(no subject)
Созваниваемся снова, договариваемся о том, что я скидываю исправления по электронке, минут через пятнадцать снова все обсудим. Звонок -
- Письмо еще не прошло, наверное, Нью-Йорк шалит.
Зачитываю свои поправки. И тут возникает новая проблема - мы не прописываем часть про книгу, так как не знаем, когда сможем книгу доставить.
- Как это не знаете? Вы столько мне твердите, что все идет на поправку, что книга на подходе, и все такое… а тут вдруг вы не можете точно сказать когда вы исправите положение.
- Положение настолько серьезное, что, вернув сейчас деньги, мы не можем выполнить заказ.
- Ну, хорошо… Вы утверждаете, что книга якобы напечатана, что мешает вам книгу привезти? Если я соглашаюсь подписать дополнение к договору, мы должны прописать в нем и условия про книгу.
Донской предлагает поговорить мне с женой, она тоже сотрудник ООО «САЙТ», и отчасти голова фирмы, возможно и шея. Что такое разговор с Нелли я уже знаю, это откровенный шантаж и давление на гниль (или жалость). Донской передает мне трубку, и я выслушиваю очередную версию того, какие они честные и хорошие не объявляют себя банкротами, а пытаются вытащить и мои деньги, и спасти книгу. Так как я это уже слышала неоднократно, во мне вызрел стандартный набор вопросов, кои я и задала. Больше всего меня умиляют заверения в том, что даже если я выиграю дело в суде, неизвестно когда я получу деньги и компенсацию. Я напомнила, что не я довела дело до такого абсурда, и что я неоднократно давала им возможность решить дело полюбовно, дожидаясь книгу. Множество раз прозвучала фраза, что они сейчас пытаются спасти мои деньги, что сейчас уже не до книги, что дела в Корее так плохи, что книгу они не скоро смогут вытащить (хоть и неоднократно уверяли меня в том, что книга уже давно на подходе). Я вспомнила рассказ Донского о том, как он сумел разрулить подобную ситуацию с заказом на «Желтые Страницы». Он вывел заказчиков на своих корейских партнеров напрямую. Деньги переводятся сразу в Корею самим заказчиком, и тогда долг Донского корейцам на проекты не распространяются. Предложила также вывести меня на своих партнеров, чтобы вытащить таки книгу. Я уже предлагала это осенью. Донской включил тормоза, дескать, это конфиденциальная информация, я не могу ею поделиться. Мне же не нужна информация, мне нужна книга. Настаиваю на этом варианте. Донской обещает подумать. Пока он думает я решаю свои вопросы по отъезду, пакую вещи, корректуру, но пока не могу сложить ноутбук - потребуется работа с почтой. Часам к десяти Донской перезванивает и говорит, что вопрос очень серьезный, нужно собраться за круглый стол и все конкретно обсудить. Часам к двум можно встретиться у них дома. Хорошо, придется отложить поездку до завтра. В половине четвертого мы встретились, встречу перенесли в кафе. Перед встречей я провела переговоры с Баженовым, выслушала его подробные инструкции, как вести себя с Донским. Выслушала признание Баженова, что Донской заметно изменился, раньше он работал лучше. Также выслушала удивления Баженова в том, что он не слышит в моем голосе никакой злобы - как ты еще не сорвалась, не понимаю… женщины в гневе страшны, а ты еще держишься. Пошутил насчет места встречи - дома Донского - не боишься, что прибьют и закопают? Я отшутилась, что всех поставила в известность, где искать мой хладный труп в случае чего. Разговор прервали, так как на сотовый звонил Донской.
Пока собиралась на встречу с Донским, я успела выяснить, что пленки не имеют никакой цены, если уже сделаны под одну типографию (в школе нам таких вещей не говорили), так же выяснила, что вывод на пленку мне обошелся бы на семь тысяч дешевле, чем оценил сам Донской. Ок, это я тоже учту.