Гражданская война в Таджикистане, воспоминания очевидцев.
Российская журналистка живописала Душанбе:
"Душанбе нынче - большая деревня, Вернее, кишлак. Все блага цивилизации, принесенные советской властью, успешно забыты. Водопровод раскурочен. Из основной трубы бьет фонтан. В квартирах некогда престижных девятиэтажек живут вчерашние кишлачники. Гремя ведрами, они спускаются с верхних этажей, чтобы набрать воду из импровизированного арыка. Деревья вырублены, асфальт плавится, а люди не могут прийти в себя от постоянных обмороков. Редкие оконные рамы смотрятся вызывающе - их еще в войну пустили на дрова. Электричество - бывает, но редко. Ставшие ненужными электроплиты используются для ставшей ненужной посуды. Ужинает народ из одного огромного котла. Кашеварят «из топора», кидая в раскаленное железное чрево, что Аллах послал.
Центр Душанбе, четыре часа дня. Стайки девчонок жмутся к серым домам. Им лет по 13, самое большое - 15. «Не хотите прогуляться?» - едва потупив взгляд, пристают они к прохожим. Два сомани (25 рублей) - и девочка ваша.
Гуля - из «падших», хоть не была на панели ни разу. «Испортили» ее хорошим образованием - питерский иняз, поэтому-то и не может она теперь с нормальным таджиком ужиться.
- Вернулся благоверный с работы, так ты с ним два часа не разговаривай. На стол накрой, ноги ему помой, любое желание предугадай. А он молчит, как сыч. Что не так - в морду. И никакой помощи по дому от него не дождешься. Два года терпела, пока по любовницам не начал бегать. Забрала 7-месячного Додо и ушла… Русского хочу - они хоть душевные. Пусть совсем бедный, лишь бы увез меня отсюда.
Всюду «дурь». Куда ни глянь. На оживленном перекрестке к нашей машине подскакивает бойкий мальчишка. В руках болтаются небольшие весы. Он крутит ими перед лицом водителя. Блестит фольга, в салон густыми кудряшками заползает дым. Она, родимая. «Дурь». «Будешь брать - уступлю!» - торгуется пацан. За полдоллара он согласен нам еще столько же присыпать.
- «Три девятки» (героин) есть?
- Через десять минут подойди, - обнадеживает маленький торговец. И вдогонку: - А «черняшка» не подойдет? За полтора бакса отдам, - сует он руку в карман.
Использованные шприцы валяются во дворах главной душанбинской улицы - проспекта Рудаки. «Чек» можно купить везде. Чем больше народу подсаживается на иглу, тем выше особняки наркобаронов. Четыре-пять этажей на семью - и это не предел. Героиновые короли уже собственным кварталом обзавелись.
У таджиков, особенно из горного Бадахшана, «черняшка» и конопля вместо микстуры идет. При хронических болях дозировка лишь немного увеличивается.
- А что - помогает… - сильнее затягивается Ибодулло, безработный медбрат. - Отец курил, дед курил. Теперь вот сын курит".
Офицер ГРУ Александр Мусиенко вспоминал:
"Не забуду гравийный карьер в нескольких километрах южнее Курган-Тюбе, заполненный телами расстрелянных кулябцев, частично обглоданных собаками. Всего там насчитали более трехсот пятидесяти трупов".
Офицер ГРУ Александр Чубаров рассказывал:
"Вечером того же дня к воротам бросили сожженный труп девочки-осетинки, насаженный на шомпол… В самом городе шла безумная резня. В Курган-Тюбе шли бои, особенно горячо было в районе автовокзала и моста на Кызыл-Калу. В районе Ломоносово были зверски убиты сторонники Народного фронта. Живым людям пробивали ломом грудину и заливали авиационным керосином… Вот такая азиатчина. На той войне зверств вообще было много. И с той, и с другой стороны. Я своими глазами видел груды растерзанных трупов. Причем вырезали, не глядя на пол и возраст. Женщин любого возраста насиловали, резали, трупы бросали в арыки. Детей тоже не миловали. Короче, вырезали семьями и аулами. Я видел в одном городе бассейн, заполненный телами. Там насчитали более трехсот пятидесяти трупов. Я видел останки мертвых, которых после убийства расчленяли, обливали соляркой и сжигали, а части тел специально разбрасывали по разным районам городов. Подъезжал грузовик куда-нибудь к магазину или к бане. Оттуда, из кузова, бородатые кричали людям: «Это ваши мертвецы! Забирайте!» И выбрасывали трупы, а чаще их части на дорогу. Так вселяли ужас в людей, делая их покорными и безвольными".