Хорошая плохая память
Это первая часть из цикла статей о проявлениях типов у людей с расстройствами аутического спектра.
Я дочитал книгу горячо любимого мной невролога Оливера Сакса, автора известного сборника рассказов "Человек, который принял жену за шляпу", наследника традиций "описательного эпикриза" Александра Романовича Лурии. Всегда с удовольствием читаю Сакса, так как он не только дотошно описывает своих пациентов, но и не углубляется в медицинские подробности, концентрируясь вместо этого по больше части на переживаниях героев своих рассказов, что в свою очередь позволяет мне делать собственные выводы об их психике.
Книга, о которой я говорю - это "Антрополог на Марсе", тоже сборник рассказов, но на этот раз он уделил большое внимание пациентам с расстройствами личности (хотя история про Бестелесную Кристи из "Человека" в свое время меня поразила), а мне в связи с этим стало интересно, как проявляется и проявляется ли вообще тип у людей с расстройствами аутического спектра. Оливер Сакс рассмотрел в "Антрапологе" два вида аутических расстройств: савантизм и синдром Аспергера. О них и поговорим.
Аутизм.
Цитата (здесь и далее курсивом выделены цитаты из книги "Антрополог на Марсе"):
"Симптомы этого психического расстройства были описаны почти одновременно в сороковые годы XVIII века Лео Каннером в Балтиморе и Гансом Аспергером в Вене. Оба, независимо друг от друга, назвали это расстройство аутизмом. Суждения Каннера и Асперегера во многом совпали. Оба отметили одним из главных симптомов этого психического расстройства крайнюю форму психического отчуждения, выражающуюся в уходе индивида от контактов с окружающей действительностью и погружении в мир собственных переживаний. Исходя из этого наблюдения, они и назвали это психическое расстройство аутизмом.[162]
По словам Каннера, это психологическое отчуждение понуждает ребенка отгораживаться от мира, причем изоляция эта распространяется на людей и не касается неодушевленных предметов. Другими симптомами аутизма Каннер считает склонность ребенка к стереотипным поступкам и ритуализации поведения, а также концентрацию мыслей вокруг нескольких значимых тем, исключающую заинтересованность всем остальным.
В одной из своих работ Аспергер продолжает симптоматику детского аутизма:
У детей, страдающих аутизмом, отсутствует контакт глаз при общении с окружающими, создается впечатление, что они смотрят на мир периферическим зрением. У них бедна мимика и невыразительны жесты. У них наблюдаются дефекты речи. Такие дети ведут себя исходя из собственных побуждений, не обращая внимания на требования создавшейся обстановки.
Добавим, что все эти дефицитарные симптомы парадоксальным образом сочетаются с необычно хорошим моторным развитием, удивительной памятью, высокими достижениями в развитии некоторых специальных интересов. Правда, природная одаренность наблюдается примерно у всего лишь десяти процентов детей, страдающих аутизмом, и еще реже у умственно отсталых детей."
Таким образом аутизм определяется уходом индивида от социальных контактов, которые собственно являются одним из основных предметов изучения соционики, бедность социальной жизни, отсутствие эмпатии.
Саванты.
Синдром саванта, иногда сокращённо называемый савантизм (от фр. savant - «учёный») - редкое состояние, при котором лица с отклонением в развитии (в том числе аутистического спектра) имеют «Остров гениальности» - выдающиеся способности в одной или нескольких областях знаний, контрастирующие с общей ограниченностью личности.
Первым савантом, которого мы рассмотрим, является знаменитый Стивен Уилтшир.
"Стивен был вторым ребенком в семье рабочего. В отличие от своей сестры Аннетт, которая была старше его на два года, Стивен, появившись на свет, медленно физически развивался: стал поздно сидеть, стоять и ходить. Когда Стивену исполнилось три, обнаружились и другие дефекты в его развитии. Он сторонился других детей, при виде них плакал или забивался в какой-нибудь закуток. При общении с окружающими людьми и даже с родителями он не смотрел им в глаза, и, когда с ним разговаривали, часто казалось, что он не слышит, хотя слух у него был хороший (он неизменно боялся грома, даже дальних раскатов). Сам Стивен почти не говорил.
