(no subject)
О друзьях Митяя.
Вот, например, Антон Зе. Как-то говорит мне Митяй, мол, тут скоро Антон в нашу сторону поедет, так я пойду схожу к метро, там с ним встречусь, нам поговорить надо. Хорошо, - говорю я. Ладно.
Через несколько минут звонок в дверь. Ой, - говорит Митяй, - тут Антон уже сам пришел, можно он у нас посидит дома? Что мы на улице-то будем разговаривать. Там холодно, неудобно.
- Хорошо, - говорю я, - открывая дверь, - пусть, - говорю, - заходит... Привет, Антон! Заходи! - И Антон бочком протиснулся в дверь.
Почему-то природа лишила Антона одного из измерений, а именно толщины. Длина есть, ширина есть. А толщины нет. Для компенсации природа щедро отсыпала Антону высокодуховности.
Антон немного потоптался в дверях, чтобы создать уютное ощущение неловкости, и прошел в комнату, где забился в угол дивана. Благодаря отсутствию толщины ему удалось компактно сложиться. И тут же вопросительно посмотрел на меня. Обычно это изображают вот так: "?" . Мне немедленно стало неловко, и я быстро спросила, - Хочешь оладушек из яблок? - и убежала на кухню.
Дело в том, что на почве высокодуховности я чувствую себя не очень уверенно. А оладушки из яблок, можно сказать, моя стихия. Среди оладьев я плаваю, как рыба в воде. Яйца, там, мука, кефир - все про них знаю.
Принесла большую тарелку оладьев. Вот, - говорю, мол, оладьи. - Тут Антон на меня опять загадочно посмотрел своими глазами большого радиуса и пошевелил губами. Мне показалось, вот-вот он что-нибудь высокодуховное скажет, и мне заранее стало неловко.
- Сейчас я к ним варенье принесу. И чаю. - И опять убежала на кухню.
Надо, думаю, положить варенье в красивую розеточку. А то мало ли что. Положила.
Прибегаю с вареньем. И чаем. Посреди комнаты - пустая тарелка из-под оладьев стоит. Антон так и сидит на диване. По лицу видно - так в одной позе и просидел. А куда ж оладьи-то делись?