Лучше бы у нас тоже жгли автомобили, как в Стокгольме.
Оригинал взят у 17ur в Лучше бы у нас тоже жгли автомобили, как в Стокгольме.
...тем более, что мне лично это не грозит.
"Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые" - и никогда не будет недостатка в тех, кто станет угадывать "минуты роковые" в чём ни попадя. Всякий хочет почувствовать себя блаженным в преддверии столкновения с небесной осью. "Ненаказуемо".
Вот по Стекольне Свейской прокатывается несерьёзный по средневековым меркам городской бунт - и пошла писать губерния. Шпенглер, социалисты, толерантность, мульти этот самый, как его... мол, была Европа, да вся вышла.
Родные мои. Оглянитесь. Посмотрите на своих предков.
Большинство моих уважаемых читателей, смею утверждать, предками в третьем-четвёртом-пятом поколении имеют крестьян. Намного меньшая часть - мещан. Ещё меньшая - представителей образованных слоёв тогдашнего общества. Если я вам сейчас предложу расставить занятия и образ жизни ваших предков в порядке предпочтения, то - уверен совершенно - предпочтения будут обратно пропорциональны количеству поколений, вас от предков отделяющих.
Рабочий барак лучше, чем топлёная "по-чёрному" деревенская изба. Комната в коммуналке лучше рабочего барака. Хрущёвка лучше комнаты в коммуналке. Стоять у станка лучше, чем драть землю деревянной сохой и копаться в навозе - которого, кстати, всегда не хватает. Сидеть за конторским столом - лучше, чем стоять у станка. И так далее.
Проще говоря, подавляющее большинство моих читателей, как и я сам - итог того, как наши семьи поднимались. Оставим в стороне политику: "по сравнению с 1913-м годом" большинство из нас живёт лучше, чем предки в этом самом 1913-м. Благодаря политике партии или невзирая на таковую - неважно.
Далее тавтология. Условием "поднятия семьи" является фактическая лояльность существующему строю, режиму и проч.. А лояльность - это когда жизненные планы строятся и исполняются при граничном условии признания незыблемости строя, режима и проч.. Что бы там на кухнях ни бурчалось в процессе.
Это не закон со 100% мерой, это "однако тенденция" - и лояльные советские граждане, пережившие конец ХХ в., под этим "не закон" подпишутся. Тем не менее, лояльность и жизненный успех в "нормальной, цивилизованной стране" - нечто, близкое к тождеству.
Теперь давайте посмотрим на эту вашу Швецию. "Нормальную, цивилизованную страну". И представим себе, что по какой-то причине этой "нормальной, цивилизованной стране" лояльность гостей из мезолита не нужна. Ну вот не согласна страна за неё платить. Вы, гости, нам в Швеции нужны, сортиры мыть некому, а то, что вы халяльное жрёте и кричите "алалалах-шмалалах", это ваши проблемы. Нам плевать.
Погромы, говорите вы? Аж пять с половиной дней? Без убитых? Какой ужас. Государство думает годами и десятилетиями, вестимо.
И дело будет так. Точнее, оно и было так, и сейчас оно так, но для простоты изложения пусть "будет".
Даты погромов, их локализация, районы с наибольшей активностью, список проявивших себя персонажей с пополняющимся списком связей - или уже в соответствующих базах данных, или скоро там окажутся.
После чего на протяжении десятилетий любые поползновения выходцев из этих районов получить сколько-нибудь важную для общества работу, поступить куда-то, где действительно чему-то учат... "находились ли Вы на оккупированной территории?" Даже спрашивать не будут, пробьют двумя клавишами за три секунды.
Как это там у Пелевина? "Лондонские панки - личинки страховых агентов"? Так вот, стокгольмские погромщики - личинки мусорщиков. Детритофагов и редуцентов. Чтобы не сказать сильнее.
Будут ли исключения? А как же!
Одному из сотни иммигрантских детёнышей, что-то понимающему о "поднятии", подходящему по фактуре и желающему учиться, предложат подписать бумажку, - вовсе не обязательно местные службы предложат - после чего пустят учиться и назначат самобытным иммигрантским интеллектуалом.
