Доминика и по-прежнему Говорящая Урна
Часть 2,
в которой слепому вручают Конституцию РФ, старушка голосует на грани, над пустой ярмаркой витает Призрак Карусели и происходят всякие другие чудеса
Решающим утром решительным шагом... Нет, нифига не так. Мрачно заполировав парацетамолом вчерашнее белое сухое и выкурив по дороге две прощальных сигареты подряд, я в жалком виде приползла на "свой" участок. Комиссия тестировала КОИБы. КОИБы тестировались и жрали бюллетени, помигивая лампочками. В спортзале было холодно и противно.
- А знаете, все в порядке! - радостно приветствовал меня Василий. - У меня взяли направление ПСГ от коммунистов, так что вы можете быть ПСГ от Навального!
- Нет уж, нет уж, умерла так умерла... - ответила я, припомнив вчерашнего клерка, зачем-то уничтожившего мое направление.
- А у меня - вот! - есть еще удостоверение СМИ, - хвастался Василий. - Буду еще на соседнем участке присматривать. Там тоже наблюдатели.
Забегая вперед, скажу, что с 8.00 до 24.00 в "помещении для голосования" Василий появлялся редко. Сначала он отбегал в магазин за кабачковой икрой, печеньками, кефиром, молоком и разными другими ништяками, потом видимо так и "присматривал" за наблюдающими на соседнем участке. Еще он брал "интервью" во дворе школы.
- Мне одна девушка - я же представился "прессой"! - рассказывал он, поворачивая то так, то эдак свой бейдж-оборотень, - говорит: "Вы вот запишите пожалуйста, что все мои друзья за Навального, а я - за Собянина! Так что не вся молодежь! Запишите, обязательно!"
Записавшись в реестр, я поинтересовалась, где комиссия определила место для наблюдения. Стулья в дальнем углу мне не понравились.
- Понимаете, - сказала я Председательнице, - когда народ начнет приходить, люди в зале будут закрывать от меня урны.
- Ну садитесь тогда прямо рядом с секретарем. Маша! Вот дама пусть с тобой сядет, - закричала Председательница через весь зал.
- Где, простите, сесть даме? - переспросила я, не веря своим ушам.
- Рядом с секретарем.
Сидеть рядом с секретарем, в полуметре от КОИБов... это просто неслыханно козырная позиция для наблюдателя. Кто когда-нибудь наблюдал, тот поймет. Остальным поясню: там на столике стоит телефон, по которому секретарь сообщает в ТИК промежуточные данные явки (в 9.40, 11.40 и в остальные "контрольные точки"); там же готовятся копии реестров для выездного голосования, там же составляются акты после возвращения переносных ящиков, там же лежит Очень Важная Ведомость, по которой членам комиссии выдаются бюллетени для выдачи избирателям в день голосования в помещении для голосования, извините, но это не тавтология, это так называется, я долго учила слова. Короче, там сходятся все концы, и можно, просто кося одним глазом и держа слегка приподнятым одно ухо, следить, сходятся ли они с концами.
Процесс потихоньку пошел. Все вы уже знаете, почему он шел "потихоньку": опираясь на клюку, колеблемой вереницей тянулся голосовать собес. Приходила бабушка 99 с половиной лет, дай ей Бог здоровья и мэра хорошего. Приходили семенящим паркинсоническим шажком отдельные уцелевшие дедушки 80+. Пара лет 30 с ДЦП.
Собесовская тетка сидела тут же, членом комиссии, вернее поминутно прыгала к КОИБам, показывая голосующим, какой стороной класть бюллетень. "Лицом вниз, лицом вниз..."
- Здравствуйте. Ваш бюллетень обработан. Спасибо! - сообщала механическим голосом Урна, старушки мелко крестили ее и отправлялись восвояси.
Собесовская тетка вся извелась.
- Не понимаю, почему все вдруг стали отказываться от надомного голосования, - делилась она со мной. - Я такие списки подавала, а они вдруг все начали отказываться...
Отказываться "они" начали и всю дорогу продолжали. Первая урна, отправившаяся по 16 адресам, вернулась с 14 заявлениями. Двое развернули "выездных" с порога, пообещав прийти лично. Вторая урна поехала по шести адресам. Собесовская же тетка, разговаривая с кем-то по телефону, горячо убеждала, что по нашему району должна быть 1000 надомников (по сводке их оказалось 728, кажется).
Акурат после отъезда второй урны на нашем УИКе случился локальный сенильный апофигей. В зал прибежала завуч школы с известием, что во дворе на вынесенном стуле сидит бабушка, которая пошла голосовать, ей стало плохо, но на скорой уехать, не реализовав свое конституционное право, она отказывается. "Моя цель - проголосовать!" - твердила, по словам женщины, упрямая старушка.
