Простите, товарищ сударь
Настанет ли тот час, когда приживется в нашей стране нормальное обращение к незнакомым людям?
В 19 веке, нам говорили «сударь» и «сударыня». Незамужних молодых девушек называли «барышнями». Официально, при обращении к людям повышенного статуса, говорили «господин» и «госпожа». В официальной переписке господами были все. У нас как-то исторически заложено, что человек, к которому ты обращаешься с письмом - на момент обращения повышается в статусе. Поэтому мы в разговоре «вы» говорим с маленькой буквы, а при обращении в письме пишем с заглавной.
Через какое-то время нас всех заставили подружиться, и мы стали «товарищами». Потом мы поняли, что прям уж со всеми-то можно и не дружить, и вот - мы превратились в родовые подвиды одной из форм существования белковых тел: теперь мы просто женщина и мужчина. Как в раю.
Позвать незнакомого человека на российской улице или, еще того хуже, попытаться обратить на себя внимание стоящей к тебе спиной медсестры в регистратуре - и так испытание для нервной системы. Ты или приобретёшь новые страхи или поработаешь с уже существующими. В этот же пучок страданий добавим совершенное отсутствие модели начала разговора.
- Эээээ... девушка... женщина... простите... а вы не могли бы?
«Простите» - это наше все. Обезличенная просьба прощения звучит на входе в паспортный стол, в троллейбус, в супермаркет. Мы ничего не сделали - но у нас нет другого выбора. И мы просим прощения.
«Молодой человек» - лучшее, что мы имеем для обращения к мужчине. Если человеку за пятьдесят, упираешься лбом в тупик и думаешь: что сказать? «Мужчина»? Некрасиво как-то. «Дяденька»? «Дедуль»?
С женщинами все совсем плохо. Ну, то есть, точно также, но нам просто в большей степени не наплевать. Минимально коробит воспитанное сознание обращение «девушка». Но девушки - они при всем желании вечно в этом состоянии пребывать не могут, и вот - мучительно выдавливаешь из себя: «Женщина, простите...», - понимая, что лучше так, чем назвать девушкой пожилую леди в меховой шапке-яичке.
Ладно в яичке. «Девушка» неизбежно несет в себе совершенно определенное значение девственности, и каждый человек, хоть сколько-нибудь владеющий русским языком, понимает, что замужнее тело женского рода девушкой просто физически быть не может. Когда ко мне на улице обращаются «девушка», а на мне в этот момент висит девятилетний ребенок - я неизменно ощущаю некоторый диссонанс с реальностью. Я, так уж и быть, это принимаю, ведь услышать по отношению к себе «женщина» - прямо вот совсем не хочется. Но ведь и в девушках до сорока лет бегать - тоже как-то несолидно.
Официально мы, вроде как, стали «господами». «Господин» - пусть его. Он вполне пристойно воспринимается в официальных письменных формах. «Госпожа» - хоть на письме, хоть в речи - у меня лично вызывает незыблемые ассоциации с БДСМ. Но тут, наверное, нужно просто привыкнуть. Поработать, так сказать, с восприятием.
«Дама» - так и не говорят, слава богу, но я вот представила: «Дама, вы зачем через турникет без билета лезете?»
Этимологические корни слов «сударь», «сударыня», «господин» - не в указании на биологический род человека (женщина и мужчина), а в названиях статусов. «Сударь» - происходит от «государь», «барышня» - от «боярышня» («боярин»). «Господин» - производное от «господь». А сейчас мы все время друг другу прямиком в физиологию тычем - наверное, это и коробит. «Верблюдиха, вы не могли бы на билет водителю передать? Спасибо». «Кобель, простите, а вы не подскажете, как пройти к метро?»
Меня, вообще, вполне устраивает «сударыня». В ресторане «Пушкин» оно мне в первый раз слух резануло, конечно. А потом я подумала: ну, а почему нет? Если представить, что мы уже давно привыкли, лет десять друг к другу только так обращаемся - ну и замечательно. И придает самоощущению некоторую интеллигентную русскость. И нахамить после сударя - уже гораздо сложнее. Хотя бы первые пару месяцев. Только вот как ввести в оборот - не совсем понятно. Тут ведь какое дело: если людям удобно говорить про «кофе» - «оно», то ты хоть десять законов прими, они все равно будут говорить «он» только на экзамене по русскому языку.
