Зачем старообрядцам понадобились съезды
Когда речь о старообрядчестве, чаще всего говорят о совсем давних допетровских временах - расколе, гонениях, уходах в скиты. Но на самом деле, старообрядческие сообщества и сейчас довольно ощутимая сила, а до революции существовало множество их влиятельных общин во всех центральных городах.
Влиянию и материальной поддержке старообрядцев приписывают подпитку многих деструктивных течений в политической жизни дореволюционной России - якобы, старообрядцы вредили Романовым за гонения, в том числе помощью любым антагонистам от декабристов до большевиков.
Влиятельность староверческих кругов идет от самого образа жизни этих семей: подразумевался строгий быт без излишеств, но в ежедневном труде, так что средний старообрядец был непьющим и некутящим крепким тружеником. Иные просто не выдерживали и откалывались, в вере и общине оставались сильные.
Старообрядцами были многие богатые промышленники, выходцы из купечества и крестьянства - именно они составляли мощь относительно немногочисленной староверческой прослойки. По некоторым подсчетам, больше половины российского капитала в начале 20-го века находилось в руках старообрядчества, и две трети отечественных миллионеров были из староверов.
Промышленники Морозовы - старообрядцы, как и Рябушинские, Гучковы, Третьяковы, Мамонтовы.
При этом вплоть до 1905-го года старообрядцев официально преследовали за веру и причисляли к злейшим врагам государства.
У меня есть книга, написанная о своем прадеде, потомком книгоиздателя, фотографа и общественника из подмосковного города Егорьевска, Никифора Дмитриевича Зенина (1869 - 1922). Никифор Зенин - выходец из старообрядческой крестьянской семьи, в которой все были грамотны и крепко стояли на ногах.
Никифор Дмитриевич Зенин (1869 - 1922) и его подпись, фото из книги правнука, Вячеслава Зенина
Старообрядцы довольно редко были в крепости - они старались всеми силами выбраться из «быдла» (так раньше называли бесправных крепостных). Копили на выкупы или старались заслужить волю, так случилось и с Зениными: они активно участвовали в Отечественной войне 1812-го года, за что получили личную вольную от царя и кусок земли в родном селе, «вотчину».
Каждое поколение старообрядческой семьи старалось больше заработать и воздержаться при этом от расточительства - поэтому, как правило, всем детям в многодетном семействе могли выделить средства на обучение и задел на самостоятельную трудовую жизнь.
Свадьба в семье Зениных (фото начало 1900-х): по снимку можно судить о благосостоянии этой изначально крестьянской семьи. Далее все иллюстрации - из книги Вячеслава Зенина.
Совсем еще молодым двадцатитрехлетним человеком Никифор Зенин переехал из села в город Егорьевск, где разу же открыл собственную фотомастерскую и также сразу познакомился с местными старообрядцами и вошел в их круг.
В Егорьевске в конце 19-го века проживало 6 тысяч староверов, четверть населения города - мало в каком населенном пункте были такие крупные общины. В Егорьевске же (принадлежавшем тогда Рязанской губернии), был кафедральный губернский старообрядческий храм, а в самой Рязани, кстати, староверческих церквей не было.
В самом конце 19-го века царское правительство попыталось подвергнуть слишком уж ставшее заметным староверчество очередной атаке: например, пытались запретить служения по старому обряду, хотя у староверов были и свои церкви, и священники, и даже староверческие епископы.
Староверческие епископы
Старообрядцы, в числе которых было много заметных предпринимателей, учредили в ответ «Первый всероссийский съезд» (в 1900-м году), и по результатам подали Николаю II прошение за подписями пятидесяти тысяч человек! После успеха и положительного ответа царя съезды стали ежегодными, старообрядчество начало формировать настоящую единую общественную организацию, и даже пыталось наладить сотрудничество с официальной церковью.
В городах, где жили старообрядцы, появились ячейки съезда, так называемые «братства». В городе Егорьевск, где поселился Никифор Зенин, братство называлось «Имени святых верховных апостолов Петра и Павла», а сам молодой Зенин быстро стал там «начетчиком», то есть знатоком богословия, учителем.
Целями и задачами подобных братств были борьба с противниками староверства и просветительская работа. Они открывали школы, курсы церковного пения, читали лекции, издавали книги и оказывали «вспомоществование» нуждающимся. Особенное внимание уделялось «работе» со священниками господствующей церкви, причем и самого высокого ранга.
Публичные "беседы", проводившиеся староверскими начетчиками (богословами): 1906 год, Нижний Новгород, сбор в ночлежном доме.
Существовали эти ячейки на пожертвования «братьев», а, поскольку старообрядцы бедными не бывали, то и фонды, которыми располагали братства, были впечатляющими.
Вообще говоря, староверы даже в годы относительного спокойствия имели гораздо меньше прав в соблюдении своих обрядов, чем любые «иноверцы» (мусульмане и иудеи), так что интенсивная развернувшаяся борьба за место под солнцем была для староверов вполне оправданной. Особенно большое желание обозначить себя в политической и культурной жизни страны появилось у старообрядцев после революции 1905-го года и после выхода в 1906 году «Указа» царя, официально разрешавшего старообрядческую церковь и общины.
Съезд старообрядческих "начетчиков" (богословов), 1906 год, Нижний Новгород. Никифор Зенин - сидит второй справа.
Конечно, в то время было много конфликтов внутри братств, связанных, как правило, с имущественными вопросами. Пользуясь относительной вольницей, староверы начали в 1900-х годах интенсивно строить свои церкви, встали вопросы собственности, в общем, это были настоящие проблемы роста.
Несмотря на царский «Указ», на местах старообрядцев до самой революции продолжали немного «прижимать», особенно активно преследовали пропагандистскую деятельность, доходило даже до арестов проповедников. А сами ежегодные съезды староверов, при этом, все мельчали - общинникам казалось, что наступила свобода, и нет причины продолжать борьбу за права, а бездельников, желающих «заседать», среди староверов не было вовсе. После седьмого «Съезда» многие посчитали, что следующие уже не нужны, чем заниматься - понятно: строить храмы, налаживать отношения с мирянами, трудиться в привычной профессии.
Ощущение свободы с привыкшими к тяжелой скрытной жизни старообрядцами сыграло злую шутку: единение распадалось на глазах, активисты, продолжавшие призывать к экспансии и борьбе за новые права, казались единоверцам слишком радикальными. Староверы в массе своей просто хотели спокойно жить, отправлять свои обряды, трудиться, учить детей, а не размышлять над глобальными проектами.
Октябрьская революция показала, что староверческая община, в которой было так много влиятельных и состоятельных семей, потеряла былую мощь и единство, перестала быть силой. Большинство староверов эмигрировали, спасая родных и детей, оставшиеся - тихо приспособились к новым реалиям.
Хотя по своему потенциалу именно староверчество могло стать стержнем новой индустриальной России, но, единожды объединившись в борьбе за права, больше на борьбу староверы не решались.