Последняя глава.
"Это чувство невозможно выразить.
В нем не было ничего рассудочного, лишь мистическая дрожь от пребывания здесь и сейчас, в мире, где может произойти все, что угодно. Словно он, мир, был за эти три дня заново пересотворен, спешно, ради моей скромной персоны".
(Д. Фаулз, "Волхв")
Расслабленно отдыхая в Тромсо, я полагала, что оставила достаточно времени, чтобы не спеша добраться до Киркенеса и границы с Россией. Но, поскольку планировать - скучно, я не утруждала себя тем, чтобы внимательно и заранее изучить карту.
Дорога до Киркенеса лежала через Альту, почти 800 км пути. Причем, после Альты дорога раздваивалась - можно было ехать дальше по Е6, либо свернуть на 92-ю и срезать через Финляндию добрую сотню километров. Я понимала, что по здешней местности и с моими темпами мне ни за что не добраться до границы до окончания срока действия визы, даже если я буду крутить по 100-130 км в день. Но меня это не особо беспокоило. Ощущение того, что здесь начинается последняя глава, волновало меня куда сильнее.
В день отъезда из Тромсо мы плотно позавтракали с Габриэлем, дружно собрали вещи (он улетал в Англию повидать семью), написали каучсерферам (я - в Альту, Габриэль - в Амстердам, где у него окно в сутки между рейсами), обнялись, пожелали друг другу счастливого пути и разъехались каждый в своем направлении. Я разменяла последнюю заначку, понимая, что придется, так или иначе, пользоваться общественным транспортом - трафик на севере не сильно большой, а значит меньше шансов застопить кого-нибудь.
Мне надо было снова выехать на Е6 - но до нее было 90 км сперва обратно по Е8, затем по 91-й. И два парома. По сути - день пути. Но вечером мне уже хотелось быть в Альте. Автобусы на такие дальние маршруты ходят не часто - один, максимум два раза в день. Расписание я узнать не удосужилась, к тому же, это было совершенно бессмысленно - от расписания автобуса не зависело абсолютно ничего.
Ехать первые километров 30 было довольно легко, по второстепенной дороге вдоль Е8, фьорда и фермерских хозяйств. По совершенно пустой дороге, где я могла нестись, раскинув в сторону руки, словно я лечу. Триумф, вот как это ощущалось. Глубокое чувство удовлетворения, когда ты проехал большую часть пути, но твое приключение еще не закончилось.
Потом начался долгий и довольно нудный подъем, скрашиваемый лишь видом на снег в горах. Духота, надоедливые мухи и пустая 91-я дорога, ведущая к первой переправе. Редкие машины, несколько попыток стопа, когда стало совсем жарко и лениво. Но до парома мне суждено было доехать самой и, более того, ворваться на него в последнюю секунду перед тем, как опустят аппарель, подбадриваемой толпой.
Я получила сообщение из Альты - меня ждут сегодня вечером!
Но километров за 5 до переправы мимо меня пронесся автобус в Альту. Я помахала водителю, заранее зная, что он не остановится (редко кто из них останавливается где-то кроме автобусных остановок). Судя по расстоянию до Альты и тому, что уже было три или четыре часа дня, это был последний автобус в том направлении.
Я с большим усердием принялась крутить педали, впереди уже виднелись очертания фьорда, но за каждым подъемом обнаруживался очередной подъем. Минут через 15 я поняла, что мне не успеть на паром, а значит - не догнать автобус. Колонна машин, выехавшая с парома, пронеслась мимо меня в обратном направлении. Затем снова все стихло.
