Макаревич
Когда я слышу упоминания о Макаревиче, я всегда вспоминаю водосточную трубу. Простую водосточную трубу с задней стороны дома культуры в Петергофе, совсем недалеко от ж/д вокзала.
По ней в далеком уже 1979-м году я, 19-летний меломан, лез на второй этаж к окну мужского туалета, заблаговременно приоткрытого моими приятелями, которым посчастливилось раздобыть билеты на мероприятие под названием "Концерт самодеятельной песни". Сердце бешено колотилось (я всегда боялся высоты), а в наплечной холщовой сумке лежал переносной "Романтик" (взятый на прокат у знакомого), надежно заряженный шестью новыми круглыми батарейками и чистой магнитофонной лентой (270 метров, на 90 минут воспроизведения с двух сторон на скорости 9,53 см/с).
Восхождение к вершине тогдашнего советского андерграунда (оцените оксюморон в свете закона единства и борьбы противоположностей!) закончилось победой, и я получил ещё один глоток чистого кислорода в той, прямо скажем, затхлой атмосфере крепнущего развитого социализма.
Этот магнитофонный бутлег программы "Маленький принц", а также ещё нескольких песен, сыгранных "на бис", общей продолжительностью чуть меньше 1,5 часов, более или менее приемлемого качества (слова можно было разобрать), стал справедливой наградой мне и моим братьям по рок-н-роллу.
И теперь у меня просто не повернется язык оскорбить человека - музыканта и поэта, на песнях (тех, старых, ещё до-поворотных) которого я рос и воспитывался. Который своим творчеством заложил в меня какие-то внутренние основополагающие критерии истинной оценки окружающего мира.
Так что, пусть он теперь говорит что угодно, ведет какие угодно смаки, учит нас нырять, играет какую угодно музыку и ходит на какие угодно митинги - всё это меня уже мало интересует. Та программа, которая кем-то сверху была заложена в него в отношении моего поколения, выполнена. Те, кому она предназначалась, восприняли её, остальные прошли мимо.
Каждому своё.