РЕСУРСНЫЙ БИЗНЕС
Когда говорят о ресурсной экономике, вспоминают трубу и распил бюджетов. Это, конечно, самые яркие проявления. Но вовсе не единственные. Вся наша экономика и шире - жизнь проникнута ресурсностью. Посмотришь: вроде, респектабельный частный бизнес, а поскребёшь - всё та же рыба-прилипала. Прилипала к прошлому, не тобой созданному ресурсу.
В большом и малом, в важном и пустяковом - повсюду сквозит стремление присосаться к ресурсу.
К разному ресурсу, но неизменно - к ресурсу. К уже кем-то когда-то созданному.
Вот несколько впечатлений этой недели.
Во вторник была на Рублёвке, на Николиной, так называемой, Горе. В самом центре гламура и престижа, с стародачном посёлке. «Стародачный» - это такой риэлторский термин. Означает: бери - не прогадаешь, их больше не делают. Вроде антиквариата в области недвижимости. Я сама живу в староданом, так что знаю, что говорят риэлторы.
Посёлок на Николиной Горе в высшей степени стародачный. Застраивался он в 1927 г. Земли под дачи давали учёным и артистам - он так и назывался «Ранис» - работники науки и искусства. Земли эти отводили под дачи потому, что для сельского хозяйства они не пригодны: местность там сильно пересечённая - бугры, овраги да буераки. Живописно, но для дела бесполезно. Потому, видимо, и сохранилось западное от Москвы направление в сравнительно первозданном, лесном, виде.
Народ на Николиной Горе, как, впрочем, и в нашем посёлке, - разный. Где живут наследники тех, первых, дачников, сохранились старые деревянные избушки, не лишённые романтического флёра, а где наследники продали дедово достояние - там выросли новорусские особняки за высоченными заборами. Вообще, вся Николина Гора - сплошной забор. Едешь словно по коридору. Идти - неудобно: нет тротуара. Поскольку всё это в лесу - темно и мрачно. Там, где живу я, местность тоже лесистая, но как-то посветлее.
Притом до Николиной Горы - не вдруг доедешь. Рублёво-Успенское шоссе - узкое и петляющее, местами просто страшно: не видно из-за поворота, кто на тебя выруливает. Но при всём при этом строят, строят, строят. Повсюду объявления: продаётся дом, участок, место в новом посёлке. Уже не хватает электрических мощностей, у наших знакомых, к которым мы ездили, вырубился интернет… В школу надо куда-то возить, до Москвы доехать - целое происшествие, сама местность - вовсе не потрясающе красивая: смешанный лес, разгороженный заборами.
И что же здесь стоит миллионы?
А миллионы здесь стоит бренд, репутация, легенда. Вот эта самая стародачность. Плюс близость к сильным мира сего, к начальству. Вопрос: а что тебе с той близости? Тебя что, Путин на чай пригласит? Нет, конечно. Но ты приобщился, припал, приник, подышал одним воздухом. Ты, маленький и ничтожный, стал вроде бы сильнее и значительнее. Так именно и действует бренд - хоть одёжный, хоть жилищный, хоть какой. Я не собираюсь обличать сам институт бренда (хотя он, безусловно, того заслуживает) - я о другом.
Всё это - прошлое, бывшее, ещё советское, даже отчасти дореволюционное. Товарищи дорогие! Ну сделайте что-нибудь новое, невиданное, впечатляющее. Ну не жмитесь вы к жёванному-пережёванному старью! Ведь даже т.н. Новая Рига позиционируется как филиал Рублёвки, рядом с Рублёвкой, почти Рублёвка. То есть всё та же позиция: выесть, высосать, изжевать старый ресурс до безжизненных деревянных волокон. И нет веры в возможность чего-то нового. Вот взять и создать что-то вовсе не бывшее, абсолютно новое. Создать - и сделать его столь же модным, желанным, брендовым. Не получается. А не получается, потому что нет веры в возможность такого поворота. Все жмутся, припадают, подражают. Все сосут старый ресурс.
Вот, помнится, жилой комплекс на Мичуринском проспекте под названием Шуваловский (кстати, крайне неприютное место) завлекал покупателей тем, что из некоторых окон виден шпиль МГУ. Виден, представляете? А ведь когда-то его построили - МГУ вместе со своим шпилем. На голом месте. И сделали это место престижным и желанным. И никто ни к чему не жался и не высасывал по капле нектар старого престижа. «Мы на край земли придём, мы заложим новый дом и табличку прибьём на сосне» - этот пафос созидания и новизны нами, сегодняшними, утрачен напрочь.
