Marlboro
- Совсем не обязательно пробовать на собственном опыте то, о чем рассказываешь. В конце концов, есть художественный вымысел, который как раз и отделяет правдоподобие от правды, - переживала Лена по дороге на работу.
Ее семнадцатилетняя дочь Наташа на днях закончила и дала почитать родителям повесть о первой серьезной любви. Главная героиня повести попала под порочное обаяние молодого рокера. Текст изобиловал описаниями разнузданных концертов и постельными сценами. Правда, постельными эти сцены можно было назвать с большой натяжкой. Соития музыканта и его поклонницы редко происходили в комфортных и интимных условиях, но даже не разнообразие эротических арен беспокоило впечатлительную Лену. Отвязный рокер в повести активно практиковал BDSM и СВТ (во всем великолепии расшифровок этих аббревиатур).
Лене, конечно, было не до терминологии. В реальной жизни ее дочь как раз и встречалась с бас-гитаристом рок-группы Сеней. Сеня был волосат, имел скверный запах и никак не мог дочитать даже собственный паспорт. Наташа, напротив, посещала секцию юных писателей, была прилежна, миловидна и в меру надменна.
Двумя неделями ранее Наташа объявила за ужином:
- Мама, в эту субботу у нас с Сеней все случится. В смысле, я потеряю девстенность. Хочу, чтобы ты об этом знала.
Добрейший Наташин отчим удивился:
- Хорошо, что ты с нами делишься самым сокровенным, но это... Или будем потом отмечать День дефлорации и независимости?
Лена сама любила рок, в молодости зависала на Пушкинской, 10; в свои сорок пять носила косуху, предпочитала джинсы с заклепками и сохранила расслабленный и эпикурейский взгляд на неприятности. Однако по мере литературного знакомства с любовью и всяческой мерзостью, Лена все более укреплялась в подозрениях, что о дефлорации дочь сообщила ей, так сказать, постфактум.
- Набоков написал "Лолиту" с удивительным психологизмом, но это еще не значит, что его самого влекло к нимфеткам. Талант на то и талант, чтобы проникать в суть вещей, не соприкасаясь напрямую с самыми отвратительными из них, - думала Лена, минуя стеклянные двери здания районной администрации. От волнений у нее усилился никотиновый голод, а сигарет перед долгим рабочим днем было в обрез. Лена встала в небольшую очередь перед киоском, приготовила деньги и снова погрузилась в размышления о проблеме тождественности автора и лирического героя.
- Что вам? - Спросила продавщица. Сотрудников администрации она помнила в лицо и разговаривала с ними особенно дружелюбно.
- Садо-мазо, пожалуйста, - Лена протянула сторублевую купюру.
- Так я и думала, - хмыкнула продавщица, оглядывая Ленину потрепанную косуху и ремень с широкой бляхой.
Проходившие неподалеку служащие и посетители оглянулись.
- Ой, вот ужас. Простите. Мне "Мальборо лайтс".
Ее семнадцатилетняя дочь Наташа на днях закончила и дала почитать родителям повесть о первой серьезной любви. Главная героиня повести попала под порочное обаяние молодого рокера. Текст изобиловал описаниями разнузданных концертов и постельными сценами. Правда, постельными эти сцены можно было назвать с большой натяжкой. Соития музыканта и его поклонницы редко происходили в комфортных и интимных условиях, но даже не разнообразие эротических арен беспокоило впечатлительную Лену. Отвязный рокер в повести активно практиковал BDSM и СВТ (во всем великолепии расшифровок этих аббревиатур).
Лене, конечно, было не до терминологии. В реальной жизни ее дочь как раз и встречалась с бас-гитаристом рок-группы Сеней. Сеня был волосат, имел скверный запах и никак не мог дочитать даже собственный паспорт. Наташа, напротив, посещала секцию юных писателей, была прилежна, миловидна и в меру надменна.
Двумя неделями ранее Наташа объявила за ужином:
- Мама, в эту субботу у нас с Сеней все случится. В смысле, я потеряю девстенность. Хочу, чтобы ты об этом знала.
Добрейший Наташин отчим удивился:
- Хорошо, что ты с нами делишься самым сокровенным, но это... Или будем потом отмечать День дефлорации и независимости?
Лена сама любила рок, в молодости зависала на Пушкинской, 10; в свои сорок пять носила косуху, предпочитала джинсы с заклепками и сохранила расслабленный и эпикурейский взгляд на неприятности. Однако по мере литературного знакомства с любовью и всяческой мерзостью, Лена все более укреплялась в подозрениях, что о дефлорации дочь сообщила ей, так сказать, постфактум.
- Набоков написал "Лолиту" с удивительным психологизмом, но это еще не значит, что его самого влекло к нимфеткам. Талант на то и талант, чтобы проникать в суть вещей, не соприкасаясь напрямую с самыми отвратительными из них, - думала Лена, минуя стеклянные двери здания районной администрации. От волнений у нее усилился никотиновый голод, а сигарет перед долгим рабочим днем было в обрез. Лена встала в небольшую очередь перед киоском, приготовила деньги и снова погрузилась в размышления о проблеме тождественности автора и лирического героя.
- Что вам? - Спросила продавщица. Сотрудников администрации она помнила в лицо и разговаривала с ними особенно дружелюбно.
- Садо-мазо, пожалуйста, - Лена протянула сторублевую купюру.
- Так я и думала, - хмыкнула продавщица, оглядывая Ленину потрепанную косуху и ремень с широкой бляхой.
Проходившие неподалеку служащие и посетители оглянулись.
- Ой, вот ужас. Простите. Мне "Мальборо лайтс".