про самое сердце слова
Камушек белый
. милейший дядюшка Атриус (если бы он у меня был и в самом деле) был бы доволен своей племянницей… тонкую науку вещей я постигла, может, и не в совершенстве, но в достаточной мере, чтобы старику не пришлось за меня краснеть… я научилась заговаривать бесшабашных домашних чертиков, варить ароматный суп из куска копченой колбасы и молчать, отдавая трескучую тишину в распоряжение странствующим шорохам… из всех времен года я почитаю единственный день, когда на притихший город внезапно обрушивается осень, и еще один, когда в непроглядном сумраке декабрьской ночи вдруг всем сердцем почувствуешь - год пришел к повороту…
вещам можно верить… если одолженный у соседа неухоженный стул намеревается развалиться прямо под тобой, он честно предупреждает тебя об этом, жалобно поскрипывая - время его подходит к концу, и тут не поможет ни клей «момент», ни проволока, ни даже какие-то совсем шаманские заговоры и упражнения с отверткой… если ты даешь себе труд тактично отворачиваться, пока глиняные тарелки в буфете перемывают косточки "этим несносным фарфоровым пижонкам", ни одна из них не позволит себе выскользнуть из твоих рук в самый неподходящий момент и засыпать мойку осколками… и клоун из папье-маше на книжной полке, подмигивая тебе заговорщически, вполне может рассчитывать на полную взаимность…
милый, милый дядюшка… я уверена, где-то в этом мире ты запрятал свою трубку вишневого дерева и плетеное кресло, полосатый коврик и высокую бутылку темного стекла, в которой самое восхитительное на свете яблочное вино… ничуть не менее я уверена, что однажды мне удастся все это отыскать и тогда… тогда солнечные блики будут играть на дощатом полу, и сухие листья в глиняной вазе и открытая стеклянная дверь на террасу, где накрыт к чаю небольшой круглый стол с желтой скатертью… ниточка-поводырь, неразгаданный сон, белые камушки Гретель.
(с) Анна Ладошкина
Почитать ещё...
. милейший дядюшка Атриус (если бы он у меня был и в самом деле) был бы доволен своей племянницей… тонкую науку вещей я постигла, может, и не в совершенстве, но в достаточной мере, чтобы старику не пришлось за меня краснеть… я научилась заговаривать бесшабашных домашних чертиков, варить ароматный суп из куска копченой колбасы и молчать, отдавая трескучую тишину в распоряжение странствующим шорохам… из всех времен года я почитаю единственный день, когда на притихший город внезапно обрушивается осень, и еще один, когда в непроглядном сумраке декабрьской ночи вдруг всем сердцем почувствуешь - год пришел к повороту…
вещам можно верить… если одолженный у соседа неухоженный стул намеревается развалиться прямо под тобой, он честно предупреждает тебя об этом, жалобно поскрипывая - время его подходит к концу, и тут не поможет ни клей «момент», ни проволока, ни даже какие-то совсем шаманские заговоры и упражнения с отверткой… если ты даешь себе труд тактично отворачиваться, пока глиняные тарелки в буфете перемывают косточки "этим несносным фарфоровым пижонкам", ни одна из них не позволит себе выскользнуть из твоих рук в самый неподходящий момент и засыпать мойку осколками… и клоун из папье-маше на книжной полке, подмигивая тебе заговорщически, вполне может рассчитывать на полную взаимность…
милый, милый дядюшка… я уверена, где-то в этом мире ты запрятал свою трубку вишневого дерева и плетеное кресло, полосатый коврик и высокую бутылку темного стекла, в которой самое восхитительное на свете яблочное вино… ничуть не менее я уверена, что однажды мне удастся все это отыскать и тогда… тогда солнечные блики будут играть на дощатом полу, и сухие листья в глиняной вазе и открытая стеклянная дверь на террасу, где накрыт к чаю небольшой круглый стол с желтой скатертью… ниточка-поводырь, неразгаданный сон, белые камушки Гретель.
(с) Анна Ладошкина
Почитать ещё...