Не подталкивать падающего
Иногда весь ход событий предопределён. Тогда ощущается, что это действует рок, неумолимая рука ведет процесс к заранее известному исходу. Так бывает и в личной истории, и в социальной. Так падал СССР.
На этом некоторые хорошо погрели руки. "Всё равно падает, упадет - пропадет, никому не достанется, а так хотя бы я возьму" - нормальная отговорка для падальщика.
Так же бывает и с отдельным человеком. Находясь рядом с ним остро чувствуется его обреченность. Эта обреченность может ощущаться сторонним наблюдателем как возможность легкой поживы, без трагического подтекста и безо всякой жалости. Это тоже падальщики. Такие могут и подтолкнуть в нужном направлении. Я видел один раз как падальщики вели обреченного. Попался к ним - конец, и сделать ничего невозможно (*1).
Большинство людей не замечают таких обреченных, а если столкнутся поближе, то сторонятся, чувствуя что-то опасное для себя. Или инстинктивно отталкивают такого человека - носителя неведомой опасности.
Я так не могу. Не подталкивать падающего. Помочь падающему. Это редко когда удается. И всегда опасно. Всегда опасно противостоять року. Почему-то я не могу иначе.
Так я пытался помочь двум женщинам.
Одной - избежать зла и греха. Она говорила мне: "это мой грех, не мешай мне, я сама отвечу". Здесь была доля моего эгоизма, ибо последствия её греха ложились на меня.
Другой - освободиться от бесов (*2). Она не желала мне зла, и я мог спокойно отойти в сторону. Она губила себя своей ложной чувственностью, она шла вразнос. Я пытался помочь ей: чтобы она собралась и реализовала свой потенциал в чем-то конкретном. И вроде бы всё пошло для неё хорошо. Но тут обрушилась целая страна. Вот он, рок. ... Кто знает, сколько горя пришлось испытать мне от этого?!
За долгие годы хождения по краю я многому научился. Сейчас мне бывает достаточно только слегка коснуться человека незаметно для него, чтобы свернуть его с гибельного пути или хотя бы заставить опомниться. Сейчас я научился изгонять бесов. Сейчас я могу противостоять року и недоброжелательству большой массы вовлеченных в поток событий людей.
Я научился различать случаи, когда я могу помочь, а когда нет. Я научился останавливать себя в безнадежных ситуациях и смягчать сердечную боль от своего бессилия.
Я научился чувствовать бездну и балансировать на краю, я научился вовремя остановиться, не делать последний шаг и не быть раздавленным обломками павшего.
Появилось другое: я научился чувствовать ход истории и влиять на него. Иногда я ощущаю себя подобным Форесту Гампу, ненароком "сделавшим" успех Элвиса Пресли и отставку Ричарда Никсона. Или подобным Эрасту Фандорину - герою Акунина - на протяжении многих лет делавшим русскую историю.
Это сырые заметки. По настроению с ними сходны "Летучий голландец" от "Машины времени" и поэзия Олега Чухонцева, например, стихотворение "Семен Усуд".
Сходный нравственный мотив: не добивать врага.
(*1) В Москве есть люди, которые этим живут. Их знают, их иногда привлекают.
(*2) Сейчас я знаю, что это были бесы. Тогда не знал.
На этом некоторые хорошо погрели руки. "Всё равно падает, упадет - пропадет, никому не достанется, а так хотя бы я возьму" - нормальная отговорка для падальщика.
Так же бывает и с отдельным человеком. Находясь рядом с ним остро чувствуется его обреченность. Эта обреченность может ощущаться сторонним наблюдателем как возможность легкой поживы, без трагического подтекста и безо всякой жалости. Это тоже падальщики. Такие могут и подтолкнуть в нужном направлении. Я видел один раз как падальщики вели обреченного. Попался к ним - конец, и сделать ничего невозможно (*1).
Большинство людей не замечают таких обреченных, а если столкнутся поближе, то сторонятся, чувствуя что-то опасное для себя. Или инстинктивно отталкивают такого человека - носителя неведомой опасности.
Я так не могу. Не подталкивать падающего. Помочь падающему. Это редко когда удается. И всегда опасно. Всегда опасно противостоять року. Почему-то я не могу иначе.
Так я пытался помочь двум женщинам.
Одной - избежать зла и греха. Она говорила мне: "это мой грех, не мешай мне, я сама отвечу". Здесь была доля моего эгоизма, ибо последствия её греха ложились на меня.
Другой - освободиться от бесов (*2). Она не желала мне зла, и я мог спокойно отойти в сторону. Она губила себя своей ложной чувственностью, она шла вразнос. Я пытался помочь ей: чтобы она собралась и реализовала свой потенциал в чем-то конкретном. И вроде бы всё пошло для неё хорошо. Но тут обрушилась целая страна. Вот он, рок. ... Кто знает, сколько горя пришлось испытать мне от этого?!
За долгие годы хождения по краю я многому научился. Сейчас мне бывает достаточно только слегка коснуться человека незаметно для него, чтобы свернуть его с гибельного пути или хотя бы заставить опомниться. Сейчас я научился изгонять бесов. Сейчас я могу противостоять року и недоброжелательству большой массы вовлеченных в поток событий людей.
Я научился различать случаи, когда я могу помочь, а когда нет. Я научился останавливать себя в безнадежных ситуациях и смягчать сердечную боль от своего бессилия.
Я научился чувствовать бездну и балансировать на краю, я научился вовремя остановиться, не делать последний шаг и не быть раздавленным обломками павшего.
Появилось другое: я научился чувствовать ход истории и влиять на него. Иногда я ощущаю себя подобным Форесту Гампу, ненароком "сделавшим" успех Элвиса Пресли и отставку Ричарда Никсона. Или подобным Эрасту Фандорину - герою Акунина - на протяжении многих лет делавшим русскую историю.
Это сырые заметки. По настроению с ними сходны "Летучий голландец" от "Машины времени" и поэзия Олега Чухонцева, например, стихотворение "Семен Усуд".
Сходный нравственный мотив: не добивать врага.
(*1) В Москве есть люди, которые этим живут. Их знают, их иногда привлекают.
(*2) Сейчас я знаю, что это были бесы. Тогда не знал.