ОТ РОБЕРТА ОУЭНА ДО СВЯТОСЛАВА ФЁДОРОВА ч.1
Эти заметки написаны по просьбе одного издания, которое решило обсудить: возможно ли народное предприятие? Два учёных-экономиста уже высказались: один "за" другой "против". Попросили высказаться и меня - практика. Тексты почтенных профессоров я не считаю возможным выкладывать, а вот мои заметки можете прочитать. Будет три части.
Возможны ли народные предприятия - такие, которым владеют сами работники на равных? Очень даже возможны. Более того, они - есть, и каждый с ними встречался. Это, например, артели строителей и отделочников, зарегистрированные или нет, но нас-то интересуют не бумажки, а суть. Называют они себя по-советски «бригадами», а на самом деле это артель, как от века велось на Руси. «Свободный труд свободно собравшихся людей». Коллективные орудия труда, делёж денег по справедливости, управляющий орган - общее собрание - всё, что требуется для интеллигентского умиления. Успешны ли они, перспективны? А чего гадать? Давайте посмотрим на факты.
ОТЧЕГО РАСПАДАЮТСЯ АРТЕЛИ?
Я знаю такую артель в нашем посёлке. Каждую весну прибывают они из Закарпатья, начали ещё при советской власти, и уж много чего у нас построили. Названия у них нет, народ зовёт их «юрины молдаване» (Юра - это их старшой, а молдаване они на самом деле, говорят по-молдавски, хотя граждане Украины).
«Юрины молдаване» существуют долго, но, что характерно, не выросли ни на йоту, все приёмы работы у них точно такие, как в 90-е годы: учёт на замурзанных бумажках, умеют они только общестроительные работы (впрочем, делают их очень прилично), не суются ни в новые технологии, ни в какие-то сложные работы. Они не пьющие - по религиозным соображения (свидетели Иеговы), что их положительно выделяет на российском строительном рынке. Но - никакого продвижения. Они всё те же, делают всё то же. По-видимому, им - хватает. В корпорацию они не превратились.
Это характерно для таких коллективов: они очень консервативны и не стремятся к большим свершениям; их цель - прокормиться. Это и понятно: решения коллектива - всегда по нижней планке возможностей. Стремление к вершине свойственно редким и исключительным натурам, оно по существу вещей аристократично; демократическое большинство по доброй воле «в гору не пойдёт», а предпочитает устроиться на равнине. «Штурмовать небо» склонны единицы. Кто хочет большего - из артели уходит. Отчасти поэтому такие коллективы очень часто распадаются, срок их жизни - от одного сезона до нескольких лет. «Юрины молдаване» - долгожители, хотя в составе их происходят тоже большие изменения, но все из одной закарпатской деревни.
Почему ещё распадаются артели? Обычно из-за дележа денег, что сами участники неизменно представляют как борьбу за справедливость. Трудно определить трудовой вклад каждого. Кто-то кирпичи клал, а кто-то - работу достал. Как оценить? О подобные споры нередко разбиваются деловые предприятия, состоящие из двух-трёх учредителей, в когда их пять-десять, и все равноправны… Вообще, самая рядовая и ходовая причина распада любых предприятий - конфликт учредителей, а не происки врагов, как принято воображать.
Артели благополучно существуют там, где бизнес несложен, а деловая среда не особо конкурентна: всем места хватает.
В высококонкурентной среде, где надо пробиваться, бороться, выдумывать неординарные манёвры - коллективная форма организации, как правило, не годится. Требуется выделение главного. Оно и понятно: на неспешной прогулке возможно коллективное принятие решения, куда двигаться. А попали те же гуляющие в переделку - непременно выделяется командир и даже, страх сказать, диктатор.
На протяжении истории встречаются успешно работающие, при этом большие и сложные, народные предприятия, созданные людьми талантливыми и убеждёнными в благотворности именно такой формы работы, - от Роберта Оуэна до Святослава Фёдорова. Но после них предприятия либо разваливается, либо превращается в самые обычные. А бизнес - это воспроизводимость результатов, достигнутых кем-то, возможность копирования. Никто не отрицает роль лидера в бизнесе: она огромна. Но если для достижения результата требуется управленческий гений и вообще какие-то особые люди - это не бизнес. Бизнес - это то, что достижимо при заурядных, массовых людях. Тех самых, про которых американцы говорят, что их очень любит Бог - иначе зачем бы создал в таком количестве?
Коллективы, как надеется Н.Пирогов, будут «внедрять инновации, модернизировать экономику и общественную жизнь», к чему к которым равнодушны частники? Не смешите мои тапочки! Обычное отношение средних, массовых людей к новшествам таково: дайте нам что-нибудь новенькое, потому что старое приелось и наскучило, но чтобы новое было очень похоже на старое и, храни, господи, не требовало от нас менять старые жизненные навыки. Инновации внедряются только отдельными, незаурядными, людьми, да и то под давлением обстоятельств. Встречаются любители инноваций, но это люди масштаба Генри Форда. Мои продавцы на каждом собрании просят «что-нибудь новенькое». Но с каким же скрипом они это «новенькое» осваивают!
