Легенды Горного Алтая
После 14-часового переезда из Барнаула наш микроавтобус оказался в небольшом алтайском селе Тюнгур, где находится уютная турбаза «Высотник».От нее начинаются многие маршруты, ведущие к подножию высочайшей горы Алтая - Белухи. Я и мой друг Сергей Крылов приехали, чтобы увидеть Белуху (4506 м) и Аккемский ледник, сползающий с ее северных склонов.
С Белухой связана одна легенда. В начале ХХ века алтайцы ждали прихода своего Спасителя - Ойрот-хана. Предвестником этого события должно было стать разрушение одной из двух вершин Белухи. Весной 1904 г. 12-летняя девочка Чугул пасла овец в урочище Теренг и встретила всадника в белом одеянии. Весть о Белом всаднике быстро разнеслась по кочевьям. Гонцы приглашали всех собраться в долине Теренг, у подножия горы Кырлык, для поклонения Белому Бурхану. Так на Алтае возникла новая религия - Белая вера.
Мне было интересно узнать, действительно ли изменились очертания Белухи в начале века. Случайно в руки попала книжка Самуэля Тюрнера, который в апреле 1904 г. попытался взойти на Белуху со стороны Аккемского озера. Перед восхождением Тюрнер ходил по Аккемскому леднику и заметил, что вся его поверхность покрыта молодыми глыбами (их острые грани не были затуплены эрозией). По оценкам Тюрнера, общий вес глыб составлял примерно полмиллиона тонн. Автор в своей книге привёл много фотографий. Возможно, Белуха изменилась после 11-балльного Кузнецкого землетрясения, которое произошло 19 июня 1898 г.
Мы с Сергеем решили пройти маршрутом Тюрнера к Аккемскому леднику и посмотреть на каменные глыбы. Наняли в Тюнгуре проводника с тремя лошадьми, и к нашей компании присоединился местный охотник Митя Лошаков.
Грунтовая дорога через 1,5 км привела наш небольшой караван в посёлок Кучерла. Здесь живут родители Митиной жены, и поэтому первая остановка состоялась именно здесь. Мы не смогли воздержаться от тяжкого греха чревоугодия и с удовольствием поддались искушению. Экзотический толкан (ячменная мука, залитая чаем и заправленная свежей сметаной) - невероятно простое, но обладающее живым алтайским колоритом блюдо - позволил полностью утолить разыгравшийся аппетит. Пока мы ели, нам рассказали, что в селе живут алтайцы из рода кергил, майман и кёбёк. Род по-алтайски называется «сеок», то есть кость. У южных алтайцев насчитывается около 30 сеоков. Люди, принадлежащие к одному роду, считаются родственниками, и их называют «единоутробными». Каждый сеок имеет своего родового хранителя. Это может быть гора, дерево или животное. Родовым деревом у рода майман является берёза, а особо почитаемым животным - косуля; у рода кёбёк - можжевельник и волк.
После трапезы переправляемся через реку и углубляемся в смешанный лес. Погода явно благоприятствует нам: солнышко светит, птички щебечут, и комаров нет - красота! Я еду замыкающим и пытаюсь что-нибудь заснять фотоаппаратом. Впечатления сменяются так же быстро, как окружающие пейзажи. Пройдя через урочище Аласкыр (в переводе - «пегий жеребец»), мы выходим к одноимённому ручью, от которого начинается подъём на перевал Кузуяк.
Вдоль тропы встречаем много интересных растений. Например, фиолетово-лиловый цветок, похожий на чертополох, достигающий в высоту 1,5 м. Это маралий корень. Ранней весной маралы отыскивают в земле его корни, выбивают их копытами и жадно поедают. Туристы используют жидкий экстракт маральего корня как средство от усталости.
Грунтовая дорога приводит нас на некатегорийный перевал Кузуяк (1513 м). Название происходит от сочетания слов «куш» (птица) и «айак» (нога). На седловине - кедр с многочисленными лентами. По алтайскому поверью, люди после смерти становятся духами той местности, где они умирают. Ленты на деревьях вяжутся в знак уважения к Хозяину перевала. Деревья, с которых свисают ленты (ялами), раньше назывались деревьями шамана. Считается, что именно на них и живут духи. Раньше вместо ленточек на деревья подвязывали конский волос. Мы тоже, встав лицом к солнцу, повесили свои ленты.
Спуск всегда беспокойнее, чем подъём. Лошади это чувствуют: они начинают нервничать, пытаются обогнать друг друга, и их приходится сдерживать. При выполаживании склона кони становятся спокойней, и наш взор снова привлекают невиданные растения. На краю тропы встречается мощный, диаметром около метра, шаровидный куст. Его украшают крупные, величиною с большую розу, светло-красные цветы. Это дикий пион или марьин корень. Раньше на Алтае корень этого растения употребляли в пищу северные алтайцы-шорцы: весной собирали, вываривали, чтобы уничтожить яд, затем высушивали, растирали в муку, смешивали с ячменной мукой и делали лепёшки. Из листьев дикого пиона можно приготовить снотворное.
