Доктор Пиниц и замок Зонненштейн
Пожалуй, обзор первых германских психиатрических лечебниц, в которых условия содержания и подход к лечению больных изменились к лучшему, был бы неполон без упоминания Зонненштейна. И, соответственно, его первого главного врача.
Эрнст Готтлоб Пиниц
Эрнст Готтлоб Пиниц (или Пениц, не суть важно) родился 20 августа 1777 года в саксонском Радеберге (всё верно, светлое пиво Радебергер варят именно там).
Радеберг
В плане будущей профессии - тут у парня было без вариантов: отец хирург, трое братьев тоже медики, а он кто такой, чтобы из общего тренда выбиваться и семейную традицию рушить? Посему, окончив школу, отправился юный Эрнст в 1795 году в Дрезденский Collegium Medicorum, где выучился, получил диплом и в 1797 году поступил на службу военным хирургом в Саксонский артиллерийский корпус.
Потом были университеты Лейпцига и Вены, появился интерес к психиатрии, и в 1805 году Пиниц отправляется в Париж, чтобы лично увидеть Филиппа Пинеля живым и трезвым... простите, увидеть и побывать на его лекциях. Там же, в Париже, он посещает Сальпетриер и подробно знакомится с его новыми порядками. Там же знакомится с Эскиролем - причём они становятся дружны настолько, что, когда Эрнст, влюбившись в Жюли Бодон (чем-то основательным и по-германски добротным привлёк дочь профессора искусств этот саксонец), женится, Эскироль становится свидетелем на их свадьбе.
Закончив учёбу в Париже и отыграв свадьбу, Пиниц возвращается в Лейпциг, защищает диссертацию и отправляется в Торгау: как вы помните, Лангерманна из той психиатрической больницы перевели в Байройт, а квалифицированных кадров на замену, как всегда, не хватало. Работу в Торгау Эрнст поставил отменно. И когда Наполеон в 1810 году волевым решением прикрыл это заведение, он без работы не остался. Как раз в это время король Саксонии Фридрих Август I издаёт указ, в котором поручает создать новое учреждение для душевнобольных. Где? Да тут недалеко есть красивое местечко: как говорится, сам бы жил, да всё дела, дела, страной рулить надо. В Саксонской Швейцарии, на горе над Пирной, стоит замок Зонненштейн. Давно стоит: в 1269 году о нём в хрониках уже как о готовой крепости пишут. Мол, что же мы под дурдома всё лепрозории да тюрьмы отводим? Давай-ка, дорогой Эрнст Готлиб, займись. Сделай из древнего замка образцовый дурдом.
И Пиниц понял: вот оно, дело всей жизни. 8 июля 1811 года он становится первым директором (или главврачом, назовите как хотите) психиатрической больницы Зонненштейн. Если Рейль и Лангерманн могли только мечтать о том, чтобы им хотя бы не мешали, то Пиниц получил, можно сказать, карт-бланш: именно Зонненштейн должен был стать образцом, на который позже будут ориентироваться все психбольницы Саксонии. Правда, уже вскоре после начала работы больницы, 14 сентября 1813 года, всех больных (а это 250 человек) пришлось временно эвакуировать в Пирну: французские войска, отбиваясь от русской и австрийской армий, засели тут в обороне. И ушли только после сдачи Дрездена в 1814 году. Ну что за люди! - сокрушался Пиниц. Двор загажен, сортиры переполнены, мебель поломана, шмотки растащили. Тоже мне: императорская армия, культурная страна... Капремонт замка после такой интенсивной эксплуатации занял 3 года. А ведь, помимо капремонта, надо было ещё и службу организовать.
Тут Эрнсту и пригодились и лекции Пинеля, и подсмотренное им в Сальпетриере, и дружба с Эскиролем. Именно в Зонненштейне впервые столь массово откажутся от кандалов, от системы наказаний розгами, плетьми и ремнями, именно тут станут широко использовать фармацию, водные процедуры (о них речь ещё впереди) и новые приспособления, которыми, по замыслу докторов, можно вернуть больному рассудок. Тут, в этих стенах, получит развитие и психотерапия. И здесь же будет отработан невиданный ранее принцип: сохранять связь с пациентами даже после их выписки, чтобы быть в курсе их состояния.
