим одеколоном, и чувствовала, как он улыбается мне в затылок. Объявили мою станцию. «Прилетели», - сказал он. В этой вселенной я была не одна.
От станции до моего дома шли минут двадцать. Он посмотрел на часы с выражением лица, которому позавидовал бы Гамлет, но вместо «Быть или не быть?» последовало «Ну, я пошел?». И тут я выдаю харизматичное «Дык, ёпта…», хлопаю его по плечу и широким жестом указываю пройти в подъезд. Он не согласился, но не ушел, ждал, пока войду. Пока войду! Легче сказать, чем сделать. Это ж надо в сумочке сначала ключи найти, потом в замочную скважину попасть, и это как минимум.
Ладно, ключи нашла. Уронила. По очереди вставляла ключи в замок, а они не подходили. Нашла нужный. Застрял.
- Помочь?
Тут-то в моей голове и пронесся злобный смех: «Какая я молодец!».
Дома, конечно, был бардак. Храм чистоты и уюта не привык встречать гостей, поэтому потребности в совершенствовании не испытывал.
Я перед зеркалом потренировалась делать свой самый извиняющийся взгляд, но на мужчине решила не испытывать: сегодня полнолуние, подумает, что съесть хочу.
- Ты спишь здесь, я сплю там, там туалет, там кухня. Доброй ночи.
- Ты в порядке-то?
- Еще бы, - ответила я, в одежде упала на кровать и отключилась.
Мне снилось, что меня обнимают большими сильными руками. Если бы у меня был папа, он бы обнимал меня именно так. Я вжималась в тепло каждой клеточкой своего уставшего тела, сужая личное пространство до отрицательных чисел. Нежность растворялась в воздухе с запахом сигарет и дорогого одеколона... или запахи не могут сниться?
Проснулась с тонким ощущением счастья во всем организме. Пока выползала из кровати, оно локализовалось между лопатками. Я даже покрутилась перед зеркалом, посмотреть, не пробиваются ли перья. В отражении не рассмотрела, но глазам верить нельзя, когда зрение минус три.
Быстро собрав кусочки памяти в пазл, вспомнила, что в спальне у меня должен спать мужчина. На цыпочках подошла к двери, заглянула, а там… Аккуратно застеленная кровать и ни следа пребывания человека. Дальше было так: стыдно, обидно, страшно, одиноко. Именно в таком порядке. Между лопатками защемило, словно Кто-то_Свыше произвел эпиляцию перышек. Нет, не так. Я чувствовала, как он с особым садизмом выдирает их одно за другим. А потом стало опять стыдно, потому что процентов двадцать из тех, кто утром не обнаруживал меня рядом, тоже стояли вот так, поджав губы.
В расстроенных чувствах, непонятно откуда взявшихся (то есть понятно, но это ж надо себе еще признаться, а мы же гордые!), выхожу на кухню, с четким намерением наесться мороженого с кофе, а там картина маслом: стоит моё кентавроподобное чудо в трусах и майке у плиты и жарит котлеты.
- Доброе утро. Есть хочешь?
- Хочу.
И опять Кто-то_Свыше растянул у меня на лице самую идиотскую улыбку из всех, которые у меня есть.
А котлеты мне сразу понравились.
- Значит, любишь Шопенгаура?
- А что, впечатлил мой монолог?
- Даже очень. Только ты несла полную чушь.
- Я знаю. Ты на обед оставайся, я еще про либидо расскажу.
- Останусь. Только при условии, что рассказывать ты будешь о чем-нибудь другом.
И он остался.
От автора: Любовь не начинается с любви. Она начинается с улыбки, жеста, взгляда, с какой-нибудь глупости, заполняющей пустоту, которую ты не могла заполнить сексом, алкоголем, работой, учебой, короткими увлечениями и многочисленными романами. Если убрать весь пафос, останется только цепь событий, облепленная твоими мыслями.
Это рассказ о той, кем я не была, не есть, и никогда не буду.