Я уже расслабилась и благополучно плюнула на попытку догнать автобус, но тут, за очередным подъемом, я увидела причал. Машины уже все загрузились, на причале никого не осталось, а значит вот-вот паром отойдет, они не стоят там подолгу, отплывают сразу же, как загрузятся. Я разозлилась и втопила так, что у меня зашумело в голове. Несколько минут бешеного сердцебиения, и я буквально влетаю на аппарель, чуть не впечатавшись в ближайшую машину. Аппарель опускают. Ко мне подходит водитель одной из машин и что-то говорит про то, как быстро я ехала, я смеюсь и пытаюсь отдышаться, меня складывает от смеха и того, как дрожат мои ноги. Он говорит что-то еще, но я не могу ему ответить, потому что все еще смеюсь и не могу восстановить дыхание. Я чувствую себя вдруг такой счастливой. Догнала. Вот он, автобус в Альту.
Я вываливаю водителю горсть мятых бумажных крон и монет, 170 крон (раза в три меньше той суммы, которая нужна), и упрашиваю взять меня с собой. Растрепанная, в огромной толстовке и шортах, с дурацкой не проходящей улыбкой, я выгляжу, видимо, достаточно убедительно и меня берут с собой.
Небо затягивает тучами, я заворачиваюсь в толстовку, поджимаю под себя ноги, включаю плеер и дремлю, разглядывая проплывающие мимо горы и периодически сглатывая комок в горле. Я знаю, как сильно буду скучать по ним. Как я никогда не скучала даже по морю.
В дороге я размышляю о том, как сильно изменилась моя жизнь с тех пор, как я попрощалась со своими друзьями в Питере и уехала открывать новое. Как много изменилось во мне. Какие вещи остались неизменными, а значит - определяющими мою личность, корневыми. И как те изменения, которые стали происходить всего лишь некоторое время назад, закрепились и развились, расширяя границы прежней меня.
А вот и Альта.
В Альте мне нужно самостоятельно найти дом хоста. Более того - самого хоста я увижу только на следующий день. Дверь для меня оставляют открытой.
Я радуюсь, видя эту бумажку, как ребенок. Внутри меня ждет еще одно письмо - с пожеланием чувствовать себя как дома, принимать душ, стираться, делать что душе угодно. И с паролем от вайфая. Я оставляю велик на крыльце, вбиваю пароль и отправляюсь на 40 минут в душ. Ночью начинается шторм, от ветра поскрипывает дом, меня нахлобучивает какой-то глухой, отупляющей усталостью, и я засыпаю часов на 12 без сновидений в маленькой комнате с занавешенными окнами под потолком, в непривычной, абсолютной темноте.
На следующий день я была овощем, трещала голова, на улице творилось черт знает что. Приехал мой хост Йорн - фотограф из Getty Images, мы познакомились, закрепили знакомство поеданием какого-то вкусного импортного шоколада. Йорн предложил прокатиться на машине. Я с неохотой согласилась - голова была ватная, и хотелось лежать без движения, уставившись в стену.
Но поездка выдалась неожиданно увлекательной. Мы заехали за кофе, припарковались на мысе и пошли в лес, хохо. А там - всякие интересные штуки. Собственно, этот дождливый день в Альте был культурно-познавательным, я даже посетила целый один музей, чего со мной не случалось уже очень давно. Это - знаменитые петроглифы, их более 5000 вокруг Альты и они занесены в список всемирного наследия ЮНЕСКО, о чем там даже табличка имеется. Самые старые из них датируются 4200 годом до нашей эры. Донорвеги очень забавно рисовали, посмотрите.
Вот эта штука меня рассмешила.
Жестокий голый охотник убивает оленя без передних ножек. Печаль.
А тут какая-то совсем глубоководная рыбень изображена.
Йорн - знатный кофеман. Да еще тут у сетей автозаправок акции проходят - покупаешь такую кружку в начале года, и весь год наливаешь бесплатный кофе на заправках. Охрененно, по-моему. Тоже так хочу.
Эти лампочки меня просто покорили.
В наушниках что-то рассказывают по-норвежски.
После такой культурной программы меня отвезли домой и оставили там наедине с шоколадом и моей писаниной. Я была приглашена на вечеринку в другом конце города, но моя голова раскалывалась так, что я вынуждена была отказаться, вместо того, чтобы заявиться туда в образе овоща. К ночи распогодилось, и я периодически выходила на крыльцо, где мне очень нравилось сидеть с ноутом и кружкой чая. Вот с таким вот видом.
