К 100-летней годовщине той самой, "Великой Октябрьской". Сугубо личные воспоминания и откровения.
Лет эдак тридцать пять назад (точно в каком году, уже не помню) в "славный день календаря - день 7 ноября" я пришёл в больницу проведать свою бабушку. Как только зашёл в палату, меня поздравили с праздником. "Я большевистские праздники не признаю!" - отрезал я. У бабушкиной соседки по палате отвисла челюсть: "Да ты хотя бы об этом никому не говори!" "А я всегда говорю, - продолжал я гнуть свою линию, - и пока жив." "Вот именно, что пока", - ответила эта женщина.
Здесь я, скажем так, слукавил. Далеко не всегда я вот так открыто высказывался о своём отношении к тому режиму в присутствии незнакомых, да и знакомых людей. Но, бывало, прорывало... В таких случаях меня, как правило, старались осадить и нервно оглядывались по сторонам)))
Ненавистником того режима я был с детства. Где-то затерялась фотография, сделанная в 1974 году, когда наш класс принимали в пионеры. До чего же выразительна гримаса ненависти, с которой я взираю на пионерский галстук в своих руках! Немалую роль в этом сыграли разговоры взрослых. Мои родители потом спохватились, но было поздно. Помню, как мама пресекала разговоры на "скользкие" темы в моём присутствии: "Он у нас и так антисоветский мальчик"))) Этот антисоветский мальчик писал листовки (когда эти "листовки", т.е. нарезанные кусочки бумаги с написанным корявым детским почерком текстом обнаружили родители, был скандал), вытирал советским флагом свою обувь, во время сбора металлолома и макулатуры подсовывал разного рода гадости в кучи железа и бумаги. После четвёртого класса у нас были так называемые "отработки", когда мы в течение нескольких дней должны были во время летних каникул отработать полсмены на производстве. Для нас местом такой небольшой "трудовой повинности" была Чулочная фабрика, расположенная рядом со школой. И я с самого начала стал гнать брак. Работницы фабрики - неплохие в общем-то тётки - пытались меня вразумить, научить, но потом махнули на меня рукой. Когда я рассказал об этом своей жене, она удивилась: "Но ты же сам ходил в носках, которые делали на той фабрике!" Да мне самому сейчас просто весело об этом вспоминать. Но тогдашний, одиннадцатилетний, я воображал себя юным подпольщиком, занимавшимся саботажем))) Вообще, в те времена на этой почве у меня часто не складывались отношения в различных коллективах. Любопытно, что несколько раз, причём в разных местах, мне приклеивали кличку "шпион"))) И мои недоброжелатели был недалеки от истины. Когда я, уже будучи взрослым, признавался, что в возрасте 10 лет мечтал стать не лётчиком или пожарным, но агентом ЦРУ или, допустим, диктором радио "Свобода", мне обычно не верили. А зачем мне врать? Что было - то было...
Вообще, слушая разговоры старших - не только родителей, их друзей и родственников, но иногда совсем посторонних людей - я какое-то время пребывал в убеждении, что народ в подавляющем большинстве просто боится КГБ, всяких райкомов-обкомов, а на самом деле мечтает, чтобы тот режим cгинул. Но потом понял, что заблуждался. Человек мог что-то покритиковать, но при этом "советское" для него всё равно было "наше". Хотя многое в этом отношении, безусловно, зависело от конкретного человека, группы людей или региона в целом. Врезалось в память, как летом 1984 года я смотрел по телевизору товарищеский волейбольный матч СССР-США, проходивший в литовской столице. Мне этот в общем-то ничем не примечательный матч запомнился только потому, что переполненные трибуны вильнюсского Дворца спорта дружно поддерживали американцев. Я смотрел на это с чувством зависти и восхищения одновременно: мне в городе Харькове о таком количестве единомышленников, собравшихся вместе и не боявшихся открыто выражать свои чувства, приходилось лишь мечтать...