В тот год, когда Стивену исполнилось три, его отец, заядлый мотоциклист, разбился насмерть, не справившись с управлением. Потеряв отца, к которому он был наиболее привязан, Стивен еще больше ушел в себя, совершенно перестав говорить. Врачи определили, что он страдает детским аутизмом, и по их рекомендации Стивена отдали в Куинсмилл, специальную школу для недоразвитых детей, в которой он и стал учиться с четырех лет.
Лоррейн Коул, заведующая Куинсмиллом, по моей просьбе, написала мне, охарактеризовав Стивена следующим образом:
Поступив в нашу школу, Стивен почти не говорил. Вытянуть из него слово стоило великого труда. Окружавшие его люди, казалось, не имели для него никакого значения, за исключением редких случаев, когда Стивену было что-то безотлагательно нужно от них. Малейшие изменения в распорядке дня приводили его в расстройство, ибо он был склонен к стереотипному поведению. С другими детьми он не общался. Все свободное время Стивен проводил за столом и, вооружившись карандашом и бумагой, с увлечением рисовал. Любил он разглядывать и картины, висящие в классах и коридорах. Я не раз заставала его за этим занятием."
Выглядит как классическая картина аутизма, но позже выяснилось, что Стивен превосходно рисует (для ребенка своих лет) и более того, способен запечатлить требуемое изображение в мельчайших деталях и позже воспроизвести его в точности.
Говоря о савантах и проявлении их типов, необходимо иметь ввиду, что их феноменальная память и способность к воспроизведению сложных навыков без предварительного обучения не могут быть отнесены к проявлениям типа, а являются следствием каких-то неизвестных до сих пор изменений на физиологическом уровне. Но несмотря на то, что саванты, будучи аутистами по сути, избегают социальных контактов, мы все равно можем говорить о проявлении типа, так как определенная информация об окружающем мире, которую они получают вне зависимости от своих особенностей вызывает в них определенный отклик. Саванты, в связи с нарушением вербальных и абстрактных функций мозга воспринимают окружающий мир непосредственно, не трансформируя его в понятия-образы, как обычные люди.
Оливер Сакс пишет, что память одаренных аутичных людей характеризуется прежде всего прекрасным запоминанием частностей, деталей, подробностей, и потому важные существенные события, запечатленные в памяти, загромождаются многими несущественными, незначительными деталями. Для такой памяти (так называемой конкретно-ситуативной или эпизодической) характерны недвижная связь места и времени действия и недвижная связь сути и факта. Так что здесь нельзя соотнести память и черную логику.
Впрочем память Стивена иногда подводила:
"Когда мы вышли на улицу, Маргарет попросила Стивена еще раз взглянуть на здание, чтобы запомнить и позже нарисовать. Однако, когда, вернувшись в гостиницу, Стивен нарисовал здание Исторического музея, то, к моему удивлению, рисунок оказался неточным: Стивен увенчал здание шестью луковичными куполами.
Неужели ему изменила память? Озадаченный этой мыслью, я попросил Стивена нарисовать собор Василия Блаженного. Рисунок был готов через пять минут и отличался точностью исполнения. В тот же день Стивен по собственному почину нарисовал Центральный торговый зал ГУМа, в который мы заходили. И этот рисунок был точен, и даже с подписью - ГУМ. Выходило, у Стивена с памятью все в порядке - он даже запомнил написание русских букв. Но тогда почему же нарисованное Стивеном здание Исторического музея не соответствовало действительности? Сам Стивен на это вразумительного ответа не дал. Маргарет высказала предположение, что Стивен плохо всмотрелся в здание, ибо его внимание могло быть отвлечено стоявшими рядом со зданием московскими полицейскими. Я рассудил по-другому: Стивен просто хотел придать заданию большую привлекательность."
Я же в свою очередь считаю, что в силу своего типа, восприятие Стивена было категорично-образным, он запоминал общий вид, а присущая рисункам деталировка была следствием обостренной памяти, вследствие физиологических изменений.
