На том берегу
Хо-ро-шо. Хорошо вообще!
Хорошо, когда среди невообразимого количества рафинированной мрази находятся вдруг совершенно неожиданно те самые люди, которых можно искать всю жизнь, но так никогда и не встретить. Но если вдруг получается, то можно уже в этой жизни ни за что особенно не переживать, потому что все самое главное, самое отчаянно правильное - оно вот произошло, и чего же тогда еще?
Хорошо сделать паузу. Это, строго говоря, всем рекомендуется почаще практиковать: останавливаться и задумываться. Не то чтоб из-за боязни важное что упустить, хер с ним, с важным; а вот просто так, в качестве полезного, почти терапевтического упражнения. Сесть, поразмыслить не особо морща лоб, надо ли именно туда и непременно к стольки-то успеть, или ну его, чушь все это болотная, гадость несусветная, сами перетопчутся. Встать, натурально, в полный рост, и беззаботной походкой, закинув за плечо пиджак, отправиться в сторону, строго противоположную той, где толкутся, нетерпеливо цокают языками и потрясают над плешивыми головами неотложными бумажками все эти повседневные, надоевшие, правильные, услужливые и всегда готовые, если что. Можно даже и не смотреть на них - идти себе в славный какой-нибудь ресторан, напиваться с друзьями, или даже к блядям, неважно куда. Важно идти, и чтоб уж теперь подольше нас тут не было, потому что пауза, а времени на наивные привязанности, пламенные ненависти и другую постороннюю, сыпучую хуету и так потрачено предостаточно, без всякой меры. Остальное уж наше, сгиньте.
Хорошо вот выучить язык странный и редкий. Пока учишь, думаешь: ну весело, хорошо, не пригодится никогда, так и затея-то вся от праздности, безделья, до наглости откровенной промежуточности текущего жизненного участка. А потом выучишь - и фиить, и только рубашки льняные осталось покидать в чемодан, запереть опостылевшую дверь, даже не успеть позвонить всем, кому надо - и не поминайте, в общем, лихом. Ну да, фантастично, ну да, невозможно себе представить, ну да, разговоров таких каждые выходные за каждым столом на каждой веранде - килотонны словесной руды. Но однажды в голове что-то тикает, включается едва слышный, но очень нервный зумер - и жить с ним спокойно и размеренно уже невозможно, он не отстанет, он меняется только на билет в один конец.
Хорошо молчать. Хорошо коллекционировать всю силу невысказанных глупостей, пойманных вовремя сомкнутыми губами обещаний, сальных намеков и пьяного вранья. Сидишь, молчишь, слушаешь себе, думаешь что-нибудь быссмысленно-постороннее, тонкое, долгое, прозрачное. Можно даже и кивать, хотя это не поощряется: вроде бы социальный манифест, который ты годами опыта превращал в спасительную тишину, снова ухватил за плечо цепкими пальцами, требует Сказать, Пояснить и Дополнить, для чего непременно перебить, и как можно громче. Потом спросят: а что он сделал? Ну конечно: участвовал в разговорах, о которых потом жалел - и даже сам ни одного из них не запомнил, ни словечка, ни буквочки, были и нет.
Возвращаться тоже хорошо. Уходит один человек, а приходит обратно совершенно другой. В этих уходах и возвращениях, в этой разнице и заключена та необъяснимая, непережевываемая формула, на безуспешные попытки понять которую человек обычно и тратит жизнь.
Короткую, суетливую, грешную, лживую, лицемерную, красивую, бесконечную, роковую, неповторимую, захватывающую.
Свою.
Хорошо, когда среди невообразимого количества рафинированной мрази находятся вдруг совершенно неожиданно те самые люди, которых можно искать всю жизнь, но так никогда и не встретить. Но если вдруг получается, то можно уже в этой жизни ни за что особенно не переживать, потому что все самое главное, самое отчаянно правильное - оно вот произошло, и чего же тогда еще?
Хорошо сделать паузу. Это, строго говоря, всем рекомендуется почаще практиковать: останавливаться и задумываться. Не то чтоб из-за боязни важное что упустить, хер с ним, с важным; а вот просто так, в качестве полезного, почти терапевтического упражнения. Сесть, поразмыслить не особо морща лоб, надо ли именно туда и непременно к стольки-то успеть, или ну его, чушь все это болотная, гадость несусветная, сами перетопчутся. Встать, натурально, в полный рост, и беззаботной походкой, закинув за плечо пиджак, отправиться в сторону, строго противоположную той, где толкутся, нетерпеливо цокают языками и потрясают над плешивыми головами неотложными бумажками все эти повседневные, надоевшие, правильные, услужливые и всегда готовые, если что. Можно даже и не смотреть на них - идти себе в славный какой-нибудь ресторан, напиваться с друзьями, или даже к блядям, неважно куда. Важно идти, и чтоб уж теперь подольше нас тут не было, потому что пауза, а времени на наивные привязанности, пламенные ненависти и другую постороннюю, сыпучую хуету и так потрачено предостаточно, без всякой меры. Остальное уж наше, сгиньте.
Хорошо вот выучить язык странный и редкий. Пока учишь, думаешь: ну весело, хорошо, не пригодится никогда, так и затея-то вся от праздности, безделья, до наглости откровенной промежуточности текущего жизненного участка. А потом выучишь - и фиить, и только рубашки льняные осталось покидать в чемодан, запереть опостылевшую дверь, даже не успеть позвонить всем, кому надо - и не поминайте, в общем, лихом. Ну да, фантастично, ну да, невозможно себе представить, ну да, разговоров таких каждые выходные за каждым столом на каждой веранде - килотонны словесной руды. Но однажды в голове что-то тикает, включается едва слышный, но очень нервный зумер - и жить с ним спокойно и размеренно уже невозможно, он не отстанет, он меняется только на билет в один конец.
Хорошо молчать. Хорошо коллекционировать всю силу невысказанных глупостей, пойманных вовремя сомкнутыми губами обещаний, сальных намеков и пьяного вранья. Сидишь, молчишь, слушаешь себе, думаешь что-нибудь быссмысленно-постороннее, тонкое, долгое, прозрачное. Можно даже и кивать, хотя это не поощряется: вроде бы социальный манифест, который ты годами опыта превращал в спасительную тишину, снова ухватил за плечо цепкими пальцами, требует Сказать, Пояснить и Дополнить, для чего непременно перебить, и как можно громче. Потом спросят: а что он сделал? Ну конечно: участвовал в разговорах, о которых потом жалел - и даже сам ни одного из них не запомнил, ни словечка, ни буквочки, были и нет.
Возвращаться тоже хорошо. Уходит один человек, а приходит обратно совершенно другой. В этих уходах и возвращениях, в этой разнице и заключена та необъяснимая, непережевываемая формула, на безуспешные попытки понять которую человек обычно и тратит жизнь.
Короткую, суетливую, грешную, лживую, лицемерную, красивую, бесконечную, роковую, неповторимую, захватывающую.
Свою.