Другому из сотни предложат подписать бумажку, после чего тоже пустят учиться и назначат духовным иммигрантским авторитетом. Потом их, учёных, выпустят в телевизор, и там они схлестнутся в бескомпромиссной дискуссии о духовных ценностях, ассимилянтности и толерации.
В перерывах между дискуссиями основной работой самобытного интеллектуала станет охрана своего хлебного места, то есть слежка, чтобы ни одна иммигрантская сволочь не вздумала публично рефлексировать свою детритофагию без одобрения куратора.
Основной работой духовного авторитета будет та же самая охрана, то есть передача куратору списков обратившихся к нему недовольных, с пометками, кого можно отправить куда-нибудь в Сирию.
И тот, и другой станут работать не за страх, а за совесть, с огоньком, переплясом и художественными публичными оправданиями.
А все остальные будут убирать мусор и жрать помои. Без возможности подняться, отрезанные от социального лифта. Год за годом, десятилетие за десятилетием. Всю жизнь. Дёшево.
Профит.
Впрочем, иногда нужные фирмы занесут кому надо на предвыборную кампанию, духовному авторитету позвонят из соответствующего офиса, и "сотни молодых иммигрантов" начнут кидаться камнями, жечь автомобили, топтать газоны - короче, создавать всё новые и новые правительственные заказы, а равно и поводы для рассуждений, что Европа опять всё.
Тоже профит. Только местных "скинхедов" успеть вовремя закрыть и заткнуть им хайло Гитлером-Гитлером-Гитлером. Холокост - он, знаете ли, не роскошь, а средство экскоммуникации.
Стоит ли говорить о том, что первыми жертвами правительственных заказов станут сами иммигранты из тех, которые хоть чуть-чуть по-честному поднялись - скажем, открыли лавочку на краю гетто, куда заходят и свои, и местные? Именно им и устроят аллахакбар по полной: сперва сородичи с полным осознанием своей морально-нравственной правоты, а потом местная полиция, которая даже в отсутствие негласных указаний иммигрантские разборки всегда расследует в лучшем случае во вторую очередь.
Я, конечно, утрирую, не опускаясь до деталей, однако эта картинка - по крайней мере для меня - выглядит несколько более убедительной, нежели очередной апокаляпсус. Машинка не разваливается, исгнив - машинка работает как часы.
"- Это вы не чувствуете поэзии, - сказал Сайм. - Если клерки и впрямь обрадуются этому, они прозаичны, как ваши стихи. Необычно и ценно попасть в цель; промах - нелеп и скучен. Когда человек, приручив стрелу, поражает далекую птицу, мы видим в этом величие. Почему же не увидеть его, когда, приручив поезд, он попадает на дальнюю станцию? Хаос уныл, ибо в хаосе можно попасть и на Бейкер-стрит, и в Багдад. Но человек - волшебник, и волшебство его в том, что он скажет «Виктория» и приедет туда. Мне не нужны ваши стихи и рассказы, мне нужно расписание поездов! Мне не нужен Байрон, запечатлевший наши поражения, мне нужен Брэдшоу, запечатлевший наши победы! Где расписание Брэдшоу, спрашиваю я?
- Вам пора ехать? - насмешливо сказал Грегори.
- Да слушайте же! - страстно продолжал Сайм. - Всякий раз, когда поезд приходит к станции, я чувствую, что он прорвал засаду, победил в битве с хаосом. Вы брезгливо сетуете на то, что после Слоун-сквер непременно будет Виктория. О нет! Может случиться многое другое, и, доехав до нее, я чувствую, что едва ушел от гибели. Когда кондуктор кричит: «Виктория!», это не пустое слово. Для меня это крик герольда, возвещающего победу. Да это и впрямь виктория, победа адамовых сынов."
Но то растленная и уже почти исчезнувшая с карты мира Европа, стоит ли о ней продолжать? Не лучше ли обратить взоры свои к Российской Федерации, победоносно шествующей своим особым путём в межгалактическом пространстве; уж здесь-то машин на улицах не жгут...