Кстати, о спорте. Я слежу за спортивными соревнованиями лет с четырёх-пяти. И то ли с девяти, то ли с десяти болел по принципу "против советских". К примеру, Владислав Третьяк или Борис Михайлов (список славных имён можно продолжать очень долго) - были замечательными спортсменами и хорошими ребятами. Но я всегда болел против их команды, будь то сборная СССР или ЦСКА. (Кстати, на чемпионатах и Кубках CCCР по хоккею, баскетболу, волейболу тоже прежде всего "болел против" - на сей раз против ЦСКА. Неважно, с каким соперником эта команда играла. И тут уж у меня было великое множество единомышленников во всех уголках "Страны Советов"). При этом с некоторых пор стал испытывать смешанные чувства, когда смотрел выступления советских спортсменов. С одной стороны, я желал им поражения. А с другой... Те самые замечательные спортсмены и хорошие ребята в случае победы могли провезти через таможню лишнюю тряпку, получить какую-то премию в дополнение к своим доходам, которые были до ужаса смехотворны по сравнению с доходами их соперников из стран Запада, зачастую уступавших им в классе. В случае же поражения (часто таковым считалось занятие второго места с получением серебряных медалей) им грозили всевозможные санкции в виде жестокого шмона на таможне, "проработок" на всяких партийно-комсомольских собраниях и другие репрессивные меры. Я ещё удивлялся: почему эти славные ребята не остаются на Западе?! Всё думал: на их месте точно бы остался при первой возможности и напоследок набил морду "гиду в штатском", приставленному к команде. (Как известно, все советские делегации и туристические группы в заграничных поездках сопровождались надзирателями из КГБ, следившими за каждым шагом и словом). Конечно, - мне, пацану, было легко вот так рассуждать и фантазировать - я не был в их шкуре. Как-то я обратился к отцу с мучившим меня вопросом. Тот ответил, что они боятся, что КГБ их выследит и убьёт. Впрочем, это отдельная тема, к которой я ещё собираюсь вернуться.
Как я уже написал, моё отношение к тому режиму начало складываться под влиянием разговоров старших, особенно маминых высказываний. (Папа не был столь радикален). Но не только это окончательно повлияло, собственные наблюдения и выводы делали своё дело. В этом отношении первой причиной стал "Железный занавес". Я с детства любил читать, особенно увлекался приключенческой литературой, описанием разных путешествий. При этом уже в младших классах школы знал, что просто так за границу поехать не могу. Заграничная поездка для советских подданных - в любом качестве - была привилегией, для этого надо было пройти множество мытарств и унижений. И в любой момент могли отказать, часто без указания причины. И во время самих поездок - постоянный надзор (см. выше). Но не это само по себе меня возмутило. Возмутило, когда я узнал, что дети из "капиталистических" стран могут свободно путешествовать по всему свету со своими родителями и единственным ограничением для таких поездок служит уровень финансовой обеспеченности. И как при этом Советский Союз может считаться лучшей страной в мире, о чём нам постоянно вдалбливают со страниц газет и экранов телевизоров, твердят воспитатели в детских садах и учителя в школах?!
Меня вообще очень угнетала та атмосфера лицемерия, лжи и цинизма - в большей мере, чем хронический дефицит продуктов питания, товаров потребления и услуг. Наша семья не была богатой, но какой-то особой материальной нужды мы не испытывали. Я вообще не знал никого, кто реально голодал или не имел одежды. Другое дело - каковы были качество и ассортимент, какова культура обслуживания(((! Всё мало-мальски приличное, а зачастую и вовсе предметы первой необходимости приходилось доставать разными способами, переплачивать, всячески ловчить и рисковать. Это не относилось к привилегированному сословию, каковым являлась партноменклатура. Вообще, советское общество можно было условно разделить на три сословия: партноменклатура, прочие члены КПСС и все остальные. Кстати, когда я узнал, что человек, не являющийся членом КПСС, не может рассчитывать на руководящую должность - будь он хоть семи пядей во лбу - это стало второй причиной моей ненависти к тому режиму. Были какие-то единичные исключения. К примеру, руководителя Ансамбля народного танца Игоря Моисеева или Генерального конструктора Авиационной промышленности Андрея Туполева так и не смогли заставить вступить в "партию Ленина". Но то были выдающиеся личности и властям приходилось мириться с их беспартийностью. Впрочем, заставляли вступать в КПСС редко, в основном это относилось к незаурядным личностям. Во много раз чаще было такое, что люди сами стремились туда вступить ради карьерного роста и других привилегий. Сплошь и рядом этого добивались за взятки, ценой стукачества и прочими неблаговидными способами. Мне известен факт, когда женщина за вожделенный партбилет дважды переспала с человеком, который ей помог его получить.