За неимением ключей от дома, я обзавожусь цветастыми брелками, цепляя их к ключам от велосипедного замка. Я пользуюсь чужим гостеприимством, врываюсь в чужую жизнь и становлюсь занятным, но все же эпизодом. Я получаю так много от этого, что иногда мне даже бывает неловко - а получают ли эти люди, с которыми меня сталкивает дорога, столько же удовольствия, сколько получаю я. Мне нравится быть гостем, нравится ненадолго становиться частью чужой жизни и быта. Это увлекательно. Как читать книжки. И это выматывает. Потому что все они прекрасны и удивительны, и с каждым из них я расстаюсь со смешанными чувствами - радости и грусти.
Альта подарила мне не только возможность выспаться и отдохнуть, но и отличные воскресные покатушки по пустому городу. У меня было ощущение, что этот вечер - подарок мне. Такое спокойствие и радость наполняли меня, я словно зависла в состоянии, когда ничего не имеет значения - ни пройденный путь, ни то, что приключится с тобой завтра. Только горы, море, словно поющая тишина и ощущение равновесия, уверенного сцепления с дорогой, с землей. Это было похоже на свидание с самой собой на краю земли. Ощущение как от встречи с человеком, который вот-вот станет самым дорогим в твоей жизни.
Днем позже настало время уезжать. Я не знала, какими темпами буду добираться до Киркенеса, но время у меня было с запасом на одну ночевку в суровой северной глуши. Еще за час до отъезда я жадно рассматривала уже засмотренную до дыр карту и не могла решить по какой дороге ехать - дальше по Е6, или свернуть здесь из Альты на объездную. Но бросать монетку не пришлось. Не люблю возвращаться назад, а на объездную надо было вернуться на семь километров. Значит - вперед, на Е6.
После такого основательного отдыха мне было приятно снова крутить педали. И я проехала часа четыре, прежде чем на каком-то подъеме не разразилась гроза с проливным дождем. Я выругалась и остановилась, чтобы достать дождевик, подаренный мне Катей в Осло. Но даже не успела как следует зачехлиться. Рядом остановилась машина, и мне предложили обогнать дождь. Я согласилась, учитывая как трепетно я отношусь к тяжело пережитой в прошлом пневмонии. Дождь мы с норвежским рыбаком обгоняли часа полтора, слушая сольник вокалиста A-ha.
Затем мы попрощались на заправке, куда я забежала в туалет и за колой. Я надела свой главный норвежский трофей - теплую толстовку с плеча русского геофизика Кости. Дождь прекратился, но стало холодать. Земля была очень мокрая, и я не представляла себе ночевку в таких условиях, тем более что я была перманентно слегка простывшей еще с Тромсо.
Я прокатилась еще с пару десятков километров, пока надо мной не разверзлась настоящая стихия - за считанные секунды я промокла насквозь. Спрыгнула с вела, нацепила дождевик (что было уже почти бесполезно), укрыла багаж и даже еще какое-то время проехала. Но смотреть вперед было невозможно - дождь заливал глаза. Прятаться было негде, разве что лезть в кусты, цивилизация осталась далеко позади. Но в кусты категорически не хотелось, хотелось только одного - в сухое теплое место. Руки посинели, меня начало трясти от холода. Машин не было, только дорога, стена дождя, мокрая одежда, мокрая дорожная карта, мокрый багаж и редкие кусты, в которых можно разве что нужду справить, но никак не спрятаться от шторма.
Фоточка сделана минут за десять до дождя.