На ходу срываем ягоды жимолости. Совершенно неожиданно мою ногу пронзает сильная боль - это меня задела коноплёвая крапива. Было время, когда старообрядцы лечили простуду оригинальным методом: вечером хлестали больного этой крапивой, и к утру хворь проходила. Незаметно для себя спускаемся на речную террасу реки Аккем. Переправившись по мосту на другой берег, попадаем на большой луг и проходим мимо пары журавлей-красавок, которых алтайцы называют «турна». Их грациозность побуждает меня достать камеру. Но мои неосторожные движения спугивают птиц.
Решаем остановиться на ночёвку в устье ручья Ороктой, хотя и провели сегодня в седле всего 4 часа: ни я, ни Сергей до этого не путешествовали верхом, и наши зады нуждаются в отдыхе.
После обеда пошли прогуляться вниз по Аккему. Но буквально через десять шагов были остановлены зарослями дикой клубники. Насытившись, вышли на большое поле, заросшее всевозможными цветами. Заброшенная сельхозтехника указывала, что когда-то здесь что-то выращивали. Над полем висел тяжёлый запах разнотравья. Повсюду прыгали тысячи кузнечиков. Сергей углядел довольно редкую бабочку - чернушку Киндермана. Но с фотографией опять ничего не получилось. Погода стояла хорошая, и с разговорами мы вышли к устью Аккема. На берегу - одинокий зимний домик, одна половина его разрушена, а другая закрыта на замок. Это всё, что осталось от посёлка Аккем, разорённого в 50-е годы. До войны здесь жил известный сказитель из рода сагал Салдабай Савдин.
Прогуляв до вечера и отсняв пару плёнок, мы вернулись в лагерь. За ужином Митя рассказал о своём соотечественнике Александре Кайгородове, который в годы гражданской войны попытался установить в долине Уймона народную власть, но смог продержаться только 4 года. Осенью 1921 г. в устье Аккема находилась одна из партизанских баз Кайгородова.
На следующий день мы поднялись рано и, оперативно разложив пожитки по седельным сумкам, выдвинулись в ущелье Ороктой. Название его образовано от словосочетания «орыкту-ой», означающее «тропа диких животных, идущая по долине». По этой тропе 2500 лет назад скифы гоняли свой скот на летние стоянки. В 1995 г. российско-бельгийская экспедиция обнаружила пазарыкское захоронение в истоках ручья Кызыл (левого притока реки Коир). По ороктойской тропе и сейчас алтайцы перегоняют свой скот на летние пастбища.
Тропа приводит нас на большую, заросшую крапивой и коноплёй, поляну. На её краю стоит аланчик. Это традиционное жилище алтайских пастухов в виде конического шалаша, покрытое корой лиственницы. Внутри жилища находится обложенный камнями очаг. Над ним дымовое отверстие - тюнюк, через которое проникает свет. Митя говорит, что, по шаманским представлениям, тюнюк является проходом в Верхний мир, где живёт божество Ульгень, а очаг - в Нижний, к божеству Эрлик. Изнутри аланчик украшают рисунки местных пастухов. Здесь изображены горный козёл, снежный барс, марал, волк, верблюд и орёл.
Продолжаем наш путь. Проезжая под кедрами, дотрагиваюсь до влажных мохнатых бледно-зелёных нитей уснеи длиннейшей, свисающих с нижних веток. Длина этого лишайника достигает 1 м! За гигантские размеры уснею иногда называют «бородой ветхозаветного Мафусаила». Выходим из леса и поднимаемся на широкую седловину. Здесь сходятся Борондинский и Ороктойский хребты. Высота 2200 м. Отсюда открывается вид на ущелье Ороктой. Вдали поднимается массив Белухи, хорошо заметны снежные пики Ак-Оюк и Короны Алтая.
На широкой седловине, покрытой альпийскими лугами, встречаем отару. Нам удаётся купить овцу (в 2002 г. она стоила 1000 р.). Пока её разделывают, узнаём, что в последние годы значительно возросло количество хищников: после перестройки нет денег на их отстрел. Подвязав тушу к седлу, продолжаем петлять по альпийским лугам на высоте 2200 м. Выезжаем к истоку ручья Тухман, где и ставим палатки. Митя предложил приготовить кирзым. Для этого у овцы вырезали вместе со шкурой и шерстью грудину размером 40 на 40 см, насадили её на 2 деревянные палочки и зажарили на углях. В конце процесса опалённая шкура очищается, и мясо подаётся на пробу.