Посовещавшись, мы решили назвать это "экстренным голосованием вне помещения", секретарь рассказала об этом видеокамере, и к Упрямой Старушке пошли трое с третьей урной и бумагами.
Тут очень кстати нарисовался Василий.
- Интересно, - сказала я ему, - за кого же будет отдан этот Голос с Риском Для Жизни.
И Василий исчез. Вновь вернувшись, он рассказал трогательнейшую историю. Упрямая Старушка, по его словам, была когда-то детсадовской воспитательницей и лично пестовала кандидата Митрохина: учила лепить из пластилина "колбаску", выклеивать маме ромашку на 8-е марта, считать картонные морковки и т.д. и т.п. Теперь она хотела отдать ему последнее, что могла отдать - свой голос. И - отдала. Слава Богу, все-таки не отдав при этом концы.
Прочие категории населения были представлены слабо. Комиссия неоднократно выражала надежду, что "к вечеру народ подтянется с дач", но этой надежде не суждено было сбыться. Из 28 "впервые голосующих" - тех, кому только-только исполнилось 18 - на участок пришли девять человек. В их числе - слепой мальчик. Комиссия испытала момент смущения, поскольку первогодкам в качестве поощрительного приза вручали Конституцию РФ, напечатанную мелким шрифтом на неважнецкой бумаге.
- Ну, будете ему читать, - сказала комиссия маме мальчика и попыталась неловко пошутить: - Заодно и сами...
Остальные 19 первогодков, похоже, заранее знали, что ничего кроме некрасивой Конституции им тут не поиметь, и предпочли другие дела.
К семи вечера избирательная активность затухла окончательно. И тут нам повалили СМС от Андрея. "Внимание! - писал он. - В течение следующего получаса высока вероятность появления карусели!"
- Вадим, и как вы оцениваете шансы прокрутить нам тут карусель? - спросила я ПСГ от Митрохина, выразительно обводя взглядом пустой зал.
Вадим оценивал шансы низко. Просто смехотворно низко...
- Внимание! До конца голосования остается 10 минут! - сообщила вдруг Говорящая Урна.
Надвигался эндшпиль.
Окончание следует.
в которой слепому вручают Конституцию РФ, старушка голосует на грани, над пустой ярмаркой витает Призрак Карусели и происходят всякие другие чудеса
Решающим утром решительным шагом... Нет, нифига не так. Мрачно заполировав парацетамолом вчерашнее белое сухое и выкурив по дороге две прощальных сигареты подряд, я в жалком виде приползла на "свой" участок. Комиссия тестировала КОИБы. КОИБы тестировались и жрали бюллетени, помигивая лампочками. В спортзале было холодно и противно.
- А знаете, все в порядке! - радостно приветствовал меня Василий. - У меня взяли направление ПСГ от коммунистов, так что вы можете быть ПСГ от Навального!
- Нет уж, нет уж, умерла так умерла... - ответила я, припомнив вчерашнего клерка, зачем-то уничтожившего мое направление.
- А у меня - вот! - есть еще удостоверение СМИ, - хвастался Василий. - Буду еще на соседнем участке присматривать. Там тоже наблюдатели.
Забегая вперед, скажу, что с 8.00 до 24.00 в "помещении для голосования" Василий появлялся редко. Сначала он отбегал в магазин за кабачковой икрой, печеньками, кефиром, молоком и разными другими ништяками, потом видимо так и "присматривал" за наблюдающими на соседнем участке. Еще он брал "интервью" во дворе школы.
- Мне одна девушка - я же представился "прессой"! - рассказывал он, поворачивая то так, то эдак свой бейдж-оборотень, - говорит: "Вы вот запишите пожалуйста, что все мои друзья за Навального, а я - за Собянина! Так что не вся молодежь! Запишите, обязательно!"
Записавшись в реестр, я поинтересовалась, где комиссия определила место для наблюдения. Стулья в дальнем углу мне не понравились.
- Понимаете, - сказала я Председательнице, - когда народ начнет приходить, люди в зале будут закрывать от меня урны.
- Ну садитесь тогда прямо рядом с секретарем. Маша! Вот дама пусть с тобой сядет, - закричала Председательница через весь зал.
- Где, простите, сесть даме? - переспросила я, не веря своим ушам.
- Рядом с секретарем.
Сидеть рядом с секретарем, в полуметре от КОИБов... это просто неслыханно козырная позиция для наблюдателя. Кто когда-нибудь наблюдал, тот поймет. Остальным поясню: там на столике стоит телефон, по которому секретарь сообщает в ТИК промежуточные данные явки (в 9.40, 11.40 и в остальные "контрольные точки"); там же готовятся копии реестров для выездного голосования, там же составляются акты после возвращения переносных ящиков, там же лежит Очень Важная Ведомость, по которой членам комиссии выдаются бюллетени для выдачи избирателям в день голосования в помещении для голосования, извините, но это не тавтология, это так называется, я долго учила слова. Короче, там сходятся все концы, и можно, просто кося одним глазом и держа слегка приподнятым одно ухо, следить, сходятся ли они с концами.
Процесс потихоньку пошел. Все вы уже знаете, почему он шел "потихоньку": опираясь на клюку, колеблемой вереницей тянулся голосовать собес. Приходила бабушка 99 с половиной лет, дай ей Бог здоровья и мэра хорошего. Приходили семенящим паркинсоническим шажком отдельные уцелевшие дедушки 80+. Пара лет 30 с ДЦП.
Собесовская тетка сидела тут же, членом комиссии, вернее поминутно прыгала к КОИБам, показывая голосующим, какой стороной класть бюллетень. "Лицом вниз, лицом вниз..."
- Здравствуйте. Ваш бюллетень обработан. Спасибо! - сообщала механическим голосом Урна, старушки мелко крестили ее и отправлялись восвояси.
Собесовская тетка вся извелась.
- Не понимаю, почему все вдруг стали отказываться от надомного голосования, - делилась она со мной. - Я такие списки подавала, а они вдруг все начали отказываться...
Отказываться "они" начали и всю дорогу продолжали. Первая урна, отправившаяся по 16 адресам, вернулась с 14 заявлениями. Двое развернули "выездных" с порога, пообещав прийти лично. Вторая урна поехала по шести адресам. Собесовская же тетка, разговаривая с кем-то по телефону, горячо убеждала, что по нашему району должна быть 1000 надомников (по сводке их оказалось 728, кажется).
Акурат после отъезда второй урны на нашем УИКе случился локальный сенильный апофигей. В зал прибежала завуч школы с известием, что во дворе на вынесенном стуле сидит бабушка, которая пошла голосовать, ей стало плохо, но на скорой уехать, не реализовав свое конституционное право, она отказывается. "Моя цель - проголосовать!" - твердила, по словам женщины, упрямая старушка.
Посовещавшись, мы решили назвать это "экстренным голосованием вне помещения", секретарь рассказала об этом видеокамере, и к Упрямой Старушке пошли трое с третьей урной и бумагами.
Тут очень кстати нарисовался Василий.
- Интересно, - сказала я ему, - за кого же будет отдан этот Голос с Риском Для Жизни.
И Василий исчез. Вновь вернувшись, он рассказал трогательнейшую историю. Упрямая Старушка, по его словам, была когда-то детсадовской воспитательницей и лично пестовала кандидата Митрохина: учила лепить из пластилина "колбаску", выклеивать маме ромашку на 8-е марта, считать картонные морковки и т.д. и т.п. Теперь она хотела отдать ему последнее, что могла отдать - свой голос. И - отдала. Слава Богу, все-таки не отдав при этом концы.
Прочие категории населения были представлены слабо. Комиссия неоднократно выражала надежду, что "к вечеру народ подтянется с дач", но этой надежде не суждено было сбыться. Из 28 "впервые голосующих" - тех, кому только-только исполнилось 18 - на участок пришли девять человек. В их числе - слепой мальчик. Комиссия испытала момент смущения, поскольку первогодкам в качестве поощрительного приза вручали Конституцию РФ, напечатанную мелким шрифтом на неважнецкой бумаге.
- Ну, будете ему читать, - сказала комиссия маме мальчика и попыталась неловко пошутить: - Заодно и сами...
Остальные 19 первогодков, похоже, заранее знали, что ничего кроме некрасивой Конституции им тут не поиметь, и предпочли другие дела.
К семи вечера избирательная активность затухла окончательно. И тут нам повалили СМС от Андрея. "Внимание! - писал он. - В течение следующего получаса высока вероятность появления карусели!"
- Вадим, и как вы оцениваете шансы прокрутить нам тут карусель? - спросила я ПСГ от Митрохина, выразительно обводя взглядом пустой зал.
Вадим оценивал шансы низко. Просто смехотворно низко...
- Внимание! До конца голосования остается 10 минут! - сообщила вдруг Говорящая Урна.
Надвигался эндшпиль.
Окончание следует.