По вполне очевидной причине: они знают, что это будут их машины. Потом. Они приехали сюда подниматься из некогда оставленных русскими "под ключ" и прогаженных вусмерть государств. Отбирать вашу работу. Учить своих детей за ваш счёт. Занимать ваше место в очереди к врачу.
В РФ социальный лифт работает только и исключительно для кишлачных. Они не идиоты его ломать, бегая по улицам с оружием пролетариата... то есть идиоты, но не в этом смысле. Под настроение кого-нибудь изнасиловать или убить - без проблем, частное дело. Поймают, не поймают - ещё неведомо. А в открытую выходить на площади и вызывать системную реакцию государства, которое их холит, лелеет и назначило своими будущими гражданами - увольте.
Так что никаких аллахакбаров - зачем, если им всё отдают и так? Молодые шведонегры вырастут и станут старыми шведонеграми, и будут, моя сортиры, рассказывать, как они один раз знатно побузили. Молодые среднеазиаты станут старыми среднеазиатами и будут, сидя в ваших квартирах, рассказывать, как постепенно иваны и петры "сами собой" сменялись равшанами и джамшутами. Шаг за шагом.
"Просто одна большая трагедия рассыплется на множество трагедий индивидуальных", меньше и незаметнее той, что, например, произошла в селе Московщина.
Потом они прогадят и это государство, но нас - смотреть на это - здесь уже не будет.
"Сам процесс" однозначно определяет лояльность иммигрантов в описанном выше смысле и 99% голосов очередному преемнику-благодетелю. Какие уж тут поджоги машин и раскачивание лодки.
Так что лучше бы жгли. Они и будут жечь, но только тогда, когда потеряют надежду выжить нас из нашего дома.
И это станет хорошим знаком. Знаком нашего выздоровления и знамением нашего долголетия.
Национал-оптимисты, страхуйте ваш автотранспорт.
Блин, забыл содрать с какой-нибудь страховой конторы бабла за рекламу. Русский простодыра, их бин.
Ладно, спасибо за внимание.
А кроме того, я считаю, что Аракчеев должен быть свободен.
...тем более, что мне лично это не грозит.
"Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые" - и никогда не будет недостатка в тех, кто станет угадывать "минуты роковые" в чём ни попадя. Всякий хочет почувствовать себя блаженным в преддверии столкновения с небесной осью. "Ненаказуемо".
Вот по Стекольне Свейской прокатывается несерьёзный по средневековым меркам городской бунт - и пошла писать губерния. Шпенглер, социалисты, толерантность, мульти этот самый, как его... мол, была Европа, да вся вышла.
Родные мои. Оглянитесь. Посмотрите на своих предков.
Большинство моих уважаемых читателей, смею утверждать, предками в третьем-четвёртом-пятом поколении имеют крестьян. Намного меньшая часть - мещан. Ещё меньшая - представителей образованных слоёв тогдашнего общества. Если я вам сейчас предложу расставить занятия и образ жизни ваших предков в порядке предпочтения, то - уверен совершенно - предпочтения будут обратно пропорциональны количеству поколений, вас от предков отделяющих.
Рабочий барак лучше, чем топлёная "по-чёрному" деревенская изба. Комната в коммуналке лучше рабочего барака. Хрущёвка лучше комнаты в коммуналке. Стоять у станка лучше, чем драть землю деревянной сохой и копаться в навозе - которого, кстати, всегда не хватает. Сидеть за конторским столом - лучше, чем стоять у станка. И так далее.
Проще говоря, подавляющее большинство моих читателей, как и я сам - итог того, как наши семьи поднимались. Оставим в стороне политику: "по сравнению с 1913-м годом" большинство из нас живёт лучше, чем предки в этом самом 1913-м. Благодаря политике партии или невзирая на таковую - неважно.
Далее тавтология. Условием "поднятия семьи" является фактическая лояльность существующему строю, режиму и проч.. А лояльность - это когда жизненные планы строятся и исполняются при граничном условии признания незыблемости строя, режима и проч.. Что бы там на кухнях ни бурчалось в процессе.
