Дорогие мои быдляки
Быдлячество. Скверное, мерзейшее, ненавистное. Русское? Сейчас по-большей части реликтово-советское, но и ново-русского тоже много.
Что с ним делать? Терпеть, ибо они, быдляки - свои, родные.
Я знаю некоторых по своей деревне. Вот он подходит ко мне, пьяненький, приветствует меня, подкалывает слегка. И я его приветствую, и я его подкалываю. Я его с детства знаю. И его, и его. И пусть я не много с ними общался, и не "гулял" с ними, но роднее моей деревни места на земле у меня нет, и ближе этих ребят у меня никого нет, точно знаю. Я видел их разными и знаю за ними разное. Но меня, по всем признакам и инородца, и чужого, и маменькина сынка никто не обижал. И сейчас осаживают иного недоумка, когда залупаться начинает.
Некоторые из них "вышли в люди", построили в деревне большие дома или реконструировали старые, родительские. Купили автомобили, заимели квартиры в Домодедове или в Москве. Почти никто из деревни не уехал. Они уже почти не быдляки, им осталось не много: понять, что начальственный кураж это не способ и государство есть производная от их воли.
Я многому научился у них. Прежде всего простоте мыслей и слов, избавился от интеллигентского многомыслия и словоблудия.
Я не быдляк, но я равен им в чем-то неизмеримо большем, чем наша рознь. Не их самих, но их детей я кое-чему научу, а кое-чему еще и сам научусь. Я не стану высокомерно просвещать их или идти "в них" подобно народникам. То, что захотят, они увидят сами. И обучатся сами, если захотят.
Терпение, и вы, господа недобрые наблюдатели, увидите в нашем народе нечто качественно иное. Только оставьте нас в покое. Среди нас есть разные: есть и интеллигенты, и быдляки, есть и гниль человеческая, и соль этой земли. Мы поддержим друг друга, да? Ибо мы - братья.
Быдлячество терпимо в простом народе, но только не во власти. Вот это властное быдло я сёк и буду сечь нещадно.
P.S. Завтра я может быть опять впаду в минутную слабость и в грех обличительства. Но сейчас я поймал себя на верном.
А если быдлячество одолеет, если не останется надежды, тогда я не смогу здесь жить. Всё-таки не смогу.
Что с ним делать? Терпеть, ибо они, быдляки - свои, родные.
Я знаю некоторых по своей деревне. Вот он подходит ко мне, пьяненький, приветствует меня, подкалывает слегка. И я его приветствую, и я его подкалываю. Я его с детства знаю. И его, и его. И пусть я не много с ними общался, и не "гулял" с ними, но роднее моей деревни места на земле у меня нет, и ближе этих ребят у меня никого нет, точно знаю. Я видел их разными и знаю за ними разное. Но меня, по всем признакам и инородца, и чужого, и маменькина сынка никто не обижал. И сейчас осаживают иного недоумка, когда залупаться начинает.
Некоторые из них "вышли в люди", построили в деревне большие дома или реконструировали старые, родительские. Купили автомобили, заимели квартиры в Домодедове или в Москве. Почти никто из деревни не уехал. Они уже почти не быдляки, им осталось не много: понять, что начальственный кураж это не способ и государство есть производная от их воли.
Я многому научился у них. Прежде всего простоте мыслей и слов, избавился от интеллигентского многомыслия и словоблудия.
Я не быдляк, но я равен им в чем-то неизмеримо большем, чем наша рознь. Не их самих, но их детей я кое-чему научу, а кое-чему еще и сам научусь. Я не стану высокомерно просвещать их или идти "в них" подобно народникам. То, что захотят, они увидят сами. И обучатся сами, если захотят.
Терпение, и вы, господа недобрые наблюдатели, увидите в нашем народе нечто качественно иное. Только оставьте нас в покое. Среди нас есть разные: есть и интеллигенты, и быдляки, есть и гниль человеческая, и соль этой земли. Мы поддержим друг друга, да? Ибо мы - братья.
Быдлячество терпимо в простом народе, но только не во власти. Вот это властное быдло я сёк и буду сечь нещадно.
P.S. Завтра я может быть опять впаду в минутную слабость и в грех обличительства. Но сейчас я поймал себя на верном.
А если быдлячество одолеет, если не останется надежды, тогда я не смогу здесь жить. Всё-таки не смогу.