Об этом также косвенно свидетельствует следующий эпизод:
"В музее Маргарет обратилась к Стивену с просьбой хорошенько рассмотреть картину Матисса «Танец», чтобы запомнить и позже нарисовать. Стивен смотрел на картину без особого интереса в течение полуминуты. Позже, по возвращении в Лондон, Стивен воспроизвел эту картину по памяти. Он справился с заданием без труда, исполнив работу на очень хорошем уровне. Но только позднее (и опять с помощью мистера Уильямсона) выявился любопытный огрех. Рисунок, сделанный Стивеном, сочетал композицию картины ленинградского Эрмитажа с красками варианта той же картины, выставленного в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Оказалось, что Аннетт, сестра Стивена, годом раньше дала ему открытку с изображением американского варианта картины, и он, конечно, ее запомнил."
Таким образом видно, что он запомнил детали обеих картин, но соединил их в голове, потому, что они относились к одной категори.
Я думаю, что Стивен Уилтшир относится к ЛСИ, Максиму, что объясняет то, что его сложно было отвлечь от работы (хотя нельзя утверждать о причинах этого достоверно) или то, что он продолжал рисовать, во время поездки в поезде, когда доктор Сакс не мог нормально писать: сочетание рациональности (закончить рисунок) и приспосабливаемости к неудобству.
Следующие два эпизода косвенно свидетельствуют о восприятии Стивеном белой интуиции и получения от этого процесса удовольствия:
"В тот же день Стивену удалось особенно отличиться. Во второй половине дня мы отправились на машине к каньону де Шелли. Приехав к ущелью, мы познакомили Стивена с повстречавшимся нам индейцем-навахо, тоже художником, как раз собиравшимся рисовать. Индеец пригласил Стивена присоединиться к нему и привел в место, откуда открывался наилучший вид на каньон, - вид, позволявший, по его утверждению, слиться с таинствами ущелья, являвшегося священным местом индейцев. Рисуя, индеец стал рассказывать Стивену об истории и обычаях своего племени, но Стивен, похоже, его не слушал да и своему рисованию, казалось, не уделял пристального внимания, ибо почти беспрерывно крутил головой, что-то нашептывая. И все-таки, как ни странно, ему каким-то неведомым образом удалось придать своему рисунку таинственность, магическую окраску (что признал и индеец), хотя Стивен, по моему разумению, был лишен всяких идолопоклоннических эмоций и просто рисовал то, что видел."
Я ничего не понимаю в рисовании, но мне кажется, что для того, чтобы передать "таинственность" и "магическую окраску" нужно это хотя бы увидеть.
Описывая уроки музыки, которые Стивен брал у преподавателя (среди прочего у него есть и способность к музыке) Сакс замечает:
"Урок музыки, за которым я наблюдал, стал откровением для меня, и не потому, что я убедился в новой одаренности Стивена (случается, что человек, страдающий аутизмом, наделен разными дарованиями), а главным образом потому, что Стивен во время урока жил необычной для себя жизнью, проявляя эмоции, которых я не ожидал от него. Эта необычайность особенно проявилась во время пения. Когда Стивен пел, то казалось, он вовлекает в это занятие все свое тело со всем репертуаром движений, жестов и мимикой."
Но в то же время, ранее он описывал эмоции Стивена как локальные, что они кажутся простым поверхностным выражением ощущений от случившегося события, ощущениями, которые глубоко не затрагивали его.
Эти два противоречивых описания отлично подходят к Максиму, который будучи вовлечен в мыслительную активность воспринимает эмоции вскользь, при этом полностью погружаясь в них, когда речь идет о музыке, и о переживании музыки.
Таким образом, анализируя историю "Вундеркинды" из книги Оливера Сакса, можно придти к выводу, что нарушения, которые аутизм вызывает в высших когнитивных функция и в работе личности, мало затрагивает типические реакции психики, которые продолжают действовать реактивно. Нельзя судить достоверно на основе поверхностного анализа одного случая, но мне кажется эта история наглядно демонстрирует, что тип является одной из самых низовых структур психики человека, продолжающей функционировать при нарушениях более высоких структур.
