«Мифы исторического капитализма»
Неплохая статья с критикой Валлерстайна авторства Сергея Соловьева, первоначально опубликованная в журнале "Пушкин". Я и сам согласен почти со всем.
Тем не менее, то, что он пишет о предисловии Андрея Фурсова, как мне кажется, говорит о том, что Соловьев и сам не до конца понял, к каким логическим выводам должна подводить его критика.
Интересно было бы поставить вопрос - почему рецепция мир-системного подхода в постсоветском академическом сообществе приняла именно такие формы? Почему он воспринимается прежде всего как очередная "большая теория", позволяющая посмотреть на мир с высоты птичьего полета, не заморачиваясь излишне радикальными темами типа классов, революций, империализма и т.д.? Иными словами, не как продолжение марксизма, как этого хотелось бы некоторым, а как альтернатива ему? А ведь именно такое понимание в наших краях стало безусловно господствующим - я имею в виду таких авторов, как уже упомянутый Андрей Фурсов, как Николай Розов, Андрей Коротаев, Леонид Гринин, Александр Фисун, Павел Кутуев. Конечно, можно и нужно приводить аргументы, отталкивающиеся от социального контекста, вроде полуаллергии-полузапрета на марксизм в университетских кругах. Но понятно и то, что и сама теория допускала принципиальную возможность такого прочтения, при этом, возможность совершенно легитимную - Соловьеву может не нравиться то, что Фурсов - не левый, но последний с такими взглядами публиковался в главном журнале этого направления с незамысловатым названием Review еще когда первый, вероятно, в школу ходил.
Все это я излагаю к тому, что мир-системный подход нужно понимать как составляющую часть интеллектуальной реакции (интеллектуального поправения), о чем я уже как-то писал. Перри Андерсон замечательно показал это применительно к постструктурализму, который также имел репутацию "левого" и "эмансипативного", а ведь ситуация с мир-системным подходом та же самая, неслучайно они совпадают хронологически. Так что Фурсов действительно прав, когда говорит о нем, как о "результате распада идеологии левых на Западе".
Тем не менее, то, что он пишет о предисловии Андрея Фурсова, как мне кажется, говорит о том, что Соловьев и сам не до конца понял, к каким логическим выводам должна подводить его критика.
Интересно было бы поставить вопрос - почему рецепция мир-системного подхода в постсоветском академическом сообществе приняла именно такие формы? Почему он воспринимается прежде всего как очередная "большая теория", позволяющая посмотреть на мир с высоты птичьего полета, не заморачиваясь излишне радикальными темами типа классов, революций, империализма и т.д.? Иными словами, не как продолжение марксизма, как этого хотелось бы некоторым, а как альтернатива ему? А ведь именно такое понимание в наших краях стало безусловно господствующим - я имею в виду таких авторов, как уже упомянутый Андрей Фурсов, как Николай Розов, Андрей Коротаев, Леонид Гринин, Александр Фисун, Павел Кутуев. Конечно, можно и нужно приводить аргументы, отталкивающиеся от социального контекста, вроде полуаллергии-полузапрета на марксизм в университетских кругах. Но понятно и то, что и сама теория допускала принципиальную возможность такого прочтения, при этом, возможность совершенно легитимную - Соловьеву может не нравиться то, что Фурсов - не левый, но последний с такими взглядами публиковался в главном журнале этого направления с незамысловатым названием Review еще когда первый, вероятно, в школу ходил.
Все это я излагаю к тому, что мир-системный подход нужно понимать как составляющую часть интеллектуальной реакции (интеллектуального поправения), о чем я уже как-то писал. Перри Андерсон замечательно показал это применительно к постструктурализму, который также имел репутацию "левого" и "эмансипативного", а ведь ситуация с мир-системным подходом та же самая, неслучайно они совпадают хронологически. Так что Фурсов действительно прав, когда говорит о нем, как о "результате распада идеологии левых на Западе".