(no subject)
В прошлое воскресенье - Гент, Бейлоке, Пол Д'Одетте, лютня, итальянская музыка 14-15 вв.
Мне было скучновато. Такая музыка страстей не будит, она успокаивает, и, конечно же, я сравнивала производимый на меня эффект с танговским четвергом в Zuiderpershuis, что в достаточной степени глупо ( "давайте не сравнивать яблоки с апельсинами" (с) мой бывший шеф).
Как ни старался Й. объяснить мне различия между стилями троих представленных композиторов, для меня все они слились в одну, приятную слуху, колыбельную. Я, кстати, не заснула, он сам заснул, наплевав-таки на все эти различия после первых полутора часов. У меня же было достаточно тем для размышлений, вот я их и размышляла, периодически пихая Й. в бок, когда он начинал посапывать. Все это время на меня глазело создание из первого ряда, жутко похожее на директора муз. школы в Везембек-Оппеме (но не он, я у Й. потом спросила) - такого же истощенного вида, с длинными грязными волосьями и в грязных же, пардон, говнодавах. В антракте, пока я пыталась согреться об крохотную кофейную чашку, он мрачно стоял в углу бара и опять же сверлил меня взглядом, просто не по себе было. Я понимаю, что изумительно прекрасна (кто не в курсе - запишите, а то забудете), но все-таки. Когда концерт счастливо завершился под бурные и заслуженные Полом аплодисменты, Й. еще долго обсуждал с соседкой по ряду какие-то узкоспециальные лютневые темы; создание потопталось вокруг, но потом, видно, решило не связываться и удалилось.
Мы же срочно отправились на поиски водопоя и охотничьих угодий. Холод стоял пронизывающий, дождило, а я, разумеется, выпендрилась по случаю концерта и надела свое любимое серое платье, тонкое как последняя зараза, с любимым же черным пиджаком на "рыбьем меху". Й., как обычно, долго и старательно выбирал, куда пойти; в результате кружения по улицам единственной частью моего тела, которая все еще сохраняла комнатную температуру, был позвоночник. В очередной раз услышав: "А вот это кафе тоже неплохо выглядит...", я заорала "Ja!!ja!!", побив громкостью и чувством любую звезду немецкой порнографии. И стало мне счастье.
Когда я уже почти разморозилась и почти расправилась со своей гигантской порцией запеченного витлофа с картошкой, за соседний столик опустился очень приятного вида тип и заказал: кофе фраппе и блинчик с мороженым. Осознала, что я - не леди...
Мне было скучновато. Такая музыка страстей не будит, она успокаивает, и, конечно же, я сравнивала производимый на меня эффект с танговским четвергом в Zuiderpershuis, что в достаточной степени глупо ( "давайте не сравнивать яблоки с апельсинами" (с) мой бывший шеф).
Как ни старался Й. объяснить мне различия между стилями троих представленных композиторов, для меня все они слились в одну, приятную слуху, колыбельную. Я, кстати, не заснула, он сам заснул, наплевав-таки на все эти различия после первых полутора часов. У меня же было достаточно тем для размышлений, вот я их и размышляла, периодически пихая Й. в бок, когда он начинал посапывать. Все это время на меня глазело создание из первого ряда, жутко похожее на директора муз. школы в Везембек-Оппеме (но не он, я у Й. потом спросила) - такого же истощенного вида, с длинными грязными волосьями и в грязных же, пардон, говнодавах. В антракте, пока я пыталась согреться об крохотную кофейную чашку, он мрачно стоял в углу бара и опять же сверлил меня взглядом, просто не по себе было. Я понимаю, что изумительно прекрасна (кто не в курсе - запишите, а то забудете), но все-таки. Когда концерт счастливо завершился под бурные и заслуженные Полом аплодисменты, Й. еще долго обсуждал с соседкой по ряду какие-то узкоспециальные лютневые темы; создание потопталось вокруг, но потом, видно, решило не связываться и удалилось.
Мы же срочно отправились на поиски водопоя и охотничьих угодий. Холод стоял пронизывающий, дождило, а я, разумеется, выпендрилась по случаю концерта и надела свое любимое серое платье, тонкое как последняя зараза, с любимым же черным пиджаком на "рыбьем меху". Й., как обычно, долго и старательно выбирал, куда пойти; в результате кружения по улицам единственной частью моего тела, которая все еще сохраняла комнатную температуру, был позвоночник. В очередной раз услышав: "А вот это кафе тоже неплохо выглядит...", я заорала "Ja!!ja!!", побив громкостью и чувством любую звезду немецкой порнографии. И стало мне счастье.
Когда я уже почти разморозилась и почти расправилась со своей гигантской порцией запеченного витлофа с картошкой, за соседний столик опустился очень приятного вида тип и заказал: кофе фраппе и блинчик с мороженым. Осознала, что я - не леди...