Вторая часть
Я дочитал книгу горячо любимого мной невролога Оливера Сакса, автора известного сборника рассказов "Человек, который принял жену за шляпу", наследника традиций "описательного эпикриза" Александра Романовича Лурии. Всегда с удовольствием читаю Сакса, так как он не только дотошно описывает своих пациентов, но и не углубляется в медицинские подробности, концентрируясь вместо этого по больше части на переживаниях героев своих рассказов, что в свою очередь позволяет мне делать собственные выводы об их психике.
Книга, о которой я говорю - это "Антрополог на Марсе", тоже сборник рассказов, но на этот раз он уделил большое внимание пациентам с расстройствами личности (хотя история про Бестелесную Кристи из "Человека" в свое время меня поразила), а мне в связи с этим стало интересно, как проявляется и проявляется ли вообще тип у людей с расстройствами аутического спектра. Оливер Сакс рассмотрел в "Антрапологе" два вида аутических расстройств: савантизм и синдром Аспергера. О них и поговорим.
Аутизм.
Цитата (здесь и далее курсивом выделены цитаты из книги "Антрополог на Марсе"):
"Симптомы этого психического расстройства были описаны почти одновременно в сороковые годы XVIII века Лео Каннером в Балтиморе и Гансом Аспергером в Вене. Оба, независимо друг от друга, назвали это расстройство аутизмом. Суждения Каннера и Асперегера во многом совпали. Оба отметили одним из главных симптомов этого психического расстройства крайнюю форму психического отчуждения, выражающуюся в уходе индивида от контактов с окружающей действительностью и погружении в мир собственных переживаний. Исходя из этого наблюдения, они и назвали это психическое расстройство аутизмом.[162]
По словам Каннера, это психологическое отчуждение понуждает ребенка отгораживаться от мира, причем изоляция эта распространяется на людей и не касается неодушевленных предметов. Другими симптомами аутизма Каннер считает склонность ребенка к стереотипным поступкам и ритуализации поведения, а также концентрацию мыслей вокруг нескольких значимых тем, исключающую заинтересованность всем остальным.
В одной из своих работ Аспергер продолжает симптоматику детского аутизма:
У детей, страдающих аутизмом, отсутствует контакт глаз при общении с окружающими, создается впечатление, что они смотрят на мир периферическим зрением. У них бедна мимика и невыразительны жесты. У них наблюдаются дефекты речи. Такие дети ведут себя исходя из собственных побуждений, не обращая внимания на требования создавшейся обстановки.
Добавим, что все эти дефицитарные симптомы парадоксальным образом сочетаются с необычно хорошим моторным развитием, удивительной памятью, высокими достижениями в развитии некоторых специальных интересов. Правда, природная одаренность наблюдается примерно у всего лишь десяти процентов детей, страдающих аутизмом, и еще реже у умственно отсталых детей."
Таким образом аутизм определяется уходом индивида от социальных контактов, которые собственно являются одним из основных предметов изучения соционики, бедность социальной жизни, отсутствие эмпатии.
Саванты.
Синдром саванта, иногда сокращённо называемый савантизм (от фр. savant - «учёный») - редкое состояние, при котором лица с отклонением в развитии (в том числе аутистического спектра) имеют «Остров гениальности» - выдающиеся способности в одной или нескольких областях знаний, контрастирующие с общей ограниченностью личности.
Первым савантом, которого мы рассмотрим, является знаменитый Стивен Уилтшир.
"Стивен был вторым ребенком в семье рабочего. В отличие от своей сестры Аннетт, которая была старше его на два года, Стивен, появившись на свет, медленно физически развивался: стал поздно сидеть, стоять и ходить. Когда Стивену исполнилось три, обнаружились и другие дефекты в его развитии. Он сторонился других детей, при виде них плакал или забивался в какой-нибудь закуток. При общении с окружающими людьми и даже с родителями он не смотрел им в глаза, и, когда с ним разговаривали, часто казалось, что он не слышит, хотя слух у него был хороший (он неизменно боялся грома, даже дальних раскатов). Сам Стивен почти не говорил.