Это не закон со 100% мерой, это "однако тенденция" - и лояльные советские граждане, пережившие конец ХХ в., под этим "не закон" подпишутся. Тем не менее, лояльность и жизненный успех в "нормальной, цивилизованной стране" - нечто, близкое к тождеству.
Теперь давайте посмотрим на эту вашу Швецию. "Нормальную, цивилизованную страну". И представим себе, что по какой-то причине этой "нормальной, цивилизованной стране" лояльность гостей из мезолита не нужна. Ну вот не согласна страна за неё платить. Вы, гости, нам в Швеции нужны, сортиры мыть некому, а то, что вы халяльное жрёте и кричите "алалалах-шмалалах", это ваши проблемы. Нам плевать.
Погромы, говорите вы? Аж пять с половиной дней? Без убитых? Какой ужас. Государство думает годами и десятилетиями, вестимо.
И дело будет так. Точнее, оно и было так, и сейчас оно так, но для простоты изложения пусть "будет".
Даты погромов, их локализация, районы с наибольшей активностью, список проявивших себя персонажей с пополняющимся списком связей - или уже в соответствующих базах данных, или скоро там окажутся.
После чего на протяжении десятилетий любые поползновения выходцев из этих районов получить сколько-нибудь важную для общества работу, поступить куда-то, где действительно чему-то учат... "находились ли Вы на оккупированной территории?" Даже спрашивать не будут, пробьют двумя клавишами за три секунды.
Как это там у Пелевина? "Лондонские панки - личинки страховых агентов"? Так вот, стокгольмские погромщики - личинки мусорщиков. Детритофагов и редуцентов. Чтобы не сказать сильнее.
Будут ли исключения? А как же!
Одному из сотни иммигрантских детёнышей, что-то понимающему о "поднятии", подходящему по фактуре и желающему учиться, предложат подписать бумажку, - вовсе не обязательно местные службы предложат - после чего пустят учиться и назначат самобытным иммигрантским интеллектуалом.
Другому из сотни предложат подписать бумажку, после чего тоже пустят учиться и назначат духовным иммигрантским авторитетом. Потом их, учёных, выпустят в телевизор, и там они схлестнутся в бескомпромиссной дискуссии о духовных ценностях, ассимилянтности и толерации.
В перерывах между дискуссиями основной работой самобытного интеллектуала станет охрана своего хлебного места, то есть слежка, чтобы ни одна иммигрантская сволочь не вздумала публично рефлексировать свою детритофагию без одобрения куратора.
Основной работой духовного авторитета будет та же самая охрана, то есть передача куратору списков обратившихся к нему недовольных, с пометками, кого можно отправить куда-нибудь в Сирию.
И тот, и другой станут работать не за страх, а за совесть, с огоньком, переплясом и художественными публичными оправданиями.
А все остальные будут убирать мусор и жрать помои. Без возможности подняться, отрезанные от социального лифта. Год за годом, десятилетие за десятилетием. Всю жизнь. Дёшево.
Профит.
Впрочем, иногда нужные фирмы занесут кому надо на предвыборную кампанию, духовному авторитету позвонят из соответствующего офиса, и "сотни молодых иммигрантов" начнут кидаться камнями, жечь автомобили, топтать газоны - короче, создавать всё новые и новые правительственные заказы, а равно и поводы для рассуждений, что Европа опять всё.
Тоже профит. Только местных "скинхедов" успеть вовремя закрыть и заткнуть им хайло Гитлером-Гитлером-Гитлером. Холокост - он, знаете ли, не роскошь, а средство экскоммуникации.
Стоит ли говорить о том, что первыми жертвами правительственных заказов станут сами иммигранты из тех, которые хоть чуть-чуть по-честному поднялись - скажем, открыли лавочку на краю гетто, куда заходят и свои, и местные? Именно им и устроят аллахакбар по полной: сперва сородичи с полным осознанием своей морально-нравственной правоты, а потом местная полиция, которая даже в отсутствие негласных указаний иммигрантские разборки всегда расследует в лучшем случае во вторую очередь.