Петляем мы по Рублёвке и вдруг вижу - приличное такое здание, трёхэтажное, с огромной, видной с дороги, надписью - называется «Центр подготовки к школе «Будущий первоклассник». Неслабо народ зарабатывает! Если порция овсянки в кафе на Николиной Горе стоит 1200 руб., то сколько же дерут с родителей будущих первоклассников? Даже не представляю.
Впрочем, подготовка к школе - это далеко не только рублёвский бизнес. Сегодня при каждой школе, московской, во всяко случае, создана соответствующая платная услуга. И все воспринимают как должное: а как наш Петенька учиться будет, если он не подготовлен?
То есть к получению гарантированного государством начального образования надо платно готовиться. А то - что? Не примут? Отлучат от всеобуча? Но таких вопросов никто не задаёт: родители первоклассников - это в среднем ограниченно вменяемые существа, слабо восприимчивые к доводам разума. Сравнимы они разве что с родителями абитуриентов.
Подготовка к школе - это химически чистое паразитирование на ресурсе. Вообще, подготовка к обучению в начальной школе - это абсурд чистой воды. Собственно, по замыслу именно и добавили один год к десятилетнему обучению, чтобы дети шли в школу в шесть лет и, придя, всему научались. Но в шесть лет никто особо не идёт, а в московские школы почти официально принимают минимум в шесть с половиной. Вместо этого выросли бизнес-поганки - подготовка к школе. Моя бабушка, заслуженная учительница, говорила, что никого к школе готовить не надо: зачем тогда учитель? Пусть рисуют, играют, песенки поют, а пойдут в школу - всему научатся. И она учила - тех, кто и букв не знал, приходя в школу. И вот что интересно: грандиозная суета, одиннадцать классов вместо десяти - а советская школа была и остаётся недостижимым идеалом. Может, не надо учить до школы - лучше получится? Но тогда на чём будут подрабатывать учителя и школы? К какому ресурсу присасываться?
А вчера я познакомилась ещё с одним премилым бизнесом. Международным. С совместным, можно сказать, предприятием.
Было так. Мне нужно в ближайшее время поехать в Литву, туда наши ирландские поставщики ковров перенесли производство. Нужна виза. Возможно, я - латентная великодержавная шовинистка, но мне противно толочься на дворе, домогаясь счастья въехать в бывшую национальную окраину царской России. Помню, в детстве я обожала автобиографический роман Александры Бруштейн «Дорога уходит в даль» - там действие происходит в Вильнюсе (Вильно - по-тогдашнему). Интересно, как бы Александра Яковлевна отнеслась к получению визы в свой город? А может, я просто пожилая усталая гражданка.
Но, так или иначе, я обратилась в т.н. «Визовый центр». Можете сделать визу в Литву? - Да, конечно. Сказали, какие нужны документы. Пришлось переться в банк за справкой, что у меня есть деньги - ну ладно, потеряла часа три. Но потом оказалось ещё интереснее. Мне позвонили и велели лично явиться по адресу: Марксистская 3 к какому-то Алексею. Я думала, мне дадут паспорт с визой. Нифига! Мне дали папку с какими-то бумажками и велели тут же идти в… Французский визовый центр.
В чём же услуга того, первого, визового центра, слупившего с меня пять тысяч с лишним? Ответ прост и логичен. Они подготовили документы и включили меня в какой-то список во французском центре. Там у меня приняли документы за две с половиной тысячи (это почти что и не деньги), заставили перефотографироваться у них же - и вот теперь я должна проверять на каком-то сайте готовность этой самой визы. При чём тут французский центр? Да, собственно, ни при чём. Но поскольку виза шенгенская - годится любое государство Шенгенского соглашения.
Иными словами, на французском консульстве сидят, паразитируя, ещё и визовый центр, а на нём паразитирует ещё один центр. И все зарабатывают. Абсолютно ничего не создавая и даже не оказывая внятной услуги. Не такие ли услуги образуют 80% ВВП Соединённых Штатов? Прекрасный бизнес - верно?
Вообще, огромное количество бизнесов создаются по элементарной схеме. Сначала возводится какое-то препятствие. На пустом месте. А потом берут деньги за преодоление этого созданного на голом месте препятствия. Вроде как в народном свадебном обряде: дети преграждают путь свадебному кортежу, натягивая верёвку. А чтоб верёвку убрали и дали проехать, надо им дать сласти или деньги. Ровно с такой же детской простотой действует наш паразитарный бизнес. Теперь не только наш - международный. Где ты работаешь? - В международном визовом центре. Солидно - верно?
Само по себе это известно и привычно. Буквально во всех госконторах сидят такие образования. К этому все привыкли, приспособились, притерпелись. И всё это считается частным бизнесом. Это не взятки, это честно. Громадные толпы молодёжи вовлечены в эту паразитарную суету, и они искренне считают, что это именно и есть труд, именно это и есть бизнес. Эти девушки, похожие на стюардесс во французском центре, - интересно, что они думают о себе? Наверное, они считают себя бизнес-леди, менеджерами, верно, считают. На бляхе у них почему-то значится «специалист».
