Анатолий Иванович Осипов нетвердой походкой поднимался по грязной заплеванной лестнице своего грязного, воняющего пивом и мочой подъезда, стены которого были разрисованы и исписаны не слишком пристойными надписями. В руке он сжимал полупустую литровую бутылку «Жигулевского», пиво в которой бодро плескалось в такт шагам Анатолия Ивановича.
Обитая потертым дерматином дверь распахнулась, выпустив в подъезд незабываемую гамму запахов кошек и жареной мойвы. Из 115-ой квартиры, чуть пошатываясь, вышел небритый мужчина в растянутых спортивных штанах и майке, от которого за версту разило перегаром. Мужчина закурил и, пуская под потолок клубы сизого дыма, оглянулся. Завидев Анатолия Ивановича, он мгновенно расплылся в широкой улыбке, обнажившей два выбитых зуба.
- Зд-дорово, Тлян, - заплетающимся языком пробормотал жилец 115-ой и пошатнулся.
Анатолий Иванович одним кивком головы поприветствовал Федора Михайловича, больше известного как Михалыча, и глотнул из бутылки. Пиво тоненькой струйкой побежало по подбородку.
Федора Михайловича, судя по всему, не удовлетворило скупое приветствие соседа, и он продолжил:
- С п-праздничк-ком тебя, Толян, - едва выговорил он, и, икнув, слегка сполз по исписанной стене подъезда.
Анатолий Иванович задумался. На его лице был написан долгий и мучительный мыслительный процесс - лоб наморщился, глаза поднялись к перегоревшей лампочке, брови сошлись на переносице.
- А что за праздник-то? - с сомнением спросил он, качнув бутылку, и покачнулся сам.
Федор Михайлович пьяно расхохотался, опять продемонстрировав выбитые зубы.
- Ты чего, Т-тлян? День, как ее… России, во.
Анатолий Иванович опять призадумался и ухмыльнулся.
- Ну и тебя с п-праздником, Михалыч, - ответил он и начал обшаривать карманы растянутых брюк в поисках ключа. Выудив его на свет, Анатолий Иванович открыл дверь, при этом покачнувшись, и вошел в свою квартиру. Обитая дерматином дверь с жалобным стуком захлопнулась. Федор Михайлович задумчиво выпустил дым под потолок.
Пошатываясь, Анатолий Иванович зашел в квартиру, пропахшую сгоревшей рыбой, перегаром и сигаретным дымом. На него уставились серые стены, с которых лоскутами свисали рваные обои, пол украшали вытертые и линялые ковры, покрытые пятнами загадочного происхождения. Хозяин квартиры скинул ботинки, ухватившись за притолоку, чтобы не упасть, и, помахивая бутылкой пива, проследовал в единственную комнату.
- Зина! - огласил квартиру требовательный зов отца семейства. - Куда ты пропала?
Из кухни донесся только лязг и грохот кастрюль, но Анатолий Иванович вполне удовлетворился таким ответом и плюхнулся на продавленный диван. Никого из троих детей дома не было, но отца не очень интересовало, где они находились в этот момент. На данный момент его вообще мало что интересовало.
Анатолий Иванович нашарил пульт и включил старый телевизор, помнивший еще советскую власть.
- Посмотрим, что в мире творится, - пробормотал себе под нос хозяин дома и любовно посмотрел на бутылку, с которой так и не расстался.
- Генеральный директор Газпрома… - обратился к Анатолию Ивановичу диктор с экрана. Анатолий Иванович раздраженно переключил канал и хлебнул из бутылки.
Послышался негромкий треск, и на рябящем экране появился новый диктор:
- Представители сексуальных меньшинств высказались по поводу дискриминации…
Анатолий Иванович нахмурился и перевел взгляд сначала с экрана на бутылку пива, а потом с бутылки на экран. Увиденное и услышанное его явно не устроило, и он завопил, ожидая поддержки от жены:
- Зина! Ты только посмотри на этих… - далее последовала виртуозно составленная многоэтажная конструкция, состоящая из нецензурных выражений. Анатолий Иванович большим глотком допил пиво и отбросил опустевшую бутылку в сторону. Зинаида Павловна молчала, даже грохот кастрюль прекратился, и в голову ее супруга закралась ехидная мысль, нашептывающая, что супруга отыскала-таки припрятанную бутылку водки. Но Анатолий Иванович приказал этой мысли замолчать - его одолевало праведное негодование, настолько сильное, что Анатолий Иванович даже немного протрезвел.
- Зина! Ты слышишь? - не успокаивался Анатолий Иванович, хотя новости давно закончились и на экране вовсю плясали бутылки кетчупа, шампуней и колы. - Ты посмотри только на этих, вот из-за кого Россия вырождается!
Но супруга все не отзывалась. Анатолий Иванович еще некоторое время невидящим взглядом пялился в телевизор, а его губы продолжали шевелиться, проклиная тех самых гомосексуалистов, из-за которых и вырождалась его горячо любимая страна.