Есть ещё такая прекраснодушная гипотеза. Трудящиеся будут коллективно владеть бизнесом и выбирать себе управляющего - профессионального менеджера; вот он и будет «рулить».
Кого изберёт коллектив - совершенно ясно: того, кто красно говорит и меньше заставляет работать. Собственно, это уже проверено на практике: в конце 80-х годов, на волне борьбы с бюрократизмом и партократией, стали демократическим образом избирать руководителей собранием трудовых коллективов. Длилось это пару лет, и результаты оказались настолько конфузны, что об этом эпизоде отечественной истории предпочитают помалкивать, он вытеснен, как вытесняется в подсознание тягостное и постыдное воспоминание. А ведь было, было…
Про наёмного управляющего вообще отдельная песня. У нас ещё не разделилась функция владения и управления - не произошла та самая «Революция управляющих», о которой писал Бёрнхам ещё в 1941 г. В России собственник должен управлять сам, а наёмный управляющий чаще всего либо жулик, менеджирующий в свой карман, либо неумеха, что по результату для владельца - одно и то же.
А ВОТ ПРИ СТАЛИНЕ…
Есть данные, что производственные артели были распространены и успешно работали вплоть до 60-х годов: во всяком случае, такая информация гуляет в интернете. Пишут, что было 114 000 (сто четырнадцать тысяч!) мастерских и предприятий самых разных направлений - от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности. На них работало около двух миллионов человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР, причем артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки. В предпринимательском секторе работало около сотни конструкторских бюро, 22 экспериментальных лаборатории и даже два научно-исследовательских института. Этим артелям предоставлялись налоговые льготы, была даже негосударственная пенсионная система. Похоже, что полностью государственной экономика стала только в правление Хрущёва. Но все эти данные нуждаются в проверке: в истории вообще и в истории экономики в частности -предостаточно мифологии.
Если так было на самом деле - к этому опыту следует внимательно присмотреться. Ничего нет плодотворнее и поучительнее, чем собственная история успеха. Не американцев или китайцев, а нас самих.
Но в любом случае важно отметить: те давние артели действовали на ненасыщенном и в силу этого слабо конкурентном рынке в условиях абсолютного государственного протекционизма - монополии внешней торговли. Этот опыт мог бы быть повторен в эпоху кооперативов - в конце 80-х. Но, очевидно, нельзя было бездумно открывать свой рынок. Люди, которые могли стать производителями, превратились в торговцев чужими товарами. Это неизбежное следствие того давнего решения. Не хозяйственного - чисто идеологического.
Возможны ли народные предприятия - такие, которым владеют сами работники на равных? Очень даже возможны. Более того, они - есть, и каждый с ними встречался. Это, например, артели строителей и отделочников, зарегистрированные или нет, но нас-то интересуют не бумажки, а суть. Называют они себя по-советски «бригадами», а на самом деле это артель, как от века велось на Руси. «Свободный труд свободно собравшихся людей». Коллективные орудия труда, делёж денег по справедливости, управляющий орган - общее собрание - всё, что требуется для интеллигентского умиления. Успешны ли они, перспективны? А чего гадать? Давайте посмотрим на факты.
ОТЧЕГО РАСПАДАЮТСЯ АРТЕЛИ?
Я знаю такую артель в нашем посёлке. Каждую весну прибывают они из Закарпатья, начали ещё при советской власти, и уж много чего у нас построили. Названия у них нет, народ зовёт их «юрины молдаване» (Юра - это их старшой, а молдаване они на самом деле, говорят по-молдавски, хотя граждане Украины).
«Юрины молдаване» существуют долго, но, что характерно, не выросли ни на йоту, все приёмы работы у них точно такие, как в 90-е годы: учёт на замурзанных бумажках, умеют они только общестроительные работы (впрочем, делают их очень прилично), не суются ни в новые технологии, ни в какие-то сложные работы. Они не пьющие - по религиозным соображения (свидетели Иеговы), что их положительно выделяет на российском строительном рынке. Но - никакого продвижения. Они всё те же, делают всё то же. По-видимому, им - хватает. В корпорацию они не превратились.
Это характерно для таких коллективов: они очень консервативны и не стремятся к большим свершениям; их цель - прокормиться. Это и понятно: решения коллектива - всегда по нижней планке возможностей. Стремление к вершине свойственно редким и исключительным натурам, оно по существу вещей аристократично; демократическое большинство по доброй воле «в гору не пойдёт», а предпочитает устроиться на равнине. «Штурмовать небо» склонны единицы. Кто хочет большего - из артели уходит. Отчасти поэтому такие коллективы очень часто распадаются, срок их жизни - от одного сезона до нескольких лет. «Юрины молдаване» - долгожители, хотя в составе их происходят тоже большие изменения, но все из одной закарпатской деревни.