Далеко мы уедем с такими специалистами…
В большом и малом, в важном и пустяковом - повсюду сквозит стремление присосаться к ресурсу.
К разному ресурсу, но неизменно - к ресурсу. К уже кем-то когда-то созданному.
Вот несколько впечатлений этой недели.
Во вторник была на Рублёвке, на Николиной, так называемой, Горе. В самом центре гламура и престижа, с стародачном посёлке. «Стародачный» - это такой риэлторский термин. Означает: бери - не прогадаешь, их больше не делают. Вроде антиквариата в области недвижимости. Я сама живу в староданом, так что знаю, что говорят риэлторы.
Посёлок на Николиной Горе в высшей степени стародачный. Застраивался он в 1927 г. Земли под дачи давали учёным и артистам - он так и назывался «Ранис» - работники науки и искусства. Земли эти отводили под дачи потому, что для сельского хозяйства они не пригодны: местность там сильно пересечённая - бугры, овраги да буераки. Живописно, но для дела бесполезно. Потому, видимо, и сохранилось западное от Москвы направление в сравнительно первозданном, лесном, виде.
Народ на Николиной Горе, как, впрочем, и в нашем посёлке, - разный. Где живут наследники тех, первых, дачников, сохранились старые деревянные избушки, не лишённые романтического флёра, а где наследники продали дедово достояние - там выросли новорусские особняки за высоченными заборами. Вообще, вся Николина Гора - сплошной забор. Едешь словно по коридору. Идти - неудобно: нет тротуара. Поскольку всё это в лесу - темно и мрачно. Там, где живу я, местность тоже лесистая, но как-то посветлее.
Притом до Николиной Горы - не вдруг доедешь. Рублёво-Успенское шоссе - узкое и петляющее, местами просто страшно: не видно из-за поворота, кто на тебя выруливает. Но при всём при этом строят, строят, строят. Повсюду объявления: продаётся дом, участок, место в новом посёлке. Уже не хватает электрических мощностей, у наших знакомых, к которым мы ездили, вырубился интернет… В школу надо куда-то возить, до Москвы доехать - целое происшествие, сама местность - вовсе не потрясающе красивая: смешанный лес, разгороженный заборами.
И что же здесь стоит миллионы?
А миллионы здесь стоит бренд, репутация, легенда. Вот эта самая стародачность. Плюс близость к сильным мира сего, к начальству. Вопрос: а что тебе с той близости? Тебя что, Путин на чай пригласит? Нет, конечно. Но ты приобщился, припал, приник, подышал одним воздухом. Ты, маленький и ничтожный, стал вроде бы сильнее и значительнее. Так именно и действует бренд - хоть одёжный, хоть жилищный, хоть какой. Я не собираюсь обличать сам институт бренда (хотя он, безусловно, того заслуживает) - я о другом.
Всё это - прошлое, бывшее, ещё советское, даже отчасти дореволюционное. Товарищи дорогие! Ну сделайте что-нибудь новое, невиданное, впечатляющее. Ну не жмитесь вы к жёванному-пережёванному старью! Ведь даже т.н. Новая Рига позиционируется как филиал Рублёвки, рядом с Рублёвкой, почти Рублёвка. То есть всё та же позиция: выесть, высосать, изжевать старый ресурс до безжизненных деревянных волокон. И нет веры в возможность чего-то нового. Вот взять и создать что-то вовсе не бывшее, абсолютно новое. Создать - и сделать его столь же модным, желанным, брендовым. Не получается. А не получается, потому что нет веры в возможность такого поворота. Все жмутся, припадают, подражают. Все сосут старый ресурс.
Вот, помнится, жилой комплекс на Мичуринском проспекте под названием Шуваловский (кстати, крайне неприютное место) завлекал покупателей тем, что из некоторых окон виден шпиль МГУ. Виден, представляете? А ведь когда-то его построили - МГУ вместе со своим шпилем. На голом месте. И сделали это место престижным и желанным. И никто ни к чему не жался и не высасывал по капле нектар старого престижа. «Мы на край земли придём, мы заложим новый дом и табличку прибьём на сосне» - этот пафос созидания и новизны нами, сегодняшними, утрачен напрочь.
Петляем мы по Рублёвке и вдруг вижу - приличное такое здание, трёхэтажное, с огромной, видной с дороги, надписью - называется «Центр подготовки к школе «Будущий первоклассник». Неслабо народ зарабатывает! Если порция овсянки в кафе на Николиной Горе стоит 1200 руб., то сколько же дерут с родителей будущих первоклассников? Даже не представляю.