Не по правилам
Правило первое. Не знакомься на улице. Милая, смирись. У тебя нет ничего особо выдающегося, за что бы зацепился взгляд нормального мужчины. Либо пристанет кавказский горец, либо пикапер. Причем последний только в том случае, если ты уж очень хорошо сегодня выглядишь.
Правило второе. Цепляй интеллектом. Прочитай несколько умных книг, вставляй в речь цитаты и покоряй эрудицией. На первых порах он восхищен твоими познаниями Шопенгауэра и Ницше, а когда заметит, что ты повторяешься, будет поздно. Во-первых, потому, что к тому времени ты прочитаешь еще Фромма и Берна, а во-вторых, готовишь вкусно.
Правило третье. Любовью надо заниматься у себя дома, на новом месте можно заниматься только сексом. Не надо тащить лишние предметы интерьера в твой храм чистоты и уюта, да и со своим самоваром на чужую территорию лучше не соваться.
Правило четвертое. Уходить надо до того, как он проснется. Если упустила момент, зрительный контакт неизбежен. Вот так напорешься на жалобный или безразличный взгляд и всё. Пропала. Либо останешься с ним, либо уйдешь в депрессию.
Правило пятое. Не надо просить мужчину остаться. Мужчины должны уходить. Не важно, на работу или вообще из твоей жизни, но должны. Если уходит ненадолго, ты либо успеешь соскучиться, либо собрать его чемодан; если навсегда, значит ты только что спустила его чемодан с лестницы. Если с лестницы спустили твой чемодан, то сама виновата (смотри правило третье).
С этим сразу все пошло не по плану. Познакомились мы не на улице, но в заведении весьма специфическом, куда я пошла с подругой отмечать сдачу сессии. Место было выбрано по принципу близости к её дому, ибо напивалась моя красавица быстро, а тащить её тушку до метро не особо хотелось.
Мне здесь сразу не понравилось. Бармен, такого же сомнительного содержания, как и его заведение, смотрел на ноутбуке мультфильм про Кота Леопольда. Несколько столов были заняты бородатыми мужиками неопределенного возраста. Всё это накрыто смогом сигаретного дыма. И мы, две гламурные тётки, стоим посреди всей этой феерии, как ежики в тумане.
Забились в угол у выхода. Тут и дышать легче, и убегать ближе, если что. Взяли пива. Пока я ключом ковыряла нацарапанное на столе «Гныча лох» (нацарапали до меня), подруга с трепетом в голосе рассказывала, как гламурно она будет плыть в этом постозном мире.
- Ой, Паааааашка! - расплылась она.
Парнишка в ковбойской шляпе обернулся, помахал нам рукой и подошел к моей уже довольно пьяной красавице.
И пьянь моя ноет:
- Это Пааааааша. Он мой друууууг.
Кто бы сомневался, у нее в друзьях все фрики этого города. Паша мне сразу не понравился. Ей богу, когда он шел, я слышала стук копыт - вылитый кентавр, только бракованный: вместо коня - ноги. И волосы, как грива, длинные и черные. Ну не люблю я, когда у мужиков волосы длиннее, чем у меня!
И тут случилось страшное. Паша начал меня развлекать. Нет, началось всё вполне безобидно с расспросов об учебе, работе и моих кулинарных предпочтениях. Потом разговор вышел из-под моего контроля, и он стал рассказывать что-то жутко смешное и интересное, судя по выражению лица моей подруги. Чувство юмора у меня очень специфическое, поэтому их виртуозная беседа потеряла для меня всякий интерес. Длилось это ровно до тех пор, пока в разговоре на тему «как я сдал сессию» не проскользнуло имя Шопенгаура. Тут, как говорится, Остапа понесло… Я так вдохновенно заплетающимся языком доказывала непознаваемость субъекта, что чуть сама в себя не влюбилась. Когда, наконец, замолчала, вопрос был исчерпан, и я, ужасно довольная собой, вернулась к познанию стола с помощью ключа.
Разошлись в начале первого ночи. Солнышко мое конвоировали до подъезда. Домофон ответил заспанным голосом её отца, от которого у моей подружки автоматически выровнялась осанка, речь стала менее вязкой, а походка более уверенной.