Самое верное в такие моменты - оставаться спокойным. Нервничать, переживать - нет никакого смысла. Ты не властен над происходящим, ты можешь только потерпеть и подождать, когда пройдет. Можно немного поругаться вслух, конечно. Но толку от этого тоже никакого. Я медленно катила под дождем, глядя на переднее колесо, пока рядом не остановился автобус до Карашка (Karasjok), где Е6 сходится с объездной через Финку. Уговаривать меня долго не пришлось, я с мрачным удовольствием рассталась с кусочком своих последних крон, забралась с ногами на сиденье и попыталась согреться в мокрой одежде. Кто-то в салоне вез кошку, она жалобно мяукала время от времени, мне было нестерпимо это слушать, и я включила плеер. Вечерело. Я не проехала еще и половину пути до Киркенеса, а уже чувствовала себя морально уставшей - мокрая, грязная, никто меня нигде не ждет.
В Карашке водитель указал мне, куда сворачивает Е6, дождя уже не было, я успела даже немного обсохнуть в автобусе. Достав вел из багажника, я сразу села и поехала, чтобы согреться. Проехала километров 10 по пустующей Е6, остановилась, включила джипиэс, потупила в джипиэс, поехала дальше. Через пару десятков метров снова остановилась и крепко задумалась. Позади, в Карашке, остался поворот на 92-ю объездную дорогу. Почему-то мысль об этой объездной не давала мне покоя. Хотя меня и предупреждали о москитах, да и трафик там должен был быть меньше, чем на Е6, согласно моему довольно смутному представлению об объездных дорогах. Черт с тобой, интуиция, возвращаемся на 92-ю! Повернув назад и доехав до Карашка, я почувствовала, что на верном пути.
Я ехала по 92-й дороге в компании москитов. Тишина вокруг и никого. Смысла останавливаться и стопить не было. Во-первых, стоило мне остановиться, и меня сразу окружала стая кусающихся мошек. Во-вторых, машины проезжали с частотой одна в полчаса, что не удивительно - в девять-то вечера в норвежской глуши. Так что я просто ехала вперед, слушая шелест покрышек по асфальту. И все-таки у меня была уверенность в правильности того, что я свернула с Е6. До норвежско-финской границы было рукой подать. Небо затягивали страшные и неуютные тучи. А потом рядом со мной остановился Свен.
Свен ехал домой в Киркенес из Тромсо в маленькой пыльной тойоте, в которую мы общими усилиями запихали вел, сняв багаж и переднее колесо. Я так обрадовалась этой внезапной и удачной встрече, что без умолку болтала со Свеном почти всю дорогу до Киркенеса. Свен оказался добродушным норвегом лет 45, мы смеялись и травили байки, остановились разок перекусить в финской кафешке, гоняли финских оленей с дороги, рассказывали друг другу истории из своей жизни. Я не могла наговориться, обрадованная внезапной удаче и веселой компании.
Несемся по финским холмам.
Стена дождя.
В Киркенес мы приехали уже ночью. Свен предложил мне быть его гостем, на что я с радостью согласилась. Мы оставили мой вел ночевать в машине вместе с остальным вещами. Я захватила с собой лишь зубную щетку и телефон. Свен приготовил мне место для сна, показал, где что находится, выдал полотенце для душа и отправился спать - он был очень уставшим после такой долгой дороги. Я приняла душ, забралась на диван и еще несколько часов не могла уснуть, просматривая картины - что-то среднее между сном и фантазиями на грани сна. Чайки за окном не давали спать, еще около трех внезапно заработала кофеварка и что-то громко бурчала несколько минут. В четыре утра мне все же удалось окончательно провалиться в сон.
Сладкий норвежский сгущенко-сыр.
Утром я обнаружила инструкцию к кофеварке, заботливо оставленную Свеном. Сам Свен уехал на работу и должен был заехать за мной в 10, чтобы вместе отправиться на поиски возможности уехать в Мурманск.
Мой утренний Киркенес.
