Генри Лоусон
Когда печаль и горе,
и боль в груди моей,
и день вчерашний черен,
а завтрашний черней,
находится немало
любителей сказать:
«Эх, жизнь его пропала,
а кем он мог бы стать?»
Богат и горд осанкой
тот я, кем я не стал.
Давно имеет в банке
солидный капитал.
Ему почет и слава
и слава и почет,
но мне та слава, право,
никак не подойдет.
Мой друг, мой друг надежный,
тебе ль того не знать:
всю жизнь я лез из кожи,
чтобы не стать, о, Боже,
тем, кем я мог бы стать.
и боль в груди моей,
и день вчерашний черен,
а завтрашний черней,
находится немало
любителей сказать:
«Эх, жизнь его пропала,
а кем он мог бы стать?»
Богат и горд осанкой
тот я, кем я не стал.
Давно имеет в банке
солидный капитал.
Ему почет и слава
и слава и почет,
но мне та слава, право,
никак не подойдет.
Мой друг, мой друг надежный,
тебе ль того не знать:
всю жизнь я лез из кожи,
чтобы не стать, о, Боже,
тем, кем я мог бы стать.