Здесь я сделаю небольшое отступление. При всём неприятии того режима, убеждённым антикоммунистом, антибольшевиком я окончательно стал в 1988 году. В конце 80-х, когда обстановка в "Союзе Нерушимом" менялась, достоянием гласности становились всё новые свидетельства очевидцев и исторические документы. До этого я не представлял масштабов и глубины трагедии. Думал, что Ленин всё же был хорошим, а Сталин со своими сатрапами и их последыши всё извратили. И был высокого мнения о Социалистической Федеративной Республике Югославии, а к основателю политической и экономической системы той страны товарищу Иосипу Броз Тито испытывал немалый пиетет. Свобода передвижения по всему миру и открытость для всего мира, неизмеримо бОльшая по сравнению с СССР свобода совести и творчества, самоуправление промышленных предприятий, частная собственность на землю, сфера услуг опять-таки - в руках частных предпринимателей. Кроме практического отсутствия понятия "невыездной", там также отсутствовало понятие "дефицит". Я и сегодня считаю, что та модель устройства общества была вовсе не худшей... И ещё был очень высокого мнения о Михаиле Сергеевиче Горбачёве - в первые годы его правления. Даже тогда, когда весной 1989 года, во время подготовки к выборам I Съезда народных депутатов СССР, он всё ещё ратовал за "ленинские идеалы", а я на митингах орал "КПСС - на свалку истории!"))) (В скобках замечу, что в то время, как правило, за публичные антикоммунистические высказывания уже не преследовали. Правда, один гебешник в следующем, 1990 году признался, что однажды лишь случайность помешала моему аресту. Это произошло, по его словам, когда я на каком-то митинге обратился с призывом идти с винтовками на обком КПСС. Я тот эпизод не вспомнил, но вполне могло быть. Как бы то ни было, "с винтовками на обком" - это всё же не просто выражение своей политической позиции, но прямой призыв к кровопролитию). Затем моё восхищение Горбачёвым стало уменьшаться и сегодня я неоднозначно оцениваю его деятельность. Я не разделяю восторгов по поводу данной личности, при этом ненависти к этому человеку - не разделяю тем более.
Вообще, изменения в моём мировоззрении происходили неоднократно. Прошло совсем немного времени после моих выступлений на митингах и в разных политических дискуссиях, и я с таким же бескорыстным рвением помогал христианским миссионерам-"евангелистам". И верил в то, что несу людям Истину! Несколько раз переходил из одной христианской конфессии в другую, затем вообще отошёл от христианства и склонялся к иудаизму. Сегодня не причисляю себя ни к одной из традиционных религий. Понятно, что я не один такой. У разных людей мировоззрение может изменяться под влиянием новой информации, личного опыта, каких-то событий, да мало ли чего! Вот и у меня под влиянием определённых факторов менялось мировоззрение, мнение о различных религиозных постулатах, политических течениях, исторических событиях. Но о каких-то вещах я остаюсь при том же мнении, что и много лет назад. В частности, о государственном образовании под названием "Советский Союз". И, соответственно, - о событии, его породившем - том, чья столетняя годовщина будет на днях отмечаться.