Придурки на дерматологии
А побалую-ка я себя и друзей, воспоминаниями о дерматовенерологии.
На третьем курсе института у студентов начались циклы. И это не то, о чем подумало большинство. Углубленное погружение в предмет, на протяжении одной или двух недель. Одной из первых, в таком ключе, была дерматология. Занятия проходили в старом, царской постройке, особняке из красного кирпича, на улице Розы Люксембург.
Преподавал предмет неординарный человек, по фамилии Бочкарев. Был он мал ростом, лысоват имел роскошные усы и длинные руки с узкими кистями. Кисти оканчивалась тонкими, подвижными пальцами. Мы звали его за глаза, «Пишичитай», как героя одной старой детской книжки.
Бочкарев был фанат своего дела. Этим фанатизмом он приводил неопытных и брезгливых студентов в ужас. Предмет он любил и считал, что каждый врач должен освоить нелегкое дело диагностики и лечения кожных заболеваний. Поэтому старался изо всех сил.
Бочкарев считал, что невозможно квалифицированно рассуждать о кожных процессах, если не знаешь как они выглядят, а главное как они на ощупь. Поэтому любое занятие превращалось в нелегкое испытание для нежных девушек и брезгливых юношей.
-Потрогайте, потрогайте. Бочкарев брал несчастного за руку и предлагал потрогать удивительную упругость и теплоту фурункула, сальную мягкость жирной себореи и грубую неровность псориатической бляшки.
Будущий врач морщился, глотал рвотые позывы и щупал, щупал. Что бы тактильные ощущения были сильнее, Пишичитай брал руку несчастного в свою и прижимал к очагу болезни, в особо смачных местах.
Сперва это было ужасно, потом терпимо. А затем мы совершенно освоились и бойко щупали, на курации, больных. Принюхались, притерлись.
Городской кожно-венерологический диспансер был веселым заведением. Темные коридоры, выкрашенные зеленой краской, мутные лампочки и шаркающие по выщербленному паркету сирые, страждущие и убогие.
Студенты шарахались от каждого второго пациента видя в нем потенциального сифилитика или чесоточника. И то правда, народ в диспансере был колоритный. Опухшие мужичики и не менее опухшие женщины, несчастные подростки с развороченными угрями физиономиями и благообразные старушки с псориазом.
Занимались мы в личном кабинете Бочкарева. Это была вытянутая комната, напоминающая вагонное купе. В дальнем углу была раковина из которой нестерпимо воняло, однако все стремились именно туда. Это было самое дальнее место кабинета и шанс быть вызванным для пальпации очередного чирья был невысок.
Однажды, мы как обычно расселись по местам и приготовились к очередному занятию. Тема была пустяковая и никто не ждал подвоха.
Неожиданно в кабинет зашел здоровый, татуированный мужчина. Он смутился и встал у преподавательского стола, неловко переступая ногами в стоптанных больничных тапочках. Следом за ним влетел Бочкарев. Он был непривычно активен и довольно потирал ладошки.
-Давайте, давайте не стесняйтесь-обратился он к мужчине.
Тот страдальчески посмотрел на студенческую аудиторию, расстегнул ремень и снял штаны вместе с трусами, вывалив на всеобщее обозрение синеватого цвета член.
Девушки охнули, мальчики хмыкнули. В аудитории началось нездоровое шевеление.
-Мандавошек глядеть будем, послышался чей-то тихий шепот. Ах, как он ошибался.
Бочкарев сиял и суетился. -Коллеги, хотя наше занятие по сифилису еще нескоро, но я хотел вам продемонстрировать изумительно прекрасный, классический шанкр. -Боюсь, что мы пропустим такое великолепное зрелище, если будем ждать до начала темы.
И в ту же секунду он подскочил к ближайшему студенту и схватив его за руку затараторил -пожалуйста пощупайте, оцените как выглядит твердый шанкр в классическом виде. Оцените его.
Невезучим студентом был Саша, мой партнер по колхозным приключениям. Он скорчил страдальческую рожу и кончиками пальцев щупал. А Бочкарев припрыгивал рядом и что-то восхищенно бормотал. Мужик покраснел и не знал куда повернуть голову от смущения. На задних рядах откровенно ржали.
Тем временем Бочкарев отпустил Сашу и вцепился в старосту параллельной группы. Процедура повторилась. Народ бурно веселился. Такого занимательного занятия еще не было.
День закончился и народ потянулся в общежития. Правда говорят, что слухи летят быстрее ветра. С Сашей никто не хотел здороваться за руку. В комнате, кто-то положил раскрытую, на странице с симптомами сифилиса, монографию по дерматовенерологии.
Но добил Сашу следующий день. Утром, когда студент зевая готовится к занятиям, из туалета послышался вой. В дверях комнаты появился Саша с огромным прыщом на лице.