Мы с ковбоем спустились в метро. Из-за усталости, приближающегося сна и не выветрившегося из головы пива мир вокруг начал беспорядочное движение. Мы вышли в подземный космос, где я, преодолев гравитацию, поскользнулась и ударилась копчиком о млечный путь. И этот мир мне сразу не понравился. Меня подняли, отряхнули, взяли за руку и посадили в ракету. Клянусь, я слышала, как одна за одной отходят ступени, и от этого становилось страшно. Вжималась в плечо капитана корабля, пахнущее сигаретами и дорогим одеколоном, и чувствовала, как он улыбается мне в затылок. Объявили мою станцию. «Прилетели», - сказал он. В этой вселенной я была не одна.
От станции до моего дома шли минут двадцать. Он посмотрел на часы с выражением лица, которому позавидовал бы Гамлет, но вместо «Быть или не быть?» последовало «Ну, я пошел?». И тут я выдаю харизматичное «Дык, ёпта…», хлопаю его по плечу и широким жестом указываю пройти в подъезд. Он не согласился, но не ушел, ждал, пока войду. Пока войду! Легче сказать, чем сделать. Это ж надо в сумочке сначала ключи найти, потом в замочную скважину попасть, и это как минимум.
Ладно, ключи нашла. Уронила. По очереди вставляла ключи в замок, а они не подходили. Нашла нужный. Застрял.
- Помочь?
Тут-то в моей голове и пронесся злобный смех: «Какая я молодец!».
Дома, конечно, был бардак. Храм чистоты и уюта не привык встречать гостей, поэтому потребности в совершенствовании не испытывал.
Я перед зеркалом потренировалась делать свой самый извиняющийся взгляд, но на мужчине решила не испытывать: сегодня полнолуние, подумает, что съесть хочу.
- Ты спишь здесь, я сплю там, там туалет, там кухня. Доброй ночи.
- Ты в порядке-то?
- Еще бы, - ответила я, в одежде упала на кровать и отключилась.
Мне снилось, что меня обнимают большими сильными руками. Если бы у меня был папа, он бы обнимал меня именно так. Я вжималась в тепло каждой клеточкой своего уставшего тела, сужая личное пространство до отрицательных чисел. Нежность растворялась в воздухе с запахом сигарет и дорогого одеколона... или запахи не могут сниться?
Проснулась с тонким ощущением счастья во всем организме. Пока выползала из кровати, оно локализовалось между лопатками. Я даже покрутилась перед зеркалом, посмотреть, не пробиваются ли перья. В отражении не рассмотрела, но глазам верить нельзя, когда зрение минус три.
Быстро собрав кусочки памяти в пазл, вспомнила, что в спальне у меня должен спать мужчина. На цыпочках подошла к двери, заглянула, а там… Аккуратно застеленная кровать и ни следа пребывания человека. Дальше было так: стыдно, обидно, страшно, одиноко. Именно в таком порядке. Между лопатками защемило, словно Кто-то_Свыше произвел эпиляцию перышек. Нет, не так. Я чувствовала, как он с особым садизмом выдирает их одно за другим. А потом стало опять стыдно, потому что процентов двадцать из тех, кто утром не обнаруживал меня рядом, тоже стояли вот так, поджав губы.
В расстроенных чувствах, непонятно откуда взявшихся (то есть понятно, но это ж надо себе еще признаться, а мы же гордые!), выхожу на кухню, с четким намерением наесться мороженого с кофе, а там картина маслом: стоит моё кентавроподобное чудо в трусах и майке у плиты и жарит котлеты.
- Доброе утро. Есть хочешь?
- Хочу.
И опять Кто-то_Свыше растянул у меня на лице самую идиотскую улыбку из всех, которые у меня есть.
А котлеты мне сразу понравились.
- Значит, любишь Шопенгаура?
- А что, впечатлил мой монолог?
- Даже очень. Только ты несла полную чушь.
- Я знаю. Ты на обед оставайся, я еще про либидо расскажу.
- Останусь. Только при условии, что рассказывать ты будешь о чем-нибудь другом.
И он остался.