Я, конечно, утрирую, не опускаясь до деталей, однако эта картинка - по крайней мере для меня - выглядит несколько более убедительной, нежели очередной апокаляпсус. Машинка не разваливается, исгнив - машинка работает как часы.
"- Это вы не чувствуете поэзии, - сказал Сайм. - Если клерки и впрямь обрадуются этому, они прозаичны, как ваши стихи. Необычно и ценно попасть в цель; промах - нелеп и скучен. Когда человек, приручив стрелу, поражает далекую птицу, мы видим в этом величие. Почему же не увидеть его, когда, приручив поезд, он попадает на дальнюю станцию? Хаос уныл, ибо в хаосе можно попасть и на Бейкер-стрит, и в Багдад. Но человек - волшебник, и волшебство его в том, что он скажет «Виктория» и приедет туда. Мне не нужны ваши стихи и рассказы, мне нужно расписание поездов! Мне не нужен Байрон, запечатлевший наши поражения, мне нужен Брэдшоу, запечатлевший наши победы! Где расписание Брэдшоу, спрашиваю я?
- Вам пора ехать? - насмешливо сказал Грегори.
- Да слушайте же! - страстно продолжал Сайм. - Всякий раз, когда поезд приходит к станции, я чувствую, что он прорвал засаду, победил в битве с хаосом. Вы брезгливо сетуете на то, что после Слоун-сквер непременно будет Виктория. О нет! Может случиться многое другое, и, доехав до нее, я чувствую, что едва ушел от гибели. Когда кондуктор кричит: «Виктория!», это не пустое слово. Для меня это крик герольда, возвещающего победу. Да это и впрямь виктория, победа адамовых сынов."
Но то растленная и уже почти исчезнувшая с карты мира Европа, стоит ли о ней продолжать? Не лучше ли обратить взоры свои к Российской Федерации, победоносно шествующей своим особым путём в межгалактическом пространстве; уж здесь-то машин на улицах не жгут...
По вполне очевидной причине: они знают, что это будут их машины. Потом. Они приехали сюда подниматься из некогда оставленных русскими "под ключ" и прогаженных вусмерть государств. Отбирать вашу работу. Учить своих детей за ваш счёт. Занимать ваше место в очереди к врачу.
В РФ социальный лифт работает только и исключительно для кишлачных. Они не идиоты его ломать, бегая по улицам с оружием пролетариата... то есть идиоты, но не в этом смысле. Под настроение кого-нибудь изнасиловать или убить - без проблем, частное дело. Поймают, не поймают - ещё неведомо. А в открытую выходить на площади и вызывать системную реакцию государства, которое их холит, лелеет и назначило своими будущими гражданами - увольте.
Так что никаких аллахакбаров - зачем, если им всё отдают и так? Молодые шведонегры вырастут и станут старыми шведонеграми, и будут, моя сортиры, рассказывать, как они один раз знатно побузили. Молодые среднеазиаты станут старыми среднеазиатами и будут, сидя в ваших квартирах, рассказывать, как постепенно иваны и петры "сами собой" сменялись равшанами и джамшутами. Шаг за шагом.
"Просто одна большая трагедия рассыплется на множество трагедий индивидуальных", меньше и незаметнее той, что, например, произошла в селе Московщина.
Потом они прогадят и это государство, но нас - смотреть на это - здесь уже не будет.
"Сам процесс" однозначно определяет лояльность иммигрантов в описанном выше смысле и 99% голосов очередному преемнику-благодетелю. Какие уж тут поджоги машин и раскачивание лодки.
Так что лучше бы жгли. Они и будут жечь, но только тогда, когда потеряют надежду выжить нас из нашего дома.
И это станет хорошим знаком. Знаком нашего выздоровления и знамением нашего долголетия.
Национал-оптимисты, страхуйте ваш автотранспорт.
Блин, забыл содрать с какой-нибудь страховой конторы бабла за рекламу. Русский простодыра, их бин.
Ладно, спасибо за внимание.
А кроме того, я считаю, что Аракчеев должен быть свободен.