В 19 веке, нам говорили «сударь» и «сударыня». Незамужних молодых девушек называли «барышнями». Официально, при обращении к людям повышенного статуса, говорили «господин» и «госпожа». В официальной переписке господами были все. У нас как-то исторически заложено, что человек, к которому ты обращаешься с письмом - на момент обращения повышается в статусе. Поэтому мы в разговоре «вы» говорим с маленькой буквы, а при обращении в письме пишем с заглавной.
Через какое-то время нас всех заставили подружиться, и мы стали «товарищами». Потом мы поняли, что прям уж со всеми-то можно и не дружить, и вот - мы превратились в родовые подвиды одной из форм существования белковых тел: теперь мы просто женщина и мужчина. Как в раю.
Позвать незнакомого человека на российской улице или, еще того хуже, попытаться обратить на себя внимание стоящей к тебе спиной медсестры в регистратуре - и так испытание для нервной системы. Ты или приобретёшь новые страхи или поработаешь с уже существующими. В этот же пучок страданий добавим совершенное отсутствие модели начала разговора.
- Эээээ... девушка... женщина... простите... а вы не могли бы?
«Простите» - это наше все. Обезличенная просьба прощения звучит на входе в паспортный стол, в троллейбус, в супермаркет. Мы ничего не сделали - но у нас нет другого выбора. И мы просим прощения.
«Молодой человек» - лучшее, что мы имеем для обращения к мужчине. Если человеку за пятьдесят, упираешься лбом в тупик и думаешь: что сказать? «Мужчина»? Некрасиво как-то. «Дяденька»? «Дедуль»?
С женщинами все совсем плохо. Ну, то есть, точно также, но нам просто в большей степени не наплевать. Минимально коробит воспитанное сознание обращение «девушка». Но девушки - они при всем желании вечно в этом состоянии пребывать не могут, и вот - мучительно выдавливаешь из себя: «Женщина, простите...», - понимая, что лучше так, чем назвать девушкой пожилую леди в меховой шапке-яичке.
Ладно в яичке. «Девушка» неизбежно несет в себе совершенно определенное значение девственности, и каждый человек, хоть сколько-нибудь владеющий русским языком, понимает, что замужнее тело женского рода девушкой просто физически быть не может. Когда ко мне на улице обращаются «девушка», а на мне в этот момент висит девятилетний ребенок - я неизменно ощущаю некоторый диссонанс с реальностью. Я, так уж и быть, это принимаю, ведь услышать по отношению к себе «женщина» - прямо вот совсем не хочется. Но ведь и в девушках до сорока лет бегать - тоже как-то несолидно.
Официально мы, вроде как, стали «господами». «Господин» - пусть его. Он вполне пристойно воспринимается в официальных письменных формах. «Госпожа» - хоть на письме, хоть в речи - у меня лично вызывает незыблемые ассоциации с БДСМ. Но тут, наверное, нужно просто привыкнуть. Поработать, так сказать, с восприятием.
«Дама» - так и не говорят, слава богу, но я вот представила: «Дама, вы зачем через турникет без билета лезете?»
Этимологические корни слов «сударь», «сударыня», «господин» - не в указании на биологический род человека (женщина и мужчина), а в названиях статусов. «Сударь» - происходит от «государь», «барышня» - от «боярышня» («боярин»). «Господин» - производное от «господь». А сейчас мы все время друг другу прямиком в физиологию тычем - наверное, это и коробит. «Верблюдиха, вы не могли бы на билет водителю передать? Спасибо». «Кобель, простите, а вы не подскажете, как пройти к метро?»
Меня, вообще, вполне устраивает «сударыня». В ресторане «Пушкин» оно мне в первый раз слух резануло, конечно. А потом я подумала: ну, а почему нет? Если представить, что мы уже давно привыкли, лет десять друг к другу только так обращаемся - ну и замечательно. И придает самоощущению некоторую интеллигентную русскость. И нахамить после сударя - уже гораздо сложнее. Хотя бы первые пару месяцев. Только вот как ввести в оборот - не совсем понятно. Тут ведь какое дело: если людям удобно говорить про «кофе» - «оно», то ты хоть десять законов прими, они все равно будут говорить «он» только на экзамене по русскому языку.