В тот год, когда Стивену исполнилось три, его отец, заядлый мотоциклист, разбился насмерть, не справившись с управлением. Потеряв отца, к которому он был наиболее привязан, Стивен еще больше ушел в себя, совершенно перестав говорить. Врачи определили, что он страдает детским аутизмом, и по их рекомендации Стивена отдали в Куинсмилл, специальную школу для недоразвитых детей, в которой он и стал учиться с четырех лет.
Лоррейн Коул, заведующая Куинсмиллом, по моей просьбе, написала мне, охарактеризовав Стивена следующим образом:
Поступив в нашу школу, Стивен почти не говорил. Вытянуть из него слово стоило великого труда. Окружавшие его люди, казалось, не имели для него никакого значения, за исключением редких случаев, когда Стивену было что-то безотлагательно нужно от них. Малейшие изменения в распорядке дня приводили его в расстройство, ибо он был склонен к стереотипному поведению. С другими детьми он не общался. Все свободное время Стивен проводил за столом и, вооружившись карандашом и бумагой, с увлечением рисовал. Любил он разглядывать и картины, висящие в классах и коридорах. Я не раз заставала его за этим занятием."
Выглядит как классическая картина аутизма, но позже выяснилось, что Стивен превосходно рисует (для ребенка своих лет) и более того, способен запечатлить требуемое изображение в мельчайших деталях и позже воспроизвести его в точности.
Говоря о савантах и проявлении их типов, необходимо иметь ввиду, что их феноменальная память и способность к воспроизведению сложных навыков без предварительного обучения не могут быть отнесены к проявлениям типа, а являются следствием каких-то неизвестных до сих пор изменений на физиологическом уровне. Но несмотря на то, что саванты, будучи аутистами по сути, избегают социальных контактов, мы все равно можем говорить о проявлении типа, так как определенная информация об окружающем мире, которую они получают вне зависимости от своих особенностей вызывает в них определенный отклик. Саванты, в связи с нарушением вербальных и абстрактных функций мозга воспринимают окружающий мир непосредственно, не трансформируя его в понятия-образы, как обычные люди.
Оливер Сакс пишет, что память одаренных аутичных людей характеризуется прежде всего прекрасным запоминанием частностей, деталей, подробностей, и потому важные существенные события, запечатленные в памяти, загромождаются многими несущественными, незначительными деталями. Для такой памяти (так называемой конкретно-ситуативной или эпизодической) характерны недвижная связь места и времени действия и недвижная связь сути и факта. Так что здесь нельзя соотнести память и черную логику.
Впрочем память Стивена иногда подводила:
"Когда мы вышли на улицу, Маргарет попросила Стивена еще раз взглянуть на здание, чтобы запомнить и позже нарисовать. Однако, когда, вернувшись в гостиницу, Стивен нарисовал здание Исторического музея, то, к моему удивлению, рисунок оказался неточным: Стивен увенчал здание шестью луковичными куполами.
Неужели ему изменила память? Озадаченный этой мыслью, я попросил Стивена нарисовать собор Василия Блаженного. Рисунок был готов через пять минут и отличался точностью исполнения. В тот же день Стивен по собственному почину нарисовал Центральный торговый зал ГУМа, в который мы заходили. И этот рисунок был точен, и даже с подписью - ГУМ. Выходило, у Стивена с памятью все в порядке - он даже запомнил написание русских букв. Но тогда почему же нарисованное Стивеном здание Исторического музея не соответствовало действительности? Сам Стивен на это вразумительного ответа не дал. Маргарет высказала предположение, что Стивен плохо всмотрелся в здание, ибо его внимание могло быть отвлечено стоявшими рядом со зданием московскими полицейскими. Я рассудил по-другому: Стивен просто хотел придать заданию большую привлекательность."
Я же в свою очередь считаю, что в силу своего типа, восприятие Стивена было категорично-образным, он запоминал общий вид, а присущая рисункам деталировка была следствием обостренной памяти, вследствие физиологических изменений.