-Шанкр, обреченно вздохнули в комнате.
На третьем курсе института у студентов начались циклы. И это не то, о чем подумало большинство. Углубленное погружение в предмет, на протяжении одной или двух недель. Одной из первых, в таком ключе, была дерматология. Занятия проходили в старом, царской постройке, особняке из красного кирпича, на улице Розы Люксембург.
Преподавал предмет неординарный человек, по фамилии Бочкарев. Был он мал ростом, лысоват имел роскошные усы и длинные руки с узкими кистями. Кисти оканчивалась тонкими, подвижными пальцами. Мы звали его за глаза, «Пишичитай», как героя одной старой детской книжки.
Бочкарев был фанат своего дела. Этим фанатизмом он приводил неопытных и брезгливых студентов в ужас. Предмет он любил и считал, что каждый врач должен освоить нелегкое дело диагностики и лечения кожных заболеваний. Поэтому старался изо всех сил.
Бочкарев считал, что невозможно квалифицированно рассуждать о кожных процессах, если не знаешь как они выглядят, а главное как они на ощупь. Поэтому любое занятие превращалось в нелегкое испытание для нежных девушек и брезгливых юношей.
-Потрогайте, потрогайте. Бочкарев брал несчастного за руку и предлагал потрогать удивительную упругость и теплоту фурункула, сальную мягкость жирной себореи и грубую неровность псориатической бляшки.
Будущий врач морщился, глотал рвотые позывы и щупал, щупал. Что бы тактильные ощущения были сильнее, Пишичитай брал руку несчастного в свою и прижимал к очагу болезни, в особо смачных местах.
Сперва это было ужасно, потом терпимо. А затем мы совершенно освоились и бойко щупали, на курации, больных. Принюхались, притерлись.
Городской кожно-венерологический диспансер был веселым заведением. Темные коридоры, выкрашенные зеленой краской, мутные лампочки и шаркающие по выщербленному паркету сирые, страждущие и убогие.
Студенты шарахались от каждого второго пациента видя в нем потенциального сифилитика или чесоточника. И то правда, народ в диспансере был колоритный. Опухшие мужичики и не менее опухшие женщины, несчастные подростки с развороченными угрями физиономиями и благообразные старушки с псориазом.
Занимались мы в личном кабинете Бочкарева. Это была вытянутая комната, напоминающая вагонное купе. В дальнем углу была раковина из которой нестерпимо воняло, однако все стремились именно туда. Это было самое дальнее место кабинета и шанс быть вызванным для пальпации очередного чирья был невысок.
Однажды, мы как обычно расселись по местам и приготовились к очередному занятию. Тема была пустяковая и никто не ждал подвоха.
Неожиданно в кабинет зашел здоровый, татуированный мужчина. Он смутился и встал у преподавательского стола, неловко переступая ногами в стоптанных больничных тапочках. Следом за ним влетел Бочкарев. Он был непривычно активен и довольно потирал ладошки.
-Давайте, давайте не стесняйтесь-обратился он к мужчине.
Тот страдальчески посмотрел на студенческую аудиторию, расстегнул ремень и снял штаны вместе с трусами, вывалив на всеобщее обозрение синеватого цвета член.
Девушки охнули, мальчики хмыкнули. В аудитории началось нездоровое шевеление.
-Мандавошек глядеть будем, послышался чей-то тихий шепот. Ах, как он ошибался.
Бочкарев сиял и суетился. -Коллеги, хотя наше занятие по сифилису еще нескоро, но я хотел вам продемонстрировать изумительно прекрасный, классический шанкр. -Боюсь, что мы пропустим такое великолепное зрелище, если будем ждать до начала темы.
И в ту же секунду он подскочил к ближайшему студенту и схватив его за руку затараторил -пожалуйста пощупайте, оцените как выглядит твердый шанкр в классическом виде. Оцените его.
Невезучим студентом был Саша, мой партнер по колхозным приключениям. Он скорчил страдальческую рожу и кончиками пальцев щупал. А Бочкарев припрыгивал рядом и что-то восхищенно бормотал. Мужик покраснел и не знал куда повернуть голову от смущения. На задних рядах откровенно ржали.
Тем временем Бочкарев отпустил Сашу и вцепился в старосту параллельной группы. Процедура повторилась. Народ бурно веселился. Такого занимательного занятия еще не было.
День закончился и народ потянулся в общежития. Правда говорят, что слухи летят быстрее ветра. С Сашей никто не хотел здороваться за руку. В комнате, кто-то положил раскрытую, на странице с симптомами сифилиса, монографию по дерматовенерологии.
Но добил Сашу следующий день. Утром, когда студент зевая готовится к занятиям, из туалета послышался вой. В дверях комнаты появился Саша с огромным прыщом на лице.
-Шанкр, обреченно вздохнули в комнате.
