(no subject)
Окружающая недействительность воспринимается как будто через перину. Крайняя усталость у меня проявляется либо в виде истеричности, либо в тупом спокойствии, вот щас второе, очень приятно, но голова совершенно не варит и все реакции очень замедленные. С одной стороны, не пойти на концерт Тутса Тиллеманса из-за позднего времени было бы глупо, с другой стороны, я начала засыпать еще по дороге туда. Приехали мы за час до, чтобы стулья достались (концерт был бесплатный потому что); а вернулись уже ближе к часу ночи, что для меня очень поздно перед рабочим днем.
89-летний Тутс, болтая коротенькими ножками, отыграл привычную программу (For my lady, Bluesette etc), на бис еще Imagine и Ne me quitte pas. Народ бушевал. Тутс, крестный отец фестиваля Brosella (о котором расскажу позже, когда проснусь, и частью которого и являлся концерт), обязался (еще в 1986 году) выступать на фестивале каждые 5 лет и на этом, юбилейном, 35-м фестивале снова сдержал свое слово. И в конце, хихикая, пообещал вернуться на 40-й юбилей, "пусть даже в инвалидной коляске". И вернется, он такой. Видно уже, какой он старенький и как ему тяжело передвигаться, но в нем до сих пор столько внутренней силы и оптимизма, просто невероятно.
Концерт был в Зеленом театре рядом с Атомиумом, рыжие ночные небеса периодически орошали любителей джаза мелким дождичком, и амфитеатр тут же обрастал грибами-зонтиками, которые через пять минут уже закрывались и прятались под стулья в ожидании следующей тучи.
А перед тем, в субботу, на первом дне Brosellы, имелась Naragonia совместно с Fernhill, и когда огненноволосая Джули Мерфи соединила свой голос с аккордеоном Паскаль, я ушла в астрал, где и остаюсь до сих пор.
А еще за день до того был фолк-день фестиваля Beleuvenissen в Левене, но там вместо фестиваля случился такой неописуемый кружок самодеятельности (за редким исключением), что мы с Й. зашли в Виллу Эрнесто и бачатили там минут сорок, довольно непристойно, но я хоть душу отвела (даже туфля у меня с ноги слетела и приземлилась на колени нетрезвой даме, которую сей инцидент изрядно развеселил).
А за неделю до того был Gooikoorts, где я сознательно плюнула слюной на "я никого здесь не знаю", "меня все равно никто не пригласит танцевать, я лучше в уголке постою", "я взяла только два воркшопа по фолку два года назад", "а как же я буду танцевать, когда Й. не танцует" и проплясала 2.5 дня, получив попутно три признания в любви, несколько приглашений на свидание и жутчайший приступ аллергического насморка. Тут необходимо отметить, что полька, мазурка, рил и скоттиш бьют мне по мозгу ничем не слабее танго, причем, в отличие от последнего, без всяких рефлексий на тему "а как многого я еще не могу и, возможно, не смогу никогда" (естественно, если не заниматься, а я не занимаюсь). Проще надо быть. Иногда.
А сальса уже не бьет, потому что мне ее негде и не с кем. В последний раз пытались в Bocadero в Антверпене, но музыка была безнадежно уныла, а соседи по танцполу пытались друг друга ввинтить между расходящимися кусками дсп, что им зачастую удавалось.
В общем. Если жизнь позволит, пойду осенью на ирландские пляски. Стоять смирно под айриш невозможно, а как это делают ногаме, я не знаю. Надо поучиться.
И последняя из новостей - меня позвали в журнальчик leuven in stijl, быть одной из голов осеннего выпуска, представляющих парикмахерский салон местной достопримечательности - Франка. И в их сентябрьское fashion-шоу с той же целью. Я всегда знала, что кто-нибудь да должен был оценить мой сизый ежик, что бы там ни говорили злопыхатели (не будем показывать пальцем, но это, как всегда, был Й.).
89-летний Тутс, болтая коротенькими ножками, отыграл привычную программу (For my lady, Bluesette etc), на бис еще Imagine и Ne me quitte pas. Народ бушевал. Тутс, крестный отец фестиваля Brosella (о котором расскажу позже, когда проснусь, и частью которого и являлся концерт), обязался (еще в 1986 году) выступать на фестивале каждые 5 лет и на этом, юбилейном, 35-м фестивале снова сдержал свое слово. И в конце, хихикая, пообещал вернуться на 40-й юбилей, "пусть даже в инвалидной коляске". И вернется, он такой. Видно уже, какой он старенький и как ему тяжело передвигаться, но в нем до сих пор столько внутренней силы и оптимизма, просто невероятно.
Концерт был в Зеленом театре рядом с Атомиумом, рыжие ночные небеса периодически орошали любителей джаза мелким дождичком, и амфитеатр тут же обрастал грибами-зонтиками, которые через пять минут уже закрывались и прятались под стулья в ожидании следующей тучи.
А перед тем, в субботу, на первом дне Brosellы, имелась Naragonia совместно с Fernhill, и когда огненноволосая Джули Мерфи соединила свой голос с аккордеоном Паскаль, я ушла в астрал, где и остаюсь до сих пор.
А еще за день до того был фолк-день фестиваля Beleuvenissen в Левене, но там вместо фестиваля случился такой неописуемый кружок самодеятельности (за редким исключением), что мы с Й. зашли в Виллу Эрнесто и бачатили там минут сорок, довольно непристойно, но я хоть душу отвела (даже туфля у меня с ноги слетела и приземлилась на колени нетрезвой даме, которую сей инцидент изрядно развеселил).
А за неделю до того был Gooikoorts, где я сознательно плюнула слюной на "я никого здесь не знаю", "меня все равно никто не пригласит танцевать, я лучше в уголке постою", "я взяла только два воркшопа по фолку два года назад", "а как же я буду танцевать, когда Й. не танцует" и проплясала 2.5 дня, получив попутно три признания в любви, несколько приглашений на свидание и жутчайший приступ аллергического насморка. Тут необходимо отметить, что полька, мазурка, рил и скоттиш бьют мне по мозгу ничем не слабее танго, причем, в отличие от последнего, без всяких рефлексий на тему "а как многого я еще не могу и, возможно, не смогу никогда" (естественно, если не заниматься, а я не занимаюсь). Проще надо быть. Иногда.
А сальса уже не бьет, потому что мне ее негде и не с кем. В последний раз пытались в Bocadero в Антверпене, но музыка была безнадежно уныла, а соседи по танцполу пытались друг друга ввинтить между расходящимися кусками дсп, что им зачастую удавалось.
В общем. Если жизнь позволит, пойду осенью на ирландские пляски. Стоять смирно под айриш невозможно, а как это делают ногаме, я не знаю. Надо поучиться.
И последняя из новостей - меня позвали в журнальчик leuven in stijl, быть одной из голов осеннего выпуска, представляющих парикмахерский салон местной достопримечательности - Франка. И в их сентябрьское fashion-шоу с той же целью. Я всегда знала, что кто-нибудь да должен был оценить мой сизый ежик, что бы там ни говорили злопыхатели (не будем показывать пальцем, но это, как всегда, был Й.).