Между прочим, вплоть до 1830 года Пиниц был не только главным, но, по сути, единственным в Зонненштейне врачом-психиатром. Правда, ещё долгое время после ухода французов замок-больница мог принять от силы сотни полторы сумасшедших. То есть, по сути, численность двух современных стационарных отделений при основательной загрузке - но и с ними работы хватало. Поначалу в качестве младшего медперсонала приходилось привлекать из мест не столь отдалённых контингент, осужденный за дела не столь тяжкие. И только к 1826 году Пиницу удалось выпросить себе нормальных обученных сестёр милосердия, а на вакантные места санитаров привлечь находящихся в ремиссии пациентов. Когда же количество больных достигло двух сотен, Пиниц выписал себе второго, а к 1838 году - и третьего психиатра.
Заведение стало знаменитым не только в Германии, но и за её пределами. Тут стали обучать студентов и докторов, сюда стали принимать и именитых пациентов, в том числе иностранных. Таковым стал Константин Николаевич Батюшков,
у которого его депрессивно-параноидная симптоматика к 1824 году стала совсем уж невыносимой (не помогли ни Италия, ни Кавказ, ни Крым), и которого император Александр I ссудил необходимой суммой на лечение. Будем откровенны: 4 года целебных вод и ванн, тогдашних лекарств и психотерапии не особо помогли, зато Пётр Андреевич Вяземский, посетив друга в больнице, посвящает ему стихотворение «Зонненштейн»:
Прекрасен здесь вид Эльбы величавой,
Роскошной жизнью берега цветут,
По ребрам гор дубрава за дубравой,
За виллой вилла, летних нег приют.
Везде кругом из каменистых рамок
Картины блещут свежей красотой:
Вот на утес перешагнувший замок
К главе его прирос своей пятой.
Волшебный край, то светлый, то угрюмый!
Живой кипсек всех прелестей земли!
Но облаком в душе засевшей думы
Согнать, развлечь с души вы не могли.
Я предан был другому впечатленью, -
Любезный образ в душу налетал,
Страдальца образ - и печальной тенью
Он красоту природы омрачал.
Здесь он страдал, томился здесь когда-то,
Жуковского и мой душевный брат,
Он, песнями и скорбью наш Торквато,
Он, заживо познавший свой закат.
Не для его очей цвела природа,
Святой глагол ее пред ним немел,
Здесь для него с лазоревого свода
Веселый день не радостью горел.
Он в мире внутреннем ночных видений
Жил взаперти, как узник средь тюрьмы,
И был он мертв для внешних впечатлений,
И божий мир ему был царством тьмы.
Но видел он, но ум его тревожил,
Что созидал ума его недуг;
Так, бедный, здесь лета страданья прожил,
Так и теперь живет несчастный друг.
Ещё одним памятным пациентом Зонненштайна позже, уже на рубеже веков, стал судья Даниэль Пауль Шребер.
Коварная шизофрения родила сначала ощущения, а затем и твёрдую уверенность, будто Бог явил чудо и превратил Пауля в женщину. В своей книге «Denkwürdigkeiten eines Nervenkranken» (или «Воспоминания нервнобольного») он свои переживания и ощущения по-немецки подробно описывает. Увы, и тут не помогли ни воды, ни лекарства, ни гипноз. Зато позже несколько поколений психологов и психоаналитиков спорили, что же это было (феномен чуда божьего, само собой, отвергая): Зигмунд-ихнее-всё-Фрейд утверждал, что это всё от большой, пусть и не очень чистой любви к Богу. Мол, подсознательно Шребер хотел превратиться в женщину, да такую, которую сам Бог возжелает - причём её одну, на эксклюзивной основе. «Зигмунд, ты неправ!» - возражали ему (да обоснованно так, на много букв) другие знатоки. Ну Фрейд был, по нынешним меркам, тем ещё троллем: одна небольшая книга - и бурление органики в комментариях лет этак на сто.
Увы, ныне Зонненштейн чаще вспоминают как «Национал-социалистическое учреждение смерти Зонненштейн», или центр эвтаназии, где в 1940-1941 годах осуществлялась программа Т-4, или программа по стерилизации, а позже и умерщвлению психически больных, умственно отсталых и имеющих выраженную наследственную патологию людей. Но об этой странице истории речь ещё впереди.
***
P.S. Мой проект « Найди своего психиатра» работает в штатном режиме. Если так случилось, что нужен грамотный, опытный, а главное - внимательный и корректный психиатр - обращайтесь. Что ценно в сложившейся ситуации - большинство коллег ведут онлайн-приём.
P.P.S. Статьи по психиатрии, психологии и всему, что касается этого направления, мы решили дублировать в Яндекс Дзене - вдруг кому удобно смотреть их там