Об этом также косвенно свидетельствует следующий эпизод:
"В музее Маргарет обратилась к Стивену с просьбой хорошенько рассмотреть картину Матисса «Танец», чтобы запомнить и позже нарисовать. Стивен смотрел на картину без особого интереса в течение полуминуты. Позже, по возвращении в Лондон, Стивен воспроизвел эту картину по памяти. Он справился с заданием без труда, исполнив работу на очень хорошем уровне. Но только позднее (и опять с помощью мистера Уильямсона) выявился любопытный огрех. Рисунок, сделанный Стивеном, сочетал композицию картины ленинградского Эрмитажа с красками варианта той же картины, выставленного в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Оказалось, что Аннетт, сестра Стивена, годом раньше дала ему открытку с изображением американского варианта картины, и он, конечно, ее запомнил."
Таким образом видно, что он запомнил детали обеих картин, но соединил их в голове, потому, что они относились к одной категори.
Я думаю, что Стивен Уилтшир относится к ЛСИ, Максиму, что объясняет то, что его сложно было отвлечь от работы (хотя нельзя утверждать о причинах этого достоверно) или то, что он продолжал рисовать, во время поездки в поезде, когда доктор Сакс не мог нормально писать: сочетание рациональности (закончить рисунок) и приспосабливаемости к неудобству.
Следующие два эпизода косвенно свидетельствуют о восприятии Стивеном белой интуиции и получения от этого процесса удовольствия:
"В тот же день Стивену удалось особенно отличиться. Во второй половине дня мы отправились на машине к каньону де Шелли. Приехав к ущелью, мы познакомили Стивена с повстречавшимся нам индейцем-навахо, тоже художником, как раз собиравшимся рисовать. Индеец пригласил Стивена присоединиться к нему и привел в место, откуда открывался наилучший вид на каньон, - вид, позволявший, по его утверждению, слиться с таинствами ущелья, являвшегося священным местом индейцев. Рисуя, индеец стал рассказывать Стивену об истории и обычаях своего племени, но Стивен, похоже, его не слушал да и своему рисованию, казалось, не уделял пристального внимания, ибо почти беспрерывно крутил головой, что-то нашептывая. И все-таки, как ни странно, ему каким-то неведомым образом удалось придать своему рисунку таинственность, магическую окраску (что признал и индеец), хотя Стивен, по моему разумению, был лишен всяких идолопоклоннических эмоций и просто рисовал то, что видел."
Я ничего не понимаю в рисовании, но мне кажется, что для того, чтобы передать "таинственность" и "магическую окраску" нужно это хотя бы увидеть.
Описывая уроки музыки, которые Стивен брал у преподавателя (среди прочего у него есть и способность к музыке) Сакс замечает:
"Урок музыки, за которым я наблюдал, стал откровением для меня, и не потому, что я убедился в новой одаренности Стивена (случается, что человек, страдающий аутизмом, наделен разными дарованиями), а главным образом потому, что Стивен во время урока жил необычной для себя жизнью, проявляя эмоции, которых я не ожидал от него. Эта необычайность особенно проявилась во время пения. Когда Стивен пел, то казалось, он вовлекает в это занятие все свое тело со всем репертуаром движений, жестов и мимикой."
Но в то же время, ранее он описывал эмоции Стивена как локальные, что они кажутся простым поверхностным выражением ощущений от случившегося события, ощущениями, которые глубоко не затрагивали его.
Эти два противоречивых описания отлично подходят к Максиму, который будучи вовлечен в мыслительную активность воспринимает эмоции вскользь, при этом полностью погружаясь в них, когда речь идет о музыке, и о переживании музыки.
Таким образом, анализируя историю "Вундеркинды" из книги Оливера Сакса, можно придти к выводу, что нарушения, которые аутизм вызывает в высших когнитивных функция и в работе личности, мало затрагивает типические реакции психики, которые продолжают действовать реактивно. Нельзя судить достоверно на основе поверхностного анализа одного случая, но мне кажется эта история наглядно демонстрирует, что тип является одной из самых низовых структур психики человека, продолжающей функционировать при нарушениях более высоких структур.
Вторая часть