Впрочем, подготовка к школе - это далеко не только рублёвский бизнес. Сегодня при каждой школе, московской, во всяко случае, создана соответствующая платная услуга. И все воспринимают как должное: а как наш Петенька учиться будет, если он не подготовлен?
То есть к получению гарантированного государством начального образования надо платно готовиться. А то - что? Не примут? Отлучат от всеобуча? Но таких вопросов никто не задаёт: родители первоклассников - это в среднем ограниченно вменяемые существа, слабо восприимчивые к доводам разума. Сравнимы они разве что с родителями абитуриентов.
Подготовка к школе - это химически чистое паразитирование на ресурсе. Вообще, подготовка к обучению в начальной школе - это абсурд чистой воды. Собственно, по замыслу именно и добавили один год к десятилетнему обучению, чтобы дети шли в школу в шесть лет и, придя, всему научались. Но в шесть лет никто особо не идёт, а в московские школы почти официально принимают минимум в шесть с половиной. Вместо этого выросли бизнес-поганки - подготовка к школе. Моя бабушка, заслуженная учительница, говорила, что никого к школе готовить не надо: зачем тогда учитель? Пусть рисуют, играют, песенки поют, а пойдут в школу - всему научатся. И она учила - тех, кто и букв не знал, приходя в школу. И вот что интересно: грандиозная суета, одиннадцать классов вместо десяти - а советская школа была и остаётся недостижимым идеалом. Может, не надо учить до школы - лучше получится? Но тогда на чём будут подрабатывать учителя и школы? К какому ресурсу присасываться?
А вчера я познакомилась ещё с одним премилым бизнесом. Международным. С совместным, можно сказать, предприятием.
Было так. Мне нужно в ближайшее время поехать в Литву, туда наши ирландские поставщики ковров перенесли производство. Нужна виза. Возможно, я - латентная великодержавная шовинистка, но мне противно толочься на дворе, домогаясь счастья въехать в бывшую национальную окраину царской России. Помню, в детстве я обожала автобиографический роман Александры Бруштейн «Дорога уходит в даль» - там действие происходит в Вильнюсе (Вильно - по-тогдашнему). Интересно, как бы Александра Яковлевна отнеслась к получению визы в свой город? А может, я просто пожилая усталая гражданка.
Но, так или иначе, я обратилась в т.н. «Визовый центр». Можете сделать визу в Литву? - Да, конечно. Сказали, какие нужны документы. Пришлось переться в банк за справкой, что у меня есть деньги - ну ладно, потеряла часа три. Но потом оказалось ещё интереснее. Мне позвонили и велели лично явиться по адресу: Марксистская 3 к какому-то Алексею. Я думала, мне дадут паспорт с визой. Нифига! Мне дали папку с какими-то бумажками и велели тут же идти в… Французский визовый центр.
В чём же услуга того, первого, визового центра, слупившего с меня пять тысяч с лишним? Ответ прост и логичен. Они подготовили документы и включили меня в какой-то список во французском центре. Там у меня приняли документы за две с половиной тысячи (это почти что и не деньги), заставили перефотографироваться у них же - и вот теперь я должна проверять на каком-то сайте готовность этой самой визы. При чём тут французский центр? Да, собственно, ни при чём. Но поскольку виза шенгенская - годится любое государство Шенгенского соглашения.
Иными словами, на французском консульстве сидят, паразитируя, ещё и визовый центр, а на нём паразитирует ещё один центр. И все зарабатывают. Абсолютно ничего не создавая и даже не оказывая внятной услуги. Не такие ли услуги образуют 80% ВВП Соединённых Штатов? Прекрасный бизнес - верно?
Вообще, огромное количество бизнесов создаются по элементарной схеме. Сначала возводится какое-то препятствие. На пустом месте. А потом берут деньги за преодоление этого созданного на голом месте препятствия. Вроде как в народном свадебном обряде: дети преграждают путь свадебному кортежу, натягивая верёвку. А чтоб верёвку убрали и дали проехать, надо им дать сласти или деньги. Ровно с такой же детской простотой действует наш паразитарный бизнес. Теперь не только наш - международный. Где ты работаешь? - В международном визовом центре. Солидно - верно?
Само по себе это известно и привычно. Буквально во всех госконторах сидят такие образования. К этому все привыкли, приспособились, притерпелись. И всё это считается частным бизнесом. Это не взятки, это честно. Громадные толпы молодёжи вовлечены в эту паразитарную суету, и они искренне считают, что это именно и есть труд, именно это и есть бизнес. Эти девушки, похожие на стюардесс во французском центре, - интересно, что они думают о себе? Наверное, они считают себя бизнес-леди, менеджерами, верно, считают. На бляхе у них почему-то значится «специалист».
Далеко мы уедем с такими специалистами…