Почему ещё распадаются артели? Обычно из-за дележа денег, что сами участники неизменно представляют как борьбу за справедливость. Трудно определить трудовой вклад каждого. Кто-то кирпичи клал, а кто-то - работу достал. Как оценить? О подобные споры нередко разбиваются деловые предприятия, состоящие из двух-трёх учредителей, в когда их пять-десять, и все равноправны… Вообще, самая рядовая и ходовая причина распада любых предприятий - конфликт учредителей, а не происки врагов, как принято воображать.
Артели благополучно существуют там, где бизнес несложен, а деловая среда не особо конкурентна: всем места хватает.
В высококонкурентной среде, где надо пробиваться, бороться, выдумывать неординарные манёвры - коллективная форма организации, как правило, не годится. Требуется выделение главного. Оно и понятно: на неспешной прогулке возможно коллективное принятие решения, куда двигаться. А попали те же гуляющие в переделку - непременно выделяется командир и даже, страх сказать, диктатор.
На протяжении истории встречаются успешно работающие, при этом большие и сложные, народные предприятия, созданные людьми талантливыми и убеждёнными в благотворности именно такой формы работы, - от Роберта Оуэна до Святослава Фёдорова. Но после них предприятия либо разваливается, либо превращается в самые обычные. А бизнес - это воспроизводимость результатов, достигнутых кем-то, возможность копирования. Никто не отрицает роль лидера в бизнесе: она огромна. Но если для достижения результата требуется управленческий гений и вообще какие-то особые люди - это не бизнес. Бизнес - это то, что достижимо при заурядных, массовых людях. Тех самых, про которых американцы говорят, что их очень любит Бог - иначе зачем бы создал в таком количестве?
Коллективы, как надеется Н.Пирогов, будут «внедрять инновации, модернизировать экономику и общественную жизнь», к чему к которым равнодушны частники? Не смешите мои тапочки! Обычное отношение средних, массовых людей к новшествам таково: дайте нам что-нибудь новенькое, потому что старое приелось и наскучило, но чтобы новое было очень похоже на старое и, храни, господи, не требовало от нас менять старые жизненные навыки. Инновации внедряются только отдельными, незаурядными, людьми, да и то под давлением обстоятельств. Встречаются любители инноваций, но это люди масштаба Генри Форда. Мои продавцы на каждом собрании просят «что-нибудь новенькое». Но с каким же скрипом они это «новенькое» осваивают!
Есть ещё такая прекраснодушная гипотеза. Трудящиеся будут коллективно владеть бизнесом и выбирать себе управляющего - профессионального менеджера; вот он и будет «рулить».
Кого изберёт коллектив - совершенно ясно: того, кто красно говорит и меньше заставляет работать. Собственно, это уже проверено на практике: в конце 80-х годов, на волне борьбы с бюрократизмом и партократией, стали демократическим образом избирать руководителей собранием трудовых коллективов. Длилось это пару лет, и результаты оказались настолько конфузны, что об этом эпизоде отечественной истории предпочитают помалкивать, он вытеснен, как вытесняется в подсознание тягостное и постыдное воспоминание. А ведь было, было…
Про наёмного управляющего вообще отдельная песня. У нас ещё не разделилась функция владения и управления - не произошла та самая «Революция управляющих», о которой писал Бёрнхам ещё в 1941 г. В России собственник должен управлять сам, а наёмный управляющий чаще всего либо жулик, менеджирующий в свой карман, либо неумеха, что по результату для владельца - одно и то же.
А ВОТ ПРИ СТАЛИНЕ…
Есть данные, что производственные артели были распространены и успешно работали вплоть до 60-х годов: во всяком случае, такая информация гуляет в интернете. Пишут, что было 114 000 (сто четырнадцать тысяч!) мастерских и предприятий самых разных направлений - от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности. На них работало около двух миллионов человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР, причем артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки. В предпринимательском секторе работало около сотни конструкторских бюро, 22 экспериментальных лаборатории и даже два научно-исследовательских института. Этим артелям предоставлялись налоговые льготы, была даже негосударственная пенсионная система. Похоже, что полностью государственной экономика стала только в правление Хрущёва. Но все эти данные нуждаются в проверке: в истории вообще и в истории экономики в частности -предостаточно мифологии.
Если так было на самом деле - к этому опыту следует внимательно присмотреться. Ничего нет плодотворнее и поучительнее, чем собственная история успеха. Не американцев или китайцев, а нас самих.
Но в любом случае важно отметить: те давние артели действовали на ненасыщенном и в силу этого слабо конкурентном рынке в условиях абсолютного государственного протекционизма - монополии внешней торговли. Этот опыт мог бы быть повторен в эпоху кооперативов - в конце 80-х. Но, очевидно, нельзя было бездумно открывать свой рынок. Люди, которые могли стать производителями, превратились в торговцев чужими товарами. Это неизбежное следствие того давнего решения. Не хозяйственного - чисто идеологического.