Париж.
Всё хочу написать про Париж, да всё никак не соберусь с мыслями. Как-то не знаю, о чём писать. Не об Эйфелевой же башне. О бульварах и каштанах, о Лувре, о Сене, о Триумфальной арке? Пшшшшшш, как говорят коренные израильтяне.
Напишу-ка я совсем о другом, а Эйфелева башня если и будет, то как-нибудь потом. Тут она просто так, как символ пусть повисит.
А начну я, пожалуй, с приветствия.
Когда мы прилетели во Францию, когда самолёт только приземлился и благодарные израильтяне похлопали, а я смотрела в окно, наслаждаясь пасмурной погодой (летели-то мы из самого пекла начала сенятбря), вот тогда Франция со мной поздоровалась.
Краем глаза я увидела какое-то движение на маленьком островке травы, который как-то затёрся между взлётно-посадочными полосами. А потом не краем глаза. И это был он - маленький заяц. Коричневатый, ушастый, совсем неприметный среди пожухлой травы. Но он пару раз подпрыгнул, перебегая на другое место, тем самым показав белое подхвостье, чем и привлёк моё внимание. А потом, когда я поохала, поудивлялась и попыталась показать его другим (безуспешно, видимо, заяц был мой, личный), оказалось, что встречать меня собралась целая делегация - на разных островках травы я увидела трёх зайцев. Стало понятно, что Франция решила меня принять по высшему разряду, чему я несказанно обрадовалась.
Париж тоже не скупился. Жили мы в маленьком отеле на рю да Москва. Окна наши выходили во внутренний дворик, который сразу показался родным и знакомым.
А вокруг была осень, самое начало, но совсем настоящая.
Для полного набора впечатлений нам даже показали дождик на второй день. Хорошо, что я взяла свой знаменитый оранжевый зонтик!
А вообще первые два дня я не доставала фотоаппарат - совершенно не хотелось фотографировать, хотелось пить этот воздух с позабытым запахом ранней осени, очумело глядеть на всё вокруг, такое знакомое по картинкам и такое невероятно, ошеломляюще новое, хотелось постоянно трогать большим пальцем непривычное кольцо на руке и наслаждаться тем, как с детства знакомые слова произносят так невероятно, так неприлично по-французски.
Наверное поэтому те четыреста фотографий, которые я таки нащёлкала, совершенно никуда не годятся и достойны быть сохранены только как память о медовом месяце.
В первые три дня мы ездили на открытом туристическом автобусе под музыку Чайковского, и это было совершенно прекрасно, и совсем-совсем не хотелось фотографировать.
Правда, Париж вокруг нашёптывал: "Запомни меня, запомни меня!..", и я, вздохнув, доставала фотоаппарат, чтобы тут же о нём забыть ещё на полчаса.
А ещё в Париже есть метро, но это уже совсем другая история...
Напишу-ка я совсем о другом, а Эйфелева башня если и будет, то как-нибудь потом. Тут она просто так, как символ пусть повисит.
А начну я, пожалуй, с приветствия.
Когда мы прилетели во Францию, когда самолёт только приземлился и благодарные израильтяне похлопали, а я смотрела в окно, наслаждаясь пасмурной погодой (летели-то мы из самого пекла начала сенятбря), вот тогда Франция со мной поздоровалась.
Краем глаза я увидела какое-то движение на маленьком островке травы, который как-то затёрся между взлётно-посадочными полосами. А потом не краем глаза. И это был он - маленький заяц. Коричневатый, ушастый, совсем неприметный среди пожухлой травы. Но он пару раз подпрыгнул, перебегая на другое место, тем самым показав белое подхвостье, чем и привлёк моё внимание. А потом, когда я поохала, поудивлялась и попыталась показать его другим (безуспешно, видимо, заяц был мой, личный), оказалось, что встречать меня собралась целая делегация - на разных островках травы я увидела трёх зайцев. Стало понятно, что Франция решила меня принять по высшему разряду, чему я несказанно обрадовалась.
Париж тоже не скупился. Жили мы в маленьком отеле на рю да Москва. Окна наши выходили во внутренний дворик, который сразу показался родным и знакомым.
А вокруг была осень, самое начало, но совсем настоящая.
Для полного набора впечатлений нам даже показали дождик на второй день. Хорошо, что я взяла свой знаменитый оранжевый зонтик!
А вообще первые два дня я не доставала фотоаппарат - совершенно не хотелось фотографировать, хотелось пить этот воздух с позабытым запахом ранней осени, очумело глядеть на всё вокруг, такое знакомое по картинкам и такое невероятно, ошеломляюще новое, хотелось постоянно трогать большим пальцем непривычное кольцо на руке и наслаждаться тем, как с детства знакомые слова произносят так невероятно, так неприлично по-французски.
Наверное поэтому те четыреста фотографий, которые я таки нащёлкала, совершенно никуда не годятся и достойны быть сохранены только как память о медовом месяце.
В первые три дня мы ездили на открытом туристическом автобусе под музыку Чайковского, и это было совершенно прекрасно, и совсем-совсем не хотелось фотографировать.
Правда, Париж вокруг нашёптывал: "Запомни меня, запомни меня!..", и я, вздохнув, доставала фотоаппарат, чтобы тут же о нём забыть ещё на полчаса.
А ещё в Париже есть метро, но это уже совсем другая история...