Никитинка, сэр! (Часть II)
Как видите, дом там старый. Когда идёт дождь, слышно, как на крыльце капает вода. И как шумят листья в саду. Умиротворяющие звуки. Дядя Валера собирает воду в тазы и моет посуду. Дом деревянный, две комнаты, печь посерёдке. Ещё сохранилась лежанка, которую себе сколотил прадед Тихон. На ней же и умер. Как говорит дядя Валера: "И я на ней, видать, умру". Не грустно говорит - спокойно, как будто так и надо.
Рушник, который вышивала моя прабабушка Настя (lj не знает такого слова :) )
Кладовка. В ней холодильники и банки "на зиму". Огурцы в этом году дядя Валера не закручивает. Прошлогодние остались - куда столько. Соседу отдал мешок огурцов, чтобы тот скотину кормил.
А это цветы "из детства". Они не очень красивые. И запах у них специфический, странный. Но всё это в целом: старый деревянный дом, узкоколейка, эти цветы и дождь... всё это пахнет так, как в детстве. Я не умею рассказать, как я это чувствую. Слова порой кажутся неуклюжими и их всё время мало.
Лайка Найда. У дяди Валеры всегда жили лайки. Он всю жизнь охотится. Иначе там не прожить. Да и к мясу покупному у него доверия нет. В последнее время с охотой сложности. Как дядя Валера говорит: "Москвичи отхапали себе часть леса, - взяли его в аренду. И теперь охота запрещена. Московский адвокат приезжает - ему охотиться можно, а местным вход закрыт". Так-то... москвичи.
Нехитрые замки - особо не от кого закрываться.
Летняя кухня через окошко. Летом печь не топят - готовят на маленькой печке в летнике.
Слива. Сейчас в саду за домом её мало осталось, дядя Валера попилил всю. Незачем ему. Что с ней делать-то, когда никто не приезжает. А раньше у прадеда много было сливовых деревьев. Ухаживал за садом, пока были силы.
Вот такая, совсем другая честная жизнь. Не знаю, смогла бы, хотела бы я так же. Это непросто. Но отзывается невозможно как. Как будто всё это уже было со мной. И как будто я всё это любила.
А это станция Никитинка. Сюда приходит локомотив из двух вагонов. Три раза в неделю один раз в день. Везёт тебя в Сафоново. Оттуда даже ходят поезда до Москвы.
Сельмаг.
Вид на дождь из дверей магазина.
Какой-то заброшенный дом, коих там немало.
Пекарня.
Раньше мама гоняла меня сюда за хлебом. Утром народ выстраивался в очередь, и надо было успеть до определённого времени, иначе хлеб заканчивался. Давали кирпичи белого и серого хлеба. Они были такими горячими, что их невозможно было взять в руки. А какая хрустящая корочка была у этого хлеба. И тёплый мякиш... а если с земляникой да с сахарком...ммм))) и обязательно запить молоком ) парным оно утром не было. Поскольку коров доят обычно вечером, часов в восемь)
Единственное, что работает сейчас в Никитинке, и хоть как-то удерживает деревню от абсолютного запустения - это лесопилка. В лесу есть зимние дороги, так называемые "зимники", и в деревне можно проехать на машине.
Справа уже совсем заросшая узкоколейка. По ней раньше ходили мотовозы и "пионерки". Пионерка - это мото-дрезина. Она была почти в каждом доме. На ней гоняли и в лес, и на танцы, и в соседнюю деревню к родне. Правда, и разбивались на ней часто. Рельсы в лесу ремонтировать некому.
Когда-то тут висели большие качели. Ещё был хороший дом соседа - дяди Пети, и его новая баня с прудом. И внучка его - Вика. Девочка, с которой я дружила всё детство. Сейчас где-то в Смоленске живёт. Да и качелей давно уже нет.
Я очень много времени в детстве проводила у этого пруда или у придорожного рва с водой. У меня была мечта - поймать жука-плавунца... Однажды я его таки поймала. А потом отпустила. С мечтами всегда так)
Слева видна наша старая баня, которая топилась по-чёрному.
Мой новый друг ))) я его сфотографировала, и он пошёл за мной гулять :)
Явства)
Огород
Твикс :)
Чистим с мамой грибы )
Фото про укроп)
Собственно, пионерка. Кажется, теперь единственная в деревне.
Окраина деревни.
Это я утром гуляла, пока все ещё спали. И вспоминала всякое. И думала многое. И осень не пугала. Как раз там она пришла и сказала: "Здравствуй".
Мой двоюродный дядя. Не самый простой и не самый разговорчивый человек. Служил в Афгане. Его брат разбился на пионерке. Живёт один. Давно уже. Семьи-детей нет. Раньше с матерью жил, бабушкой Валей. Её не стало несколько лет назад. Иногда пьёт горькую. Потом берёт себя в руки и не пьёт совсем. Ест то, что выращивает в огороде и собирает в лесу. Если деньги появляются, то от охоты. Или ягод-грибов наберёт - сдаст. Там все так живут. Был лесником долгое время. Охотился с собаками. Москвичей откровенно недолюбливает. Считает, что у нас всё - баловство. Теперь говорит, как наш прадед, на прощание: "Приезжайте ещё. Встречу, коли не помру"... Здоровья ему - моему весёлому и доброму дядьке-матершиннику из детства, который катал меня на пионерке за малиной, и которому я всякий раз безумно радовалась.
Уезжаем. Грустно.
Провожает нас.
Выехали с первой попытки, хотя лило всю ночь.
Лещина. Орехов там всегда было много.
И бесконечные пути в самые дальние уголки нашей необъятной Родины.