Я приняла душ и позавтракала. Когда вернулся Свен, я была уже собрана и готова ехать. Заехали в супермаркет, где отовариваются русские, и даже работают русские женщины, не особо улыбчивые, но добрые знакомые Свена. Одна из них кому-то позвонила, затем этот кто-то позвонил кому-то еще, в итоге мне было сказано оставаться на месте и ждать - в Мурманск меня обещали довезти с ветерком за 250 крон. Мы попрощались со Свеном, ему надо было возвращаться на работу. Мне было грустно прощаться с этим большим, добрым, смешным и очень одиноким норвегом. Я снова подумала о своем невероятном везении на людей, и, обнимая Свена, мысленно пожелала ему счастья. Сколько уже было этих прощаний за все время, сколько их еще будет.
Я прождала на парковке часа полтора, разглядывая приезжающих. Затем меня и еще одного русского забрала машина с русским водителем - что-то среднее между микроавтобусом и маршруткой. Второй пассажир оказался музыкантом, живущим в Дании и женатым на датчанке - он ехал домой в Мурманск решать проблемы с просроченной визой, был очень болтливым, скучным и нервным.
Нас ждала норвежско-русская граница в Борисоглебске.
Границу прошли быстро - кроме нас троих желающих попасть на родину не было. Музыкант суетился и нервничал, словно рецидивист, неуместно шутил про контрабанду, болтал без умолку. Водила, простой русский водила, нравился мне куда больше - был в хорошем расположении духа, смешил меня и особо не навязывался на разговор. После русских таможенников, я развалилась на заднем сиденье, воткнула наушники и притворилась, что сплю. Иногда мне даже удавалось задремать, но внезапный контраст дорожного покрытия с уже привычным норвежским толком уснуть мне не давал. Из положения лежа в окно я видела только небо, что радовало, потому что мне упорно не хотелось глазеть по сторонам. Иногда мне все же приходилось "просыпаться", разминаться и оглядываться. Вокруг было уныло, потухли краски, выросли бетонные коробки, я снова проваливалась в дремоту, прокручивая перед глазами как кинопленку горы. Когда передо мной вставали лица всех, кого я встретила за время путешествия, на глаза наворачивались слезы. Музыкант что-то нудно без умолку рассказывал водиле. Самым радостным событием за всю дорогу до Мурманска был привал у придорожной кафешки, где я купила чай в пластиковом стаканчике и - ура - пирожок с мясом. Так я отпраздновала свое возвращение в Россию.
После привала мне все же удалось немного поспать, а потом мы внезапно оказались в Мурманске.
В Мурманске меня ждал теплый леперский прием, домашняя русская еда, приятнейшая компания и даже отдельная комната с котом Шелдоном, который проспал на мне всю ночь. Точнее все утро, вырубилась я только около семи. На следующий день мы планировали небольшую экскурсию, но некоторые из нас долго спят, поэтому мы успели только позавтракать и заехать за велом (впервые за все время велосипед ночевал отдельно от меня).
Юра, Вова (мой лепро-хост) и кухонные посиделки с пивом.
Красивая, умная, хорошая Лиза - девушка Вовы.
Послеобеденные сборы меня в дорогу.
Пока-пока, Маша, езжай уже в свою Москву.
Мурманск провожал меня туманом. Мне было жаль так скоро расставаться с ребятами, они были первой радостной ноткой в моем возвращении. Но меня ждал вечерний поезд и 35 часов дороги. С Вовой мы довезли вел до вокзала, я сбегала в магазин и запаслась колой и шоколадными конфетами - не могла придумать что же есть в поезде. Уже на перроне я перекинулась парой слов с молодым сонным проводником, затем он помог мне разместить вел, я отдала ему в безраздельное владение свой ноут, на котором мы периодически смотрели фильмы в проводницкой. Туда же я бегала заряжать айфон с плеером всю дорогу. 35 часов в поезде - поспать, потупить в тамбуре, потупить на остановках, посмотреть одни глазом кино (вторым в это время пялиться на экран айфона), снова поспать, поржать с проводником, купить рыбу на станции Медвежья гора. Это были мучительно долгие 35 часов без душа и возможности сбежать, но это были еще и прекрасные 35 часов ожидания продолжения моей роад-стори. Ведь у меня так и не возникло ощущения, что она закончилась.
