(no subject)
Старик родился и до шести лет прожил в Карсе.
В далеком прошлом - столице Армении. В городе, который был Арменией до 1918 года ...
Он не любил рассказывать о семье. А что рассказать о родных, которых маленький мальчик потерял в страшное время резни, депортации, ссылок? О многочисленной семье в полсотни человек, из которых в живых остались лишь он и младший сын папиного брата ...
Зато он любил рассказывать о своем доме.
Об этом доме с маленьким садом он говорил так часто, что внуки знали наизусть расположение комнат, деревьев и окон, деревянную резьбу на заборе, пыльный чердак и старинный сундук в бабушкиной комнате.
Он сочинял наивные стихи и записывал в толстую тетрадь. И еще он нарисовал там свой дом. С окнами и забором.
В ящике стола он держал большой ржавый ключ. Внуки не знали, был ли это на самом деле ключом от этого дома, как он утверждал.
Незадолго до смерти он слег. И тогда его дети вытащили ключ и повесили на стену. Чтобы дед смотрел на него.
Единственное, что он потребовал от родни перед смертью, были не "стакан воды", не любимые кушанья. Он попросил беречь ключ, как зеницу ока, чтобы открыть двери его дома, когда "откроются дороги" ...
Он наивно полагал, что его дом так и стоял нетронутым и невредимым, и ждал своих истинных хозяев ...
Этот старик - дедушка моего мужа ...
В далеком прошлом - столице Армении. В городе, который был Арменией до 1918 года ...
Он не любил рассказывать о семье. А что рассказать о родных, которых маленький мальчик потерял в страшное время резни, депортации, ссылок? О многочисленной семье в полсотни человек, из которых в живых остались лишь он и младший сын папиного брата ...
Зато он любил рассказывать о своем доме.
Об этом доме с маленьким садом он говорил так часто, что внуки знали наизусть расположение комнат, деревьев и окон, деревянную резьбу на заборе, пыльный чердак и старинный сундук в бабушкиной комнате.
Он сочинял наивные стихи и записывал в толстую тетрадь. И еще он нарисовал там свой дом. С окнами и забором.
В ящике стола он держал большой ржавый ключ. Внуки не знали, был ли это на самом деле ключом от этого дома, как он утверждал.
Незадолго до смерти он слег. И тогда его дети вытащили ключ и повесили на стену. Чтобы дед смотрел на него.
Единственное, что он потребовал от родни перед смертью, были не "стакан воды", не любимые кушанья. Он попросил беречь ключ, как зеницу ока, чтобы открыть двери его дома, когда "откроются дороги" ...
Он наивно полагал, что его дом так и стоял нетронутым и невредимым, и ждал своих истинных хозяев ...
Этот